Цивилизация
Гостиный двор во второй и последний день чрезвычайного съезда Союза кинематографистов РФ напоминал скорее картину в духе «после бала». Начало заседания, как водится, задержалось часа на полтора, но даже когда ведущие призвали служителей муз занять свои места, оные решили не торопиться. Еще примерно пару-тройку часов актеры, режиссеры и прочие члены СК вальяжно и устало прогуливались в импровизированном фойе, отгороженном от «партера» массивным занавесом.
По их лицам можно было предположить, что вчерашняя победа не только далась слишком тяжело, но и была отмечена слишком размашисто, чтобы принимать сегодня какие-то решения.
Быстро оценив описанную ситуацию и не досчитавшись необходимого для запланированного принятия поправок в устав Союза кворума, президиум в лице Евгения Герасимова, Никиты Михалкова и Александра Михайлова решил дослушать оставшихся со вчерашнего дня делегатов.
Первым из них стал киргизский делегат, советник президента Киргизии Болотбек Шамшиев. Он рассказал, что все сделки по Киноцентру, активно обсуждавшиеся накануне, были отменены киргизским СК еще в 2005 году. Он отметил, что «в этой бодяге никто, кроме Михалкова, не разберется», и посетовал на главную беду председателя – воспитанность, которая мешает ему поступать с противниками соответствующим образом, а также не позволяет воровать.
В ответ на теплые слова в свой адрес вновь избранный председатель вынес на рассмотрение идею о создании некоего меморандума по внутренней этике, чтобы избежать случаев, подобных выступлению на декабрьском собрании главы гильдии кинокритиков Виктора Матизена. Михалков в очередной раз заявил, что если бы не его имя, он бы даже разговаривать с обидчиками не стал. «Просто глаз бы выбил», — пояснил председатель.
Кроме непосредственно постановки вопроса об этике, Никита Сергеевич, с неоднократно упоминавшейся нами режиссерской точностью, задал тон всему дальнейшему заседанию, потихоньку разгоняя кровь в жилах подуставших накануне коллег.
Главными темами заседания стали этика и нравственность в принципе, а также Виктор Матизен в частности.
Кроме того, был выбран жанр заседания – выступления делегатов с комментариями.
Подтверждение заявленного курса не заставило себя ждать. Уже через пару минут Евгений Герасимов повествовал о том, что в кино необходимо вернуть воспитательную функцию. Основную часть его бойкого, в противовес общей расслабленности, выступления составило собственноручно написанное им письмо президенту Медведеву. В нем Герасимов с привычной депутатской обстоятельностью сетовал на то, что с экранов исчез «позитив», зрителя пичкают сериалами и «реалити-шоу на грани порнографии». За решение отправить Медведеву этот отчаянный опус по традиции проголосовало большинству изрядно поредевших участников съезда. В финале Герасимов заверил: «У нас будет возможность обратиться к Путину. Там жестче напишем».
Михалков, поддержав в целом идею диалога с властью на заданную тему, отметил, что такими отчаянными письмами кинематографисты вряд ли добьются результата. И заявил, кроме того, что СК, чтобы добиться результата, должен идти к власти с конкретными предложениями, бороться с причинами, а не следствиями, подчеркнул необходимость участия в этой работе регионов, представителям которых не терпелось поведать о своих проблемах.
Обсуждавшиеся именитыми и региональными кинематографистами проблемы, как мы уже сказали, лежали, по большей части, в морально-этической плоскости. Региональные делегаты жаловались на отсутствие финансирования, развал местных студий и выражали признательность за принятую в очередной раз ответственность Никите Сергеевичу.
Один из делегатов даже зачитал посвященные съезду стихи.
