Цивилизация
Мятежный лидер «Родины», враг олигархов и кандидат в кандидаты Сергей Глазьев объявил, что его законопроект о дополнительном налоге на недропользование будет направлен в правительство до конца недели, то есть сегодня. Законопроект Глазьева является радикальным вариантом идеи дифференцированного налога на добычу полезных ископаемых. По мысли Глазьева налог на каждую скважину должен устанавливаться с учетом издержек производства, то есть практически в индивидуальном порядке. Изъятие сверхприбыли при помощи дифференцированной ставки НДПИ лоббируют некоторые окологосударственные нефтяные компании и ряд политиков.
Однако большинство экспертов указывают на коррупционный характер этого механизма. Проблема не в том, чтобы изъять деньги, а в том, как изъять и куда направить, чтобы не навредить нефтяному сектору и экономике в целом, говорит заведующий лабораторией бюджетной и налоговой политики ИЭПП Саид Баткибеков.
— Как изменится система изъятия ренты, если каждое месторождение облагать по своей ставке, как это предлагает Глазьев?
— На самом деле все просто. Всякое усложнение системы изъятия ренты путем дифференциации по условиям, по качеству нефти, по остаткам залежей и тому подобным критериям неизбежно в условиях нашей бюрократической системы приведет к коррупции. К тому, чего делать нельзя. Можно обсуждать различные способы дифференциации, которые существуют в мире, но все они приводят к одному и тому же. Вы же не сможете прямо в законе установить ставку для каждого месторождения, следовательно, это будет решаться кем-то, причем, скорее всего, персонально.
Поэтому мы выступали с другими предложениями. Если существует идея, что надо изымать деньги из добывающих отраслей, то можно изъять около $3 млрд. Она уже стала расхожей, ее все повсюду называют. Примерно столько можно изъять без того, чтобы нефтяные компании не перестали вкладывать в добычу и переработку. Кстати, по большому счету, Глазьев этой цифре никогда не противоречит. Он предлагал миллиардов 7 разными способами в дополнение к тому, что мы предлагаем. То есть при всех изощрениях называются разумные цифры, не 150 млрд или там вообще все отобрать.
Что мы предлагаем сделать? Мы предлагаем повысить базовую ставку и ввести по НДПИ прогрессию: чем выше цена на нефть, тем больше ставка. Строго так же, как на экспортных пошлинах.
Наша система и так довольно прогрессивна, но эта мера делает ее еще более прогрессивной. И действительно, разумно сделать систему прогрессивной, потому что серьезное увеличение цен на нефть приводит к значительному и неоправданному увеличению доходов без серьезного увеличения вложений нефтяных компаний, но и не только нефтяных на самом деле. Такой способ, то есть увеличение базовой ставки и введение еще одной ставки для определенной цены, нам казался разумным.
Вопрос состоит в том, с какой цены должна вводиться дополнительная ставка, а во-вторых, что с этими деньгами делать.
И по этому поводу идет дискуссия в институте. Более или менее понятно, что должно происходить с деньгами, которые будут изымать по повышенной ставке, если мы ее вводим. В принципе, все эти средства должны идти в стабилизационный фонд. И по этому вопросу у нас существует некий консенсус. Есть некоторые споры о том, что делать с деньгами, которые будут изыматься по базовой ставке, если ее повысить. Либо мы просто перераспределяем потоки и куда-то направляем эти деньги внутри бюджетной системы в виде, например, каких-то субвенций, либо никому не отдаем. Тогда деньги либо можно направить в стабилизационный фонд, либо снизить налоги. Здесь существуют опасения по поводу снижения налогов. Потому что, если цены на нефть упадут, мы сильно провалимся по доходам. Возражение заключается в том, что если мы заберем деньги из нефтяной отрасли и передадим их кому-то другому, то при таком же снижении цен на нефть и падении доходов наши обязательства останутся все равно невыполненными.
Это то, о чем говорил Егор Тимурович Гайдар. В 1970-е годы цены на нефть были очень высокими и доходили до $70 за баррель, а все эти деньги перераспределили в пользу социальной сферы и гонки вооружений. И когда цены в начале 80-х упали, то все это нечем было финансировать. На это наложилось снижение инвестиций в добычу в связи с тем, что много забиралось из нефтяной отрасли, то есть добыча упала, и доходы упали еще ниже. Этого всего необходимо избежать.
