Цивилизация
В какой момент люди в России перестали дорожить своей репутацией? Ведь когда-то вызывали на дуэли, стрелялись, и быть уличенным во лжи было страшным позором. Я совсем не жажду крови и не призываю никого стреляться, но мне очень хочется, чтобы понятие «репутация» снова стало не тем словом, рядом с которым в словаре впору ставить метку «устаревшее».
После того как Госдума, а следом за ней и Совет Федерации почти в полном составе проголосовали за запрет усыновления российских детей семьями из США, у меня очень долго не получалось спрашивать у проголосовавших за, какого черта они это сделали. Не спросила я ни депутата-единоросса Андрея Макарова, хотя могла, приходила к нему на телепрограмму, не спросила члена Совета Федерации Наталью Дементьеву, бывшего министра культуры, которая радостно поцеловала меня в щечку на дне рождения «Эха Москвы». И каждый раз отчаянно ругала себя за то, что не задала этот вопрос.
Тут судьба занесла меня на Всемирный женский форум, который проводится в городе Довиле, что в Нормандии, прямо на берегу Ла-Манша. Всемирный экономический форум проводится в Давосе и, по всей видимости, считается мужским мероприятием. А тут случился дамский ответ Чемберлену.
Российская делегация была большой и очень симпатичной. Состоявшиеся, умные, красивые тетки. В основном я со всеми знакомилась, ибо из присутствовавших знала Улицкую, Прохорову и Панфилову из «Трансперенси Интернешнл». А еще я была знакома с депутатом Госдумы Еленой Николаевой, которая была представлена на сессии, посвященной российским реформам, как основной спикер.
Я вообще-то познакомилась с Николаевой, когда мы были членами Совета по правам человека при президенте Медведеве. Была она вполне приличной, энергичной дамой, представлявшей «Деловую Россию». Потом она подписала какое-то из многочисленных писем в «поддержку российского суда», а по факту — против Ходорковского, и я затаила на нее сама не знаю что: то ли злость, то ли обиду.
Так вот, Елена Николаева рассказывает про российские реформы, сугубо ограничиваясь реформой ЖКХ и снижением количества лицензий, необходимых малому бизнесу. Ни про судебную, ни про политическую реформы, ни даже про образование и здравоохранение не говорит ни слова.
И тут мое давнишнее желание задать вопрос про голосование за «закон подлецов» поперло наружу. Что тут началось!
Депутат Елена Николаева стала оправдываться, говоря, что это было фракционное голосование. И что если бы она голосовала в личном качестве, то все бы было по-другому. Что неучастие в этом голосовании было бы равносильно сложению мандата. Она почему-то забыла про своего, простите за выражение, однопартийца Бориса Резника, который проголосовал против, а ему ничего за это не было.
Маленькая аудитория расшумелась не на шутку. Оказалось, что именно этот вопрос хотели задать депутату еще человек десять. Второй мой вопрос: «Лена, скажи, тебе не стыдно?» уже потонул в поднявшемся шуме. Потом она подошла ко мне и стала говорить, что много делает для облегчения жизни российских семей, усыновивших детишек-сирот, выбивает для них льготы по оплате ЖКХ и т.д. А еще она спросила: «А что же мне было делать?»
Что мне было ей ответить? Ситуация, когда лишиться некоего мандата страшнее, чем запретить найти свое счастье маленькому, как правило, тяжелобольному человечку, чудовищна. Мне казалось, что женщина, тем более женщина, знающая, что такое российский детский дом для детей с инвалидностью, не может голосовать за такой убийственный закон. Оказалось, что из голосовавших против все семеро были мужчинами. Но дело тут не в гендере.
Мне кажется, теперь я буду задавать этот вопрос всем встречаемым мною представителям законодательной власти. И вас прошу делать так же.
Пускай они не думают, что мы ничего не помним и ничего не замечаем. Пускай они знают, что все их подленькие дела мы складываем в специальную копилочку, которую непременно выставим на всеобщее обозрение.
И обозревать содержимое будут не только посторонние депутатам граждане, но и их собственные дети и их собственные внуки. Может быть, тогда господам депутатам случится задуматься о том, что они творят.
Я один раз в жизни видела, как публично не подают руки. Не подал руки какому-то высокому судейскому чину адвокат Юрий Маркович Шмидт, к великому сожалению уже покойный. Рука высокого чина повисла в воздухе. Он не знал, убрать ли ее сразу — мог ведь старый чудак Шмидт просто замешкаться, или убрать побыстрее, поскольку Шмидт вполне осознанно заложил руки за спину. Казалось бы, никто и не заметил. А я видела по лицам стоявших вокруг, что заметили как раз все. И вряд ли кто-нибудь захотел бы сам оказаться в такой ситуации.