Николай Бурляев зачитал пространный доклад, обличающий бывшего министра культуры Михаила Швыдкого и требующий возрождения традиций поднимающего национальный дух кинематографа, Михаил Ножкин привел избранные места из давно написанной им работы «Культура – безопасность человечества». Апофеозом стало крайне эмоциональное выступление затянутой в красное Зинаиды Кириенко, которая поделилась ужасающим опытом просмотра эротической телепрограммы по американскому телевидению в далеком 1992 году. Крайне драматичный монолог актрисы о столкновении с телевизионной безнравственностью порядком рассмешил председателя, который в финале пошутил, что если бы она рассказала обо всем этом раньше, у них «все могло бы сложиться по-другому».
На этой оптимистической ноте в заседании был объявлен перерыв.
Пока кинематографисты высказывались о наболевшем, стало известно, что заявку на выступление подал адвокат и доверенное лицо Марлена Хуциева Андрей Столбунов. Выяснилось, что отсутствующий на заседании нелегитимный председатель передал через Столбунова свое обращение к собравшимся.
Интрига обострялась, поскольку Столбунова, подавшего заявку, по его словам, еще утром, на трибуну все никак не приглашали.
Зато после часового перерыва на сцену вышел Федор Сергеевич Бондарчук. Его выступление было очевидно короче и четче предыдущих. Вкратце он говорил о том, что мораль – это хорошо и здорово, но в связи со всем известными причинами кинопроизводство в стране на данный момент отсутствует. В качестве решения проблемы режиссер, не являющийся членом Союза, предложил участие СК в распределении федеральных бюджетов. Кроме того, он зачитал список из 15 молодых кинематографистов, желающих вступить в Союз. Нечто подобное пытались проделать «оппозиционеры» на декабрьском съезде, но на этот раз Марат Башаров, Дмитрий Дюжев, Игорь Петренко и прочие во главе с самим Бондарчуком были приняты, поскольку заблаговременно представили все необходимые документы.
После чего на трибуну был наконец приглашен Андрей Столбунов. В зачитанном им обращении к съезду Марлен Хуциев требовал исключить его из кандидатов в члены правления, поскольку он, Марлен Мартынович, является избранным председателем СК. Столбунов отметил, что Хуциева поддерживают 800 кинематографистов.
Происходившее в следующие несколько минут больше всего напоминало стремительный боксерский поединок.
Не успел Столбунов сойти со сцены, слово взял Михалков. Он зачитал статью в сегодняшнем «Московском комсомольце», в которой сообщалось о том, что Столбунов недавно вышел из СИЗО, где отбывал срок по делу о мошенничестве, а также подробно раскрывались приведшие к отсидке факты биографии адвоката. Следующим ударом, простите, шагом Михалкова стало заявление о том, что накануне съезда у него состоялся разговор с Хуциевым, в ходе которого Марлен Мартынович сам согласился на выдвижение своей кандидатуры на пост председателя СК. Тотчас было проведено голосование, в результате которого Столбунова лишили доверенности и запретили выступать от имени Союза. Итог развернувшейся драме подвела записка из зала, в которой сообщалось, что Столбунов, не являясь членом СК, второй день голосует мандатом. После этого Михалков, не повышая голоса, попросил адвоката покинуть зал.
После этой резкой смены ритма, казалось бы, съезд должен был вернуться в благостное русло, но не тут-то было.
Не прошло и пары делегатов, как Никита Михалков выступил с претензиями к газете «СК-Новости».
По его словам, в этом издании последние три месяца публиковалась исключительно точка зрения сторонников Хуциева и лично Виктора Матизена. Он весьма резко высказался против существования такого издания и поставил на голосование вопрос о смене главного редактора газеты. Однако после всеобщего одобрения на трибуну вышел сам главред «СК-Новости» Дмитрий Салынский, заявивший, что его издание является автономным юридическим лицом и повлиять на состав редакции СК никак не сможет. Михалков, впрочем, заверил его в том, что найдет легальные методы сменить состав редакции.
С этого момента, несмотря на то, что микрофон вновь был доверен менее «проблемным» делегатам, стало понятно, что заданное напряжение продержится до самого конца.
Виной этому стало то, что на сцену для очередного выступления вот-вот должен был подняться Виктор Матизен.
