Цивилизация
У меня завелся призрак кошки. Первый раз я услышал ее одиночное мяуканье вчера.
«Я-у», – явственно сказал кто-то в ночной тишине, когда я читал ночью ленту.
У меня нет кошки. У соседей нет кошки. На чужом балконе нет кошки. Во всем доме нет кошки.
Однако она была.
«Я-у».
Причем пряталась где-то у меня в квартире. Да, и еще: она говорила именно «я-у», а не «мяу».
Я обошел всю комнату, кухню и коридор. Призрак кошки не проявлялся, не пробегал, не уходил сквозь стену. Только иногда мяукал.
Только потом я понял, в чем дело.
Несколько месяцев назад я купил старую модель Nokia (у меня были такие, когда телефонная мобильная связь только набирала свои обороты и в природе еще не существовали смартфоны: ни айфоны, ни андроиды), кнопочную, дешевую. Купил для того, чтоб использовать ее как mp4-плеер, на айфонах же музыку слушать невозможно – очень жрет зарядку.
Зарядил ее, ходил с ней, потом положил на пол в дальнем углу, рядом с тройником на удлинителе. Она зарядилась, я ее отсоединил, чтоб не тянула электричество, а с полу забрать забыл. Вот она и разрядилась через несколько дней и стала мяукать.
«Я-у».
Господи, сколько же в нашей жизни призраков.
Так бывает: человек из прошлого, из очень далекого прошлого – и уже даже вспоминать не хочется, хоть и изредка вспоминаешь, но вот он умер, и все меняется.
Пока был жив, не хочется ни звонить, ни мельком о нем даже думать: кажется, вся та далекая жизнь – это просто была череда пьянок и ссор. Но вот он умер, и ты понимаешь, что теперь это только твое, твоя память, твое пространство, странное такое пространство, и это пространство не пустое, оно заполняется чем-то вновь. Как след сапога в мягкой глине после дождя. Наполняется долгой, бывшей, остановившейся жизнью, чувством вины, которое не с кем уже разделить (человек-то умер). Теперь это только ты: ты один за всех и за все в ответе.
Потому что с этого дня это твоя яма.
Нет-нет, обиды не забываются, конечно. Чужая вина не исчерпывается. Но отныне все это несешь только ты. И прощения ты не даешь, потому что у тебя его не просили, а тем не менее, оно как-то дается само. Как призрак кошки.
То, что было роскошью, бурей, водопадом, золотом, тигром, – все почему-то покинуто, оставлено, пришло в запустение, мяукает из угла.
...30 июля 1502 года мореплаватель и первооткрыватель Христофор Колумб впервые встретил представителей племени майя – потомков древней цивилизации, и странно, что не удивился, как такая мощная цивилизация когда-то могла прийти в упадок.
Европейцы, прибывшие в Новый свет, в своих походах в глубь континента часто проходили мимо городов-призраков, но почему-то очень скупо писали о них в своих экспедиционных отчетах.
Видимо, ни один не спросил: а отчего они поросли травой? Что случилось? Гражданские войны, нехватка воды, изменение климата, эпидемия, завоевание?
Петербург тоже однажды так зарастал. Виктор Шкловский писал о 1921-м: «На Надеждинской травы не было, а Манежный переулок весь зарос травою, и по переулку бродила лошадь. Около Александровской колонны на Дворцовой площади тоже была трава. Приходили люди и пасли кроликов, принося их с собой в корзинках. Перед Эрмитажем играли в городки: там была торцовая мостовая».
Но Петербург, переименовав в Ленинград, очистили от зарослей, а древние города майя нет.
Хотя и там оставались люди, даже селились где-то поблизости. Значит, нехватка воды, эпидемия и все прочее тут ни при чем. Почему они окончательно не вернулись в свои города? К своим календарям?
Кстати, о календарях.
Вряд ли в легендарном календаре майя, расписанном, как известно, на много сотен лет вперед и заканчивающемся декабрем 2012 года, было про то, что 30 июля 1937 в одной неведомой стране на другом континенте будут введены расстрельные «тройки». По сравнению со всей кровавой историей человечества это такая мелочь, что, конечно же, нет.
Но именно в этой неизвестной древним индейцам стране нашелся ученый, который предпринял успешную попытку расшифровать их язык. Ученый дружил со Львом Гумилевым, вплоть до ареста последнего, а мать его арестованного друга (Анна Ахматова) даже подарила молодому ученому зимнюю шапку.
Он, Юрий Кнорозов, утверждают, и сказал однажды: «Я – кабинетный ученый. Чтобы работать с текстами, нет необходимости скакать по пирамидам». И без всяких пирамид этот язык расшифровал.
Мы пришли сюда,
В глубину леса, где
Никто не увидит,
Что мы пришли сделать.
Это как раз один из примеров древней поэзии племени майя.
Как же это хорошо. Мы ушли оттуда, из оставленных древних городов, чтобы никто не понял, почему мы ушли.
«Но даже мы не знали, что через много-много-много лет наш язык расшифрует ученый, который на памятнике, поставленном в Мексике, изображен держащим на руках кошку».
На фотографии, с которой и сделан этот памятник, профессор Кнорозов очень напоминает киношного суперзлодея: взгляд исподлобья, зло сжатые губы, желваки, гладко зачесанные назад волосы; сиамская кошка обхватила ладонь и манжет рукава хозяина и тоже смотрит голубыми глазами в кадр.
Так вот откуда появилась в моем тексте невидимая кошка. Она знала, как я допишу этот текст, а я нет. Мяу!