Цивилизация
3 июля студия Disney объявила, что на главную роль в игровой версии знаменитого анимационного фильма 1989 года «Русалочка» наконец выбрана актриса. Это 19-летняя Холли Бэйли. Новость взорвала сначала Твиттер, а потом уже и весь мир. Дело в том, что Холли Бэйли — чернокожая.
То, что в кино в главных ролях снимаются чернокожие актеры и актрисы, никого особо не волнует, это нормально. Хотя еще каких-то полвека назад мир кино предлагал им почти исключительно роли прислуги.
Премьера «Унесенных ветром» состоялась 15 декабря 1939 года. Но получившая за роль Мамушки «Оскар» Хэтти Макдэниэл не смогла ее посетить: все чернокожие актеры, игравшие в этом фильме, были вычеркнуты из списков приглашенных, и даже знаменитый продюсер Дэвид Селзник не смог ничего с этим поделать.
Но сегодня об этом никто и не вспоминает, потому что с тех пор изменилась норма, а изменения нормы болезненны только вначале, в первые моменты. Потом к ним привыкаешь, и возникает новая норма. Однако решение заменить образ рыжеволосой русалочки Ариель на симпатичную чернокожую девушку вызвало грандиозный скандал, а тег #NotMyAriel вышел на одно из первых мест в топе, сделав кастинг «Русалочки» фактически одним из самых обсуждаемых событий в мире. То есть, очевидно, что произошло нарушение новой нормы. Какой же?
Чернокожие принцессы Disney уже были, например, Тиана. Более того, недавно художники студии обещали сделать внешность Тианы еще более африканской, чтобы она могла выражать свои расовые черты отчетливее. Но Тиана была новой героиней, сразу по сюжету заявленной как темнокожая. И к ней не было вопросов, как не обсуждалось, почему Мулан — китаянка, а Покахонтас — индианка.
В случае с Ариель происходит посягательство на один из главных визуальных стереотипов, заложенных в умы миллионов зрителей по всему миру. Массовая культура обладает огромной властью, а та же студия Disney вложила немалые средства, чтобы навязать свои визуальные образы через фильмы, аттракционы и игрушки всему земному шару. И вот происходит странная, казалось бы, вещь: студия сама подрывает основу своего бизнеса, меняя, столь кардинально, облик одного из главных своих персонажей. Зачем?
Одной из первых причин, названных среди объяснений возмущенными зрителями, является «глупая и бессмысленная толерантность». Политика, которую общество каким-то образом навязывает студии, вынужденной следовать диктату леваков и либералов, очевидно, засевших в «мировом центре управления». Такая картина мира известна, но мы, я думаю, не будем на ней останавливаться. Люди, так представляющие себе мир, колонок не читают, а остальным это скучно.
Вторая причина — желание студии привлечь внимание к новой версии, а для этого все средства хороши, включая мировой хайп по поводу внешности героини.
И, наконец, третья причина — чернокожее население сегодня составляет большую часть публики кинотеатров в США, и потому его интересы необходимо учитывать. А чернокожие дети хотят видеть на экране героев, похожих на них.
Кстати, студия объявила, что на роль Ариэль ищут исполнительницу, в том числе среди темнокожих и латиноамериканских актрис, еще год назад. Но тогда на эту информацию внимания не обратили. А ведь Disney довольно планомерно работает над переработкой своих сюжетов, причем в основном тех, что предлагают устойчиво консервативную модель мира.
Эксперименты начались, когда студия открыла золотую жилу в пересъемках своих