Цивилизация
Ну что тут скажешь — боже мой, как постарели дядя Вернон и тетя Петуния! Просто сердце сжимается… Эти усы, эти пестрые платьица — драма, быть может, пострашнее шрама на лбу, невидимые миру слезы. Кто-то непременно должен описать эту историю с точки зрения семьи Дурсли, высокую драму обывателей, погребенных заживо среди своего фарфора и своих привычек, в чью жизнь вторгаются волшебники. Но лишь для того, чтобы бедняги поняли: маги столь же глупы, тщеславны и жестоки, как и презираемые ими маглы, не за что биться, нечем делиться, остается с даосским равнодушием проживать жизнь тела и смотреть телевизор.
Впрочем, и без них есть от чего сжаться сердцу на пятом фильме о Гарри Поттере. Развиваясь, проект стал напоминать скульптурную аллегорию «Писающий мальчик, разрывающий пасть льву».
Пока у истории хватало сил притворяться детским сериалом, это оставалось незаметным. Но очевидно, что начиная с «Гарри Поттера и ордена Феникса» несоразмерность, неравновесность элементов проекта будет все сильнее бросаться в глаза.
Начало, впрочем, внушило надежду, что проект вырвался из-под давления роулинговской мифологии: первые минут десять выглядят совершенно другим кинематографом, сделанным в жгучей желто-зеленой гамме, так отличающейся от традиционной мечтательной синевы «поттерианы». За те несколько минут начала, что потребовались Гарри, чтобы поссориться с Дадли и его дружками, почуять недоброе, увидев затянутое тучами небо, и схватиться с двумя демонами-дементорами, пришедшими по его душу, показалось, что новый режиссер проекта Дэвид Йейтс решил вывести сериал из гордой обособленности и включить в более просторный и современный контекст — на сцене в грязном подземном переходе, украшенном граффити, взгляд облегченно отдыхает от однообразной хогвартовской готики.
Дальнейшее, однако, показывает, что этот всплеск кругов на воде не оставил — лента развивается так же, как ожидалось.
Гарри тем временем пытаются выгнать из школы, Дамблдор к нему странно холоден, беднягу мучают жуткие кошмары, портятся отношения с друзьями. Орден Феникса — тайный союз борцов сами-понимаете-с-кем — обдумывает свои действия. В Хогвартсе тем временем творится полный бардак: министерство магии присылает ласковую мисс Долорес Умбридж, садистку в розовом костюмчике, которая начинает наводить свои фашистские порядки. Бежит из Азкабана пособница зла Белатрикс Лестрендж, а ученики под предводительством Поттера тайно учатся боевой магии и создают отряд самообороны.
Гарри весь фильм снедаем яростью, и большинство западных критиков восприняло историю как метафору гормональной бури, которая сотрясает неокрепший организм юного волшебника.
Тем более что имеется сцена первого поцелуя, которая непременно вызовет радостное улюлюканье и аплодисменты в кинотеатрах. Гормоны там или что, но Дэниэл Рэдклифф оказался вполне твердым центром действия. Отыграв в пьесе лондонского театра безумного юношу, выкалывающего глаза лошадям, по ходу которой он выходил на сцену обнаженным, Рэдклифф хорошо набрал если не мастерства, то ремесла.
А если учесть, что актерский состав «Поттера» окончательно превратился в справочник «Кто есть кто» — к Гэри Олдмену, Эмме Томпсон, Алану Рикману, Ральфу Файнсу присоединились Имельда Стонтон и Хелена Бонэм Картер в роли ведьмы Белатрикс, — то беспомощность прочих молодых актеров и невыносимые ломкие шепелявящие голоса, которыми российские прокатчики продолжают озвучивать очевидно повзрослевших героев, царапают как нож по тарелке.
Но главным писающим мальчиком тут оказывается, как ни странно, сама Джоан Ролинг.
На «Ордене Феникса» солидная проработанность ее мира и его обитателей приходит в драматическое противоречие с радикальным неумением прописывать диалоги. Бедному Рэдклиффу приходится с видимым усилием проталкивать через глотку что-то из репертуара пионера-героя.
Впрочем, монументальность проекта такова, что уже почти ничто не имеет значения — даже режиссер. Дэвид Йейтс до «Поттера» работал почти исключительно для TV, и ни один его проект не известен широкой публике. Получилось, в сущности, ничем не хуже, чем у всех предыдущих постановщиков — демоны роятся, колдовство вершится, Эмма Томпсон доходит уже до каких-то высот своей юродивой клоунады, Хелена Бонэм Картер играет полоумную стерву с таким наслаждением, что становится страшно за помолвленного с ней Тима Бартона. Это как бронепоезд — кто бы ни был в кабине машиниста, эта штука дойдет куда надо и откроет огонь из всех орудий. И попасть под него по-прежнему, в сущности, приятно.