Цивилизация
Министр иностранных дел Чехии Любомир Заоралек на днях пригрозил Москве: мы пересмотрим политику в отношении допуска в страну российских граждан, так как их пребывание может стать «поводом для вторжения». Я тут же вспомнил прошлогоднюю поездку по Чехии.
В новом пражском квартале Зличин местный риелтор рассказывала мне, что 80% жилплощади в симпатичных шестиэтажных домах выкуплено российскими инвесторами. Некоторые покупают сразу по 10–20 квартир и сдают их потом в аренду чехам. В Карловых Варах, главном чешском курорте, примерно 50% покупок недвижимости приходится на россиян. Помимо этого, в прошлом году Чехию посетили 750 тыс. туристов из России, которые потратили там, по самым скромным подсчетам, $400 млн. Потому вариантов объяснений слов г-на Зоралека у меня появилось два. Первый — он уроженец Львова или Винницы. Второй, более реалистичный, — министр попросту блефует.
Правда, он не одинок.
Высокопоставленные чиновники ЕС и США по очереди пугают Москву ужасными и необратимыми экономическими санкциями. Ультиматумы идут один за другим — или вывод войск из Крыма, или… Второе «или» обычно подвисает в воздухе. Ничего по-настоящему ужасного.
Если, конечно, не считать за реальные угрозы заморозить обсуждение безвизового режима с ЕС (эта тема и так сама собой заглохла) или приостановить переговоры по базовому соглашению о партнерстве с Евросоюзом (дискуссии идут с 2008 года, и конца-края им не видать).
Со стороны Европы санкциями грозят в основном еврочиновники — люди, по большому счету, ни за что не отвечающие и занятые в основном собственной политической карьерой.
Американцы с голливудским пафосом рассуждают о «неправильной стороне истории» и чертят «красные линии», притом постоянно кивая в сторону европейских союзников. «Односторонние санкции США против России не будут иметь значительного эффекта, если Европа останется убежищем для российских банков и олигархов, где они могут сохранять и инвестировать свои средства», — сокрушался на днях председатель подкомитета по европейским делам сената конгресса США Крис Мёрфи, разочаровавшись, видимо, в возможностях единственной в мире сверхдержавы.
Между тем на этой неделе в британскую «Гардиан» просочился документ, разрабатываемый британским правительством на тот случай, если ЕС все-таки решится на экономические санкции против России. Основной его посыл — присоединиться к санкциям символически, «не в ущерб британским интересам».
В Лондоне готовы ввести визовые ограничения для некоторых российских чиновников, но не собираются ограничивать «финансовые операции россиян». Текст документа исключает не только «военные приготовления», но и «торговые ограничения».
Не побоюсь утверждать — эти настроения разделяют сейчас в подавляющем большинстве европейских столиц, исключая разве что Варшаву или Вильнюс. Даже президент Латвии Андрис Берзиньш, который вроде бы обязан выступать в роли ярого антиимпериалиста, попытался остудить пыл своих соседей. «Агрессивными ограничениями нельзя изменить ситуацию к лучшему», — прокомментировал он возможность торговой войны с Россией.
В самом деле, Евросоюзу сейчас не до войн, даже торговых. Дело не только в стратегической зависимости ЕС от поставок российского газа (в Германии на него приходится 40% потребления) и прочего сырья. По итогам прошлого года рост ВВП в 28 странах ЕС приблизительно равнялся нулю. Прогнозы на текущий год не особенно оптимистичны — 1–1,4%. Даже официальные показатели безработицы в таких странах, как Испания и Греция, составляют почти 30%.
Любой внешний толчок способен вывести эту неустойчивую систему из хрупкого равновесия и запустить очень опасные процессы. Под ударом окажется уже не Греция, а Италия или даже Франция, которая в этом году планирует занять на внешнем рынке €174 млрд. Между тем, даже если говорить лишь о цифрах внешней торговли, на экспорт в Россию приходится более 1% ВВП Евросоюза. Любая торговая война ударит и по финансовым рынкам.
В понедельник, когда трейдеры «переваривали» новость о возможном вводе российской армии на Украину, рухнула не только Московская биржа. Германский фондовый индекс DAX просел на 3,3%, крупные европейские компании, чей бизнес тесно связан с Россией, например «Рено» или «Юникредит», подешевели на 4–5%.
Чтобы объективно оценить перспективы «экономической войны» Запада и России, нужно представить наши сегодняшние экономические взаимосвязи в виде упрощенной до предела схемы. А она такова: Россия ежегодно продает сырья и полусырья на $400 млрд, затем из этих денег легальными или не очень способами примерно $100 млрд выводится на Запад, то есть инвестируется в западную экономику, из оставшихся $300 млрд около $200 млрд идет на закупку там же оборудования и продуктов питания. Понятно, что для ЕС и США такой статус-кво, мягко говоря, крайне выгоден, причем вдвойне. Он не только подпитывает их экономики, но и обескровливает потенциального конкурента, который, вместо того чтобы развиваться самому, фактически развивает Запад.
Основанная на вывозе капитала схема экономических взаимосвязей дает и эффективные инструменты контроля за российской элитой. По крайней мере той ее части, что имеет сегодня активы на Западе.
Как этот инструмент работает, мы отлично наблюдали на примере изгнанного из своей страны президента Виктора Януковича. У того вроде были все необходимые силовые инструменты, чтобы ликвидировать Майдан, однако подпитываемый заявлениями западных дипломатов страх лишиться многочисленных банковских счетов, разбросанных по всему свету, связывал Януковичу руки, и в итоге каждый раз он упускал инициативу в своем противостоянии с оппозицией.
Отказываться от такого «пульта управления», вводить жесткие санкции против российских олигархов без крайне серьезных поводов (например, военная оккупация страны — члена НАТО) Запад вряд ли посмеет. Заметим, что счета Януковича со товарищи начали реально арестовывать только после того, как его команда потеряла реальную власть, а потому «ниточку» перерезали уже за ненадобностью.
Сегодня любые серьезные санкции против Москвы — это риск того, что крайне выгодная для Запада конфигурация взаимных экономических связей «продал нефть — купил виллу в Италии» трансформируется во что-то гораздо менее выгодное.
Более того, изоляция каких-либо значимых частей мировой экономики — самое страшное, что только может представить себе современный капитализм, основным содержательным смыслом которого является постоянное расширение рынков сбыта. Без этой непрерывной экспансии немедленно начинается дисфункция — экономическая, а следом и социальная нестабильность.
Смысл победы над СССР и соцлагерем для Запада был не столько политико-идеологический, сколько экономический. В мировой капиталистический оборот были вовлечены огромные новые рынки, на которые приходилась примерно четверть мирового населения. А деиндустриализация СССР на долгие годы обеспечила западный мир дешевым сырьем. Новый железный занавес будет означать коренную переделку всей мировой системы экономических связей, а значит, новые издержки и совсем ненужную конкуренцию.
