Цивилизация
Суть экспрессивного метода удачно сформулировал когда-то художник Эмиль Нольде: уходить от природы максимально естественным образом. Лучше всего это получилось у немцев и австрийцев, хотя предтечами экспрессионизма называют голландца Винсента ван Гога и норвежца Эдварда Мунка. Да и французских фовистов могли бы причислить к этому лагерю, когда бы они сами от такого ярлыка не открестились. К процессу подключались и русские художники: важными фигурами в мюнхенском объединении «Синий всадник» были Василий Кандинский, Алексей Явленский, Марианна Веревкина. Но в итоге сформированный бренд все равно звучит как «немецкие экспрессионисты».
Словосочетание столь же устойчивое, как «русский авангард» или «минеральные воды».
Радикальный эстетический проект начала прошлого века получил всемирное признание. Отказывались именовать это настоящим искусством лишь в двух странах — в Советском Союзе и в самой Германии при нацистах. Последние подвергали экспрессионистов гонениям вполне осознанно и целенаправленно, а в СССР это течение запретили, скорее, на всякий случай — вместе с прочим «буржуазным формализмом». До кучи. Специалистов по теме у нас практически не было, образцов стиля в российских коллекциях не содержалось. Первой и долгое время единственной попыткой применить опыт немецких экспрессионистов в советских условиях была практика ОСТа (Общества станковистов) в 1920-е годы. Но Дейнеке, Гончарову и Пименову быстро указали на ошибки, так что все эксперименты и аллюзии подобного рода отложились до хрущевской «оттепели». Да и в те благословенные годы нонконформисты руководствовались в большей мере слухами и мутными черно-белыми репродукциями в иностранных журналах. Из официальных советских источников почерпнуть хоть какие-то сведения об экспрессионизме было затруднительно. Короче говоря, долгое время наша публика имела дело с легендой, но с легендой полюбившейся.
Теперь эта заочная любовь прилаживается к коммерческим рельсам.
Разумеется, не последнюю роль здесь играет фактор конъюнктуры: работы художников «Моста» и «Синего всадника» очень хорошо торговались все последние годы на мировых аукционах. Так что речь идет не просто о приобретении чего-то отвлеченно «прекрасного», а об осмысленных инвестициях с оптимистичным прогнозом на будущее. Но искусство все-таки не металлопрокат и не сельскохозяйственные удобрения, тут имеют значение и персональные вкусы клиентов. Например, «норма прибыли» у современного китайского искусства сегодня выше, чем у какой-либо другой «отрасли» арт-бизнеса, но что-то не заметно, чтобы русские коллекционеры массово на этот репертуар западали. А вот экспрессионисты — другая статья, в этом случае коммерческий интерес будет подогреваться и внутренней склонностью.
То, что нынешняя коллекция приехала в Москву сразу после выставки художников «Моста» в Пушкинском музее, вряд ли можно считать совпадением. Недавний всплеск публичного внимания к теме — неплохой промоушн. Сегодня работы Кирхнера, Шмидт-Ротлуфа, Пехштейна, Нольде, Мюллера и Хеккеля (естественно, уже не музейные) выглядят как раз тем товаром, который только что отрекламировали. Заодно всплывают произведения Эгона Шиле, Франца Марка, Алексея фон Явленского — тоже типичный экспрессионизм, хотя с «Мостом» и не связанный. Предложения такого рода на российском рынке были редки и единичны, теперь же произведена попытка оптовой поставки. Скажете, момент не самый подходящий? А вот это как раз неизвестно. Подобные вложения капитала весьма надежны в долгосрочной перспективе — было бы что вкладывать. Именно сейчас Москва охвачена бурной активностью всевозможных арт-дилеров, наперебой расхваливающих свой товар как самый беспроигрышный. Правда, встречной волны ажиотажного спроса пока незаметно и, скорее всего, заметно не будет. Однако за кулисами происходить может многое. Глядишь, пригодятся и экспрессионисты.