Сначала глава гильдии кинокритиков и председатель Союза на повышенных тонах пытались обсудить доверенность, по которой голосовал Столбунов. К единому мнению спорщики не пришли, а потому Матизен перешел к тому, что «оппозиция, о которой так много говорится, является порождением политики Михалкова», и что если бы у Союза было другое руководство, то и баталий бы не было.
Тут Виктор Матизен злопамятно припомнил Никите Сергеевичу сетования на нечистую силу, отметив, что «бесы есть порождение нездорового воображения». Он также заявил, что с такой нетерпимостью, как у Михалкова, не выносящего, когда с ним кто-то не согласен, делать в руководстве Союза совершенно нечего. Далее критик обратился собственно к проблемам кино и объявил, что поддерживает идею об общественно-государственном кинематографе.
А закончил он свое выступление надеждой на то, что Никита Сергеевич в ответ на эту речь не предъявит ему новый компромат и не обвинит в насилии над тибетскими монахами.
Были еще попытки обсуждения нужд Союза: например, Олег Белов добился почти невозможного, заставив Никиту Сергеевича оправдываться после его рассказа о том, как он старался найти деньги на операцию через Союз и писал письма Михалкову, но безрезультатно. Председатель тут же уверенно возразил, что письмо его не получил, иначе бы обязательно посодействовал, а на сцену потом еще не раз выходили люди, благодарившие председателя и его фонд «Урга» за поддержку и медицинскую помощь. Но вообще-то после выступления Матизена русло дискуссии плавно сместилось от кинематографических и организационных вопросов в сторону обсуждения самого критика.
Так, Полока сходу заявил, что Матизен «не постеснялся превратить съезд в свой бенефис», что «никаких фундаментальных трудов» за критиком не числится и что совершенно непонятно, почему он при этом возглавляет гильдию. Удары следовали один за другим: мол, это не его театр, да и кино он знает плохо, поэтому требуется поставить на съезде вопрос о его дальнейшей судьбе. Полоку поддержал Конкин, сказавший, что Матизен – «не оппозиция, а нервотрепка». Никита Михалков галантно возразил, что это дело гильдии, кто ее представляет, но что касается лично его мнения, то сам он не желает иметь с этими людьми ничего общего.
Увольнять он никого не хочет, но ежели кто желает сформулировать претензии к Матизену и поставить что-то на голосование, милости просим.
С этого момента съезд все больше напоминал партсобрание: призыв Михалкова был подхвачен аудиторией, на сцену повалили выступающие, принявшиеся, за редким исключением, обличать и совестить критика. Говорилось о том, что излишняя либеральность мешает развиваться союзу, и что «раковую опухоль нужно вырезать и облучать». Накал эмоций возрос до того, что под конец уже принялись голосовать не за то, чтобы сместить Матизена с поста президента гильдии, а за то, чтобы выгнать из Союза.
Что и свершилось: 805 голосов «за», 101 «против» и 41 «воздержались».
После увольнения коллеги кинематографисты окончательно обессилили, и стало понятно, что съезд неумолимо движется к своему логическому финалу. На всякий случай дали слово Логунцову, чтобы он представил юридическую оценку того, что нужно делать союзу. Юрист был краток, сказав, что следует принимать устав, а устав принимается только съездом при наличии кворума, поэтому, раз кворума уже нет, съезд можно спокойно закрывать.
Никита Михалков вновь обратился к собравшимся с благодарностью: «Спасибо не за то, что вы меня избрали, а за то, что показали, что у вас есть воля и сила самим принимать решения». Впрочем, последнее слово было не за председателем, а за Дмитрием Месхиевым, выступившим с весьма прозаическим заявлением о порядке отъезда питерской делегации. На этой неторжественной ноте съезд был окончен.
Нам же остается согревать себя мыслью, что Союзу необходимо принять устав, а значит, в скором времени веселье продолжится и нас ждет новый веселый съезд.
