Помните знаменитый в свое время ролик, в котором, разбив аквариум, девушка несется в магазин, чтобы спасти рыбку при помощи презерватива? Эту социалку из серии «3000 сценариев против вируса СПИД» снял Седрик Клапиш, француз, отучившийся в нью-йоркской киношколе, автор картины «Испанки» и ее сиквела — «Красотки». Потом Клапиш испугался, что к нему прицепится реноме режиссера мелодрам: в интервью по поводу своего следующего фильма — криминальной драмы «Ни за, ни против (а совсем наоборот)» — он полужаловался-полухвастался, что его звали в Голливуд делать романтические комедии типа «Когда Гарри встретил Салли».
И тем не менее новая картина Клапиша «Париж» — мелодрама, может, и не так беззастенчиво, как «Париж, я люблю тебя!», эксплуатирующая романтический образ столицы Франции, но все же приходящая к тому, что, как ни крути, а этот город еще и столица любви.
Пьер (Ромен Дюри) очень болен — его сердце в скором времени остановится — может, его спасет трансплантация, а может, и нет. В любом случае он переживает странный период: многое из того, что случается в его жизни — от Рождества до секса — с большой долей вероятности происходит в последний раз. И он стоит у окна и смотрит с балкона на Париж, на людей, которые вечно чем-то недовольны, потому что не понимают, какое это счастье — быть.
Вот почти вудиалленовский персонаж — университетский профессор (Фабрис Люкини) — западает на юную студентку, но, не имея мужества признаться, в безумном порыве шлет анонимную смс-ку, молодясь при помощи сленга (воздадим должное переводчикам): «Жжошь. Внешность зачот». Сестра Пьера (Жюльет Бинош) — сорокалетняя мать троих детей, и это не мешает ей оставаться ослепительной, пусть и растрепанной, красоткой, но жизнь заела ее настолько, что женщина давно перестала верить в то, что может кого-то интересовать. «Не хотите выпить?» — «Я???» Негр из Камеруна пытается нелегально выбраться в Париж: его товарищ утверждает, дело того стоит, но вообще-то причина не только в этом — симпатичная туристка, озорно улыбаясь, просила позвонить, если он случайно окажется во Франции.
Понятно, что Клапиш намеревался снять историю о том, как предвестие смерти меняет отношение к миру: все становится ярче, начинаешь ловить кайф от ничего не значащих пустяков и улыбок.
И, соответственно задумке, время от времени Пьер произносит небольшие программные монологи, призывающие окружающих увидеть великолепие жизни и города, в котором они обитают.
Но, к счастью для «Парижа», пафос растворяется в чудных зарисовках, от которых веет такой бодростью и оптимизмом, что даже смерть (а ее в этом фильме предостаточно), и та выглядят какой-то игрушечной и совсем не страшной. Все забывается, когда героиня Бинош показывает импровизированный стриптиз, хохоча, стаскивая теплую куртку и кроссовки. Или когда преподаватель истории устраивает типично интеллигентское посещение психотерапевта. Войдя в кабинет, герой начинает с самодовольного утверждения, что это глупость и он отлично знает все, что ему скажет врач, а вскоре уже плачет, не замечая смешка, от которого не может удержаться доктор.
Что до портрета Парижа, то об этом честно говорит персонаж Люкини: участвуя в качестве ведущего в телепрограмме о городе, он не скрывает того, что опошляет историю. Примерно тем же самым занимается и Клапиш по отношению к романтизируемому в фильме Парижу, но, как и его герой, он делает это слишком обаятельно для того, чтобы возникало желание придраться.