Цивилизация
В одном из интервью Шарон Стоун настоятельно советовала не опаздывать на фильм, чтобы не пропустить первые четыре минуты. Людям надо доверять. Писательница Кэтрин Трамелл, кончающая за рулем автомобиля, несущегося со скоростью 100 миль в час, и вправду зрелище духоподъемное. А кроме того, этот полет валькирии несколько смягчит разочарование — если кто-то вдруг сильно мучился с самого 1992 года, желая узнать, как же сложилась судьба этой дамы.
Все у нее сложилась как у людей — она постарела, поглупела и разучилась одеваться.
Но не потеряла вкус к приключениям. Поездка на авто закончилась в Темзе. Женщина выбралась, а ее спутник — обдолбанный футболист — нет. Полиция, обнаружив в крови погибшего, кроме наркотиков, еще и миорелаксанты, парализовавшие беднягу, обвиняет сочинительницу в убийстве и отправляет на психиатрическую экспертизу. Психиатр ставит диагноз — патологическая страсть к риску, но обвинение рассыпается. Крутой полицейский жаждет засадить Трамелл за решетку, Трамелл хочет стать пациенткой доброго доктора, добрый доктор хочет получить новую должность и не допустить, чтобы всплыла его стародавняя медицинская ошибка, которая может стоить ему карьеры. Игра начинается. Первым умрет один репортер, который всем не нравился.
Захлопнув разинутый в изумлении рот, после финальных титров придется искать обвиняемого.
Не только во всех многочисленных убийствах, совершенных по ходу сюжета, но и в обманутых ожиданиях. Как получилась, что классическая история обернулась суетливой возней, а опасная и аморальная нимфоманка Трамелл — капризной свингершей? Виноват здесь славный Майкл Кейтон-Джонс, режиссер, ни одну из работ которого зритель не запомнил? Доверив постановку молдавским гастербайтерам, продюсеры получили бы не худший результат. Или Шарон Стоун — восхитительная в руках вменяемого режиссера и беспомощная под началом посредственности? Ставшая дивой после «Основного инстинкта» и «Казино», своим коротким появлением в «Сломанных цветах» Джармуша она пообещала возвращение, которое не состоялось.
<1>
Или само время не предполагает сюжета о страсти, игре и принципиальной аморальности?
Последний ответ, как ни странно, наиболее успокаивающий. «Основной инстинкт» Пола Вурхувена, при всей изумительной вульгарности рассказанной истории, был замаскированной под нуар драмой идей, а не тела. Феминизм, власть, соблазн, свобода — вот кто жарко совокуплялся и убивал друг друга ножом для колки льда. Знаменитая сцена в полицейском участке с закидыванием ноги на ногу повлияла на мир больше, чем он готов признать. Депривированный СПИДом и неоконсерватизмом мир 90-х изучал новые способы функционирования и зоны возможной свободы.
Ханжески-сдержанный, лишенный сколько-нибудь сомнительных сцен, «Основной инстинкт-2» — это почти пародия, которую так никто и не удосужился сделать на этот фильм.
Глядя, как Стоун шагает от бедра в дурацких тряпках, уместных в московском клубе для озабоченных экспатов, наблюдая как она вертит мужчинами и женщинами при помощи пары нехитрых фокусов, понимаешь, что что-то закончилось.
Наверное, это к лучшему. Значит, будет что-то еще. Отчего-то ничем не оправданный оптимизм охватывает на сцене, когда красавица Стоун встречает прибежавшего в тревоге психиатра, изящно изгибает бедро и томно говорит: «Привет, красавчик!».