Цивилизация
Модернизм и католичество — понятия как будто несовместные. Бесконечно далекими кажутся идеалы римского престола от всевозможных кружочков, квадратиков и загогулин, посвященных внутренним художническим метаниям.
Но обстоятельства могут примирить и не такие полюса. После Второй мировой войны европейское общество по-новому взглянуло на искусство, которое прежде не слишком приветствовало.
Теперь модернизм воспринимался жертвой и антиподом нацизма, символом противостояния. И священнослужители не остались в стороне от реабилитации «дегенеративного искусства».
Одним из заметнейших пропагандистов авангарда стал монсеньор Отто Мауер, настоятель венского собора Св. Штефана. Виданное ли дело — пастырь открыл при храме художественную галерею, привечавшую радикальных по тем временам художников, исповедавших к тому же самые разные религии или вовсе атеистов. Галерея Св. Штефана сделалась весьма заметной институцией на местной арт-сцене, и никто более не задавался вопросом: а богоугодное ли дело затеял монсеньор Мауер?
Дело хорошее, никаких сомнений.
По прошествии лет венцы не только сами привыкли гордиться этой коллекцией, но и охотно вывозят ее на гастроли. Сейчас эта экспозиция открывает «Дни Вены в Москве», давая понять — есть чем похвастать австрийской столице помимо Моцарта.
Хотя на взгляд непросвещенного зрителя выставка покажется не слишком солидной — всего лишь графика, пускай даже от именитых авторов. За кулисами вернисажа сотрудники Музея современного искусства хватались за голову: прошел анонс по телевидению, будто в Москву приехала живопись Брака, Матисса, Пикассо и Шагала. Музейщики загоревали: придут зрители смотреть на полотна, а тут сплошные бумажки — офорты, литографии, акварели, гуаши. То-то будет расстройство.
В утешение можно заметить, что для цивилизованной аудитории графика не является второсортным искусством, а некоторые ставят ее даже и повыше эпохальных холстов, которые нередко вымучены и тенденциозны.
Словом, стоит положиться на вкус покойного монсеньора: не стал бы он глупостями заниматься.
В первую очередь Отто Мауер покровительствовал соотечественникам, потому в его коллекции велика доля австрийских авторов. Не все из них нам хорошо знакомы, хотя с именами вроде Эгона Шиле, Оскара Кокошки или Фриденсрайха Хундертвассера многим встречаться доводилось. Особенно хорош на выставке офорт «Озабоченность» Эгона Шиле — его пристрастие к болезненно-красивым обнаженкам раскрывается здесь в полной мере. Хватает и немецких экспрессионистов, причем есть работы довольно ранние, 1910–1920-х годов, в которых характерные черты направления звучат очень свежо.
Например, лист «Двое танцующих на канате» Макса Бекманна настолько выразителен, что на его основе можно было бы составить целую лекцию об экспрессионизме.
В одних случаях работы не удивляют, а только подтверждают уже известное: Пикассо здесь как Пикассо, Матисс как Матисс, Шагал как Шагал. В других находится что-нибудь неожиданное: посмотришь, допустим, на акватинту Жоржа Руо «Крестный путь» и не сразу сообразишь, каким образом художник сумел соединить лихие, размашистые контуры с тончайшей гравировкой. Иногда занимательно бывает разгадывать ребусы — вычленять, к примеру, из нагромождения модернистских линий чеканный профиль царя Ивана Грозного, точно такой же, как в кадре у Эйзенштейна (это австриец Арнульф Райнер постарался, видимо насмотревшись киноклассики). А у Кандинского — ровно наоборот, никаких загадок, просто фольклорная композиция из раннего периода.
К слову сказать, в коллекции Мауера можно отыскать и других русских художников — Александра Архипенко и Алексея фон Явленского.
Прогрессивный священник, как рассказывают, призывал прихожан любить и покупать всякое искусство с признаками авангардности, не делая различий между художниками своими и приезжими.
Неизвестно, получал ли он на эту свою деятельность папское благословение, но результаты ее не кажутся странными. Богу — богово, зрителю — зрителево.
«Искусство ХХ века. Взгляд из Вены». Из коллекции монсеньора Отто Мауера. В Музее современного искусства (Петровка, 25) до 2 июля.