Цивилизация
По тому, как то или иное поколение прочитывает гениальную повесть Лазаря Лагина, можно изучать новейшую историю России. В наиболее древней редакции главным супостатом Хоттабыча и Вольки был рудимент капитализма нэпман. В разгар холодной войны нэпман превратился в американца. Нынешним врагом Хоттабыча за неимением образа врага назначили Шайтаныча — пожилого мужчину в тесной двойке, дурацком галстуке, нелепых кроссовках, с козлиной бородой и плешивым чемоданчиком, из которого в нужный момент извлекается какая-то древняя бронзовая загогулина для отстрела джиннов.
В отличие от сварливого, но в общем добродушного Хоттабыча, злой Шайтаныч делает так, что желания людей — оп! — никогда не исполняются. Поймав двенадцать других джиннов плюс застрявшего в Москве Хоттабыча, бес-вредитель получит абсолютную власть над миром, и все желания перестанут исполняться вообще. Такое вот всемирное зло и грядущий апокалипсис по «Хоттабычу» 2006 года исполнения.
Не классовый враг и не буржуй-американец, а тривиальный, так сказать, облом, сплошная невезуха или, что хуже всего, отсутствие халявы до скончания веков.
Предотвратить грядущее исчезновение халявы выпало лоботрясу Гене (Мариус Ямпольскис) — компьютерному гению, коротающему молодость между бутылкой пива, туалетом и экраном монитора. Собственно, роль Хоттабыча сводится к тому, чтобы выводить из строя неравнодушных к хакерским талантам Гены агентов ФБР, ментов и местный криминал, который в результате берут с поличным за попытку обмена большой суммы американских долларов, отпечатанных на египетском папирусе. Таков вкратце сюжет.
Кажется, превратись Шайтаныч вновь в американца, фильм занял бы более ответственную моральную позицию, тем паче что есть для этого и хорошие зацепки. Так, юный господин Хоттабыча — русский хакер и халявщик Гена — промышляет тем, что ворует из сети номера кредиток и взламывает сервер «Майкрософта». Учитывая, что американские юристы — потенциальный враг российской молодежи, выкачивающей из интернета горы пиратского контента, а сам Хоттабыч смахивает на лидера «Аль-Каиды» (организация запрещена в России), такой разворот подбавил бы интриге перцу. Но в XXI веке выжимать из бороды Хоттабыча очередную мораль уже, похоже, моветон. В конце фильма Хоттабыч и Шайтаныч оказываются лишь условными врагами, став персонажами компьютерной стрелялки.
Будущие культурологи, посмотрев на такое, сделают абсолютно верный вывод, что к 2006 году россияне решили наконец проблему добра и зла, вытеснив их в виртуальную реальность, не имеющую никакого отношения к окружающей действительности.
Да, в странной российской действительности даже старый добрый Хоттабыч, это архетипичное божество с белоснежной бородой, чувствует себя как-то неприкаянно. Взять того же Гену. Ну зачем, спрашивается, нужен ему какой-то волшебный азиат, когда достаточно покликать мышкой — и все желания реализуются в компьютере со скоростью скольких-то там волшебных гигагерц? В том же чате, например, можно соорудить гарем, полеты на ковре-самолете заменяются веб-серфингом, а когда иссякнут деньги на пиво, достаточно оттопырить кусок обоев, где на обратной стороне выписаны аккуратным столбиком номера чужих кредиток.
Никто не спорит, драгоценная борода джинна всегда растрачивалась и будет растрачиваться на всякий вздор и чушь. Но вот в чем разница между Хоттабычем старым и новым: в старом, когда хитрый старик, сощурившись, рвал с хрустальным звоном волшебный волосок, зал замирал в предчувствии какого-никакого чуда. Сейчас за такими манипуляциями следует гарантированная дурь, и к компьютерной мышке приделывается, например, открывалка для пива. Мечта, безусловно, уже реализованная на одном из компьютерных рынков города Москвы.
В общем, измельчали чудеса, и даже ковер-самолет, траченный молью, становится куском линолеума, который, изорви Хоттабыч хоть всю бороду, летает низко-низко, и то если очень сильно разбежаться.
Апогей фильма — это, конечно же, сцена на пункте приема цветметаллов, где местный работник, овладев кувшином, получает от Хоттабыча замечательный талант перемещать по воздуху стакан с водкой, дабы горячительный напиток сам опорожнялся внутрь без лишних физических затрат.
Так что джинн, покинув свой кувшин, радовался свободе зря: застрять в узком диапазоне современной российской ментальности где-то между летающим по воздуху стаканом с водкой и мышкой-открывашкой с одной стороны и сонмом глазированных виртуальных чудес с другой — это, согласитесь, даже круче, чем проторчать две тысячи лет в каком-то медном чайнике. Замечательный актер Владимир Толоконников, чьим бенефисом этот фильм является, с самых первых сцен выбрал для новейшего Хоттабыча самую правильную интонацию — маскировать омерзение этакой печальной буддийской меланхолией, а когда придет время выбирать, где коротать пенсию — в Москве, в кувшине или внутри компьютера, выбрать последний, где и интерьер почище, и музыка повеселей.