Цивилизация
В этом году исполнилось 150 лет со дня рождения Федора Ивановича Шаляпина, великого русского артиста. В феврале в Москве, в Петербурге и в Казани, на его родине, прошли выставки, фестивали, торжественные церемонии, спектакли и лекции.
Но известно, что ни одна выставка, ни один фестиваль не сделает для привлечения внимания публики того, на что способно телевидение. Сериал «Шаляпин» в день его рождения 13 февраля начал показывать канал «Россия». Конечно, любой байопик – всегда упрощение. И этим часто остаются недовольны образованные зрители, которые хотели бы увидеть в кино воплощение всего лучшего в знаменитом человеке, при этом требуют от фильма убедительности, динамики, яркости и соответствия правде жизни.
И вот на сериал, показанный на прошлой неделе, посыпались упреки. Зрители и критики буквально напали на него, обвиняя во всех грехах разом. Однако и само количество откликов, и столь страстные нападки свидетельствуют об интересе к фигуре главного героя, слава которого сохранилась до наших суетных дней.
Мое детство прошло под чтение вслух бабушкой вышедшего в 1959 году двухтомника «Воспоминаний» Шаляпина. Читала она для деда, терявшего зрение. Дед обожал Шаляпина, и не потому, что был любителем пения, а по сходству судеб. Шаляпин был для него воплощением народного героя, благодаря таланту вознесшегося на самую вершину славы. Моему деду, который мальчиком ушел из деревни в город, самоучкой получил некоторое образование и в конце концов, окончив Высшее техническое училище, стал авиаконструктором, Шаляпин служил своего рода образцом «русского человека, который (как писал Шаляпин в своих воспоминаниях) хотя и с великим трудом, но вылез, выплыл с грязного дна жизни на поверхность ее».
Было ли «грязное дно жизни» настолько ужасным или это преувеличение мемуариста, пусть сомневаются биографы, но для Шаляпина его крестьянское происхождение оставалось проблемой очень долго.
Уже получив в 1911 году признание двора, он жаловался, что из-за неподобающего социального статуса не может отдать детей в Пушкинский лицей, так как «дети мои продолжали считаться крестьянами, т. е. гражданами второго сорта», и «грех моего рождения от русского крестьянина высоким званием солиста его величества еще не смыт».
Конечно, слава Шаляпина была особого рода. Его необыкновенный голос, актерское мастерство, могучий темперамент и стремление к совершенству имели огромное значение. Но не менее важно было и другое.
Шаляпин был одним из первых в России «медийных звезд», ведь расцвет его творчества пришелся на время, когда уже появились фотография и патефон, а следовательно, изображения и голос можно было тиражировать. Не всякий может попасть на спектакль с участием Шаляпина, но любой гимназистке доступно его фото, а пластинку с арией может купить человек со средним достатком. Многочисленные газеты интересуются актером, публикуют подробности его жизни, и публика читает сообщения о новом доме артиста в Москве, о его гостях и вечеринках с тем же, если не большим, вниманием, чем о новой опере, и так расширяется известность.
Подробностей о скандалах с дирижерами, о поведении артиста за кулисами, широких жестах и приступах скупости хватало. Сам артист любил украсить рассказы о себе, своей бедняцкой юности многими деталями, в правдивости которых сомневаются его биографы. Не жизнь – легенда.
Шаляпин был настоящим народным героем, окруженным ореолом самых противоречивых мифов, и каждый мог выбрать из них актуальные для себя. В отечественной культуре его оценки были разноречивы. Удостоенный милости императора, он первый в Советской республике получает звание народного артиста. Но не прошло и десяти лет, как он лишается этого звания заодно с гражданством. В 1927 году советские граждане уже проклинают Шаляпина как предателя, связавшегося с белоэмигрантами. После выхода на Западе его книги «Маска и душа» Михаил Кольцов называет ее страшной своим цинизмом, а Максим Горький, близкий друг и соавтор первых глав его мемуаров, переходит на холодное «вы», и сетует «Эх, Шаляпин, скверно Вы кончили…».
Но уже в тридцатых с Шаляпиным ведут разговоры о возвращении на родину. Немирович-Данченко по поручению Сталина пытается с ним встретиться, но, несмотря на тоску по родине, артист не собирается возвращаться. «Нет! Боюсь. Сошлют в Соловки». Умер он в 1938 году, был похоронен во Франции, а в СССР в «Известиях» появился некролог, в котором было сказано, что Шаляпин променял родину на длинный рубль. Дочь Ирину, жившую в СССР, на похороны отца не отпустили.
Однако после войны память о Шаляпине понемногу возвращается в Россию, но о некоторых этапах его жизни умалчивают. В 1953 году его восьмидесятилетие даже отметили концертом в Большом театре, объявив артиста национальным достоянием. В 1984 году прах его был возвращен на родину, но без лишнего шума, по просьбе сыновей, полуофициально, через протекцию Юрия Андропова. В 1991 году Шаляпину вернули звание народного артиста.
Идея снять фильм о нем впервые возникла у знаменитого автора «Трилогии о Максиме» Марка Донского в конце 1980-х. Был написан сценарий, рассчитанный на три фильма, уже готовились к съемкам. Но автором сценария был Александр Галич, которого именно в это время уличают в неблагонадежности, и он эмигрирует во Францию, а съемки, не начавшись, закрываются… Удивительно, но первая экранизация жизни Шаляпина пришлась на 150-летний юбилей.
Режиссер Егор Анашкин снял фильм по сценарию, первоначально написанному Натальей Назаровой, но сильно переработанному Тимуром Эзгубая, и было бы очень интересно узнать, что именно изменилось в окончательном варианте. Зрителям показали восемь серий, в которые уместилось все, что связывало Шаляпина с родиной, от рождения до отъезда за границу. Будет ли снят второй сезон, пока неизвестно, но я бы предположила, что в нынешних условиях, когда отношения с Европой и США перестали быть дружескими, продолжить историю жизни Федора Ивановича, объявлявшего себя гражданином мира, было бы затруднительно, хотя и интересно.
В фильме, показанном на канале «Россия», Шаляпина сыграл известный актер Александр Горбатов. Помимо почти двухметрового роста, в нем мало сходства с оригиналом, но актер старался перенять пластику, мимику и местами преуспел, однако, кажется, потратил на это большую часть энергии. В роли нет полной свободы, а оттого в герое не хватает размаха, свободы и безудержности, зато много раздражения и меланхолии. Более всего в жизни этого Шаляпина чувствуется тоска от несвободы – и в театре, и в личной жизни, и в отношениях с сильными мира сего. И вне сцены он не может развернуться по-настоящему, не может жить, как хочет, как требует душа.
Метания между двумя семьями становятся, по воле авторов, как бы символом метания между родиной и заграницей. А также между идеальным народом, который показан в почти святочной сцене благотворительного выступления в цирке, полного благодарным рабочим людом, и революционным народом-победителем, плюющим на пол и ревом требующим «Дубинушку», уже больше не запрещенную, а напротив, рекомендованную властями. Но Шаляпин поет им итальянскую арию и укрощает толпу. Так же, пением, он успокаивает толпу мешочников на вокзале, откуда пытается уехать в Петроград и никак не может получить билет на поезд. Этот совершенно выдуманный эпизод в финале сериала завершает нынешний, современный, сегодняшний миф о Шаляпине, беспомощно распятом в вокзальной суете, на перепутье своей жизни, навсегда уже лишенной стабильности и гармонии.
Автор выражает личное мнение, которое может не совпадать с позицией редакции.