И разумным решением было бы несильное усложнение механизма изъятия ренты, как условие недопущения коррупции.
Тут ведь чего ни делай, хоть сотню административных реформ проведи, по большому счету, с учетом истории развития бюрократии в России это все равно всегда приведет к коррупции.
— Говорят, что существующая система приводит к технологическим перекосам в добыче, когда разрабатываются только месторождения с высокой отдачей?
— Это должно регулироваться другими механизмами, например, бонусами и аукционами по распределению участков недр. То есть рыночными, понятными процедурами. Я понимаю, что сразу всплывают аналогии с залоговыми аукционами, но все равно нужен какой-то механизм, который понятен участникам и претендентам на разработку недр. Когда претенденты оценивают стоимость разработки недр и в зависимости от этого предлагают цену. То есть когда они решают, за сколько они хотят это купить, а кто-то решает, за сколько им продать, потому что там такая-то нефть. Потому что дальше вступают в силу другие механизмы — кто кого лучше попоил или покормил.
— А в чем недостатки изъятия сверхдоходов через повышение экспортных пошлин?
— Почему, бога ради, их тоже можно повышать. С технологической точки зрения, повышение ставок — это не проблема. Их можно повысить в несколько раз или на несколько процентов. Проблема в том, чтобы повысить так, чтобы не убить отрасль.
По большому счету, с учетом того, что у нас в стране потребляется не очень большая доля от добычи нефти, разницы между повышением НДПИ и экспортной пошлины практически никакой нет. Вот акциз на нефтепродукты — это серьезная штука. Там сразу начинается вой относительно повышения цен на бензин. Потому что, естественно, они никогда не переложатся в собственную прибыль, а переложатся в цену бензина. Но там, наверное, бессмысленно увеличивать изъятие путем манипулирования с акцизами.
Что же касается НДПИ и экспортной пошлины, то это практически одно и то же, учитывая, что у нас практически 80% нефти идет на экспорт.
Есть еще один способ изъятия сверхдоходов — это введение специального налога на сверхдоходы при добыче углеводородов, который на самом деле тоже с коэффициентами. Его именно поэтому и не ввели, когда вводили Налоговый кодекс и когда принимали НДПИ. Там были коэффициенты, которые непонятно кто и как должен был рассчитывать, и все это сводилось к непонятным методологиям и субъективным решениям. В итоге решили не затеваться, потому что это бы неоправданно усложнило систему.
— Многие говорят о том, что непонятно, насколько эффективно изъятая рента будет распределена государством. Можно ли говорить о том, что как-то положение изменилось?
— В этом смысле ничего не произошло. Мы научились неплохо контролировать расходование бюджетных денег, и то практически только в федеральной части, потому что у нас очень неплохо работает федеральное казначейство. Я думаю, что казначейство у нас — одна из самых по-настоящему продвинутых систем в России. Конечно, со всеми оговорками, что госзакупки можно проконтролировать только по факту предоставления документов, а аналитические вещи проконтролировать невозможно. А все остальное у нас не работает, планирование не изменилось со стародавних времен. Минэкономразвития настаивает на сокращении бюджетных программ, потому что они все тратятся не туда.
Ну отдадим кому-то мы эти деньги, так же как сейчас отдаем другие деньги. Ну их там украдут.
~ Мне кажется, что это не совсем правильный вариант. Моя личная точка зрения состоит в том, что поскольку консенсус по вопросу изъятия доходов у добывающих отраслей существует, даже сами они уже согласны, то лучше снизить налоги для других отраслей. Ведь все время говорят о необходимости снижать налоги. Так что если совместить эти два варианта, то лучше повысить для этих и снизить для всей экономики. Это разумнее, чем повысить налоги на этих и кому-нибудь целевым образом отдать. Сразу возникнет вопрос: почему этим, а не другим?
Тут масса моментов, и у нас, наверное, какая-то позиция на эту тему выработается в течение ближайшего времени. Потому что это все уже предмет обсуждения и в Министерстве финансов, и в правительстве, и в администрации президента — как организовать большее изъятие природной ренты у нефтяных капиталистов.
Интервью взял Евгений Натаров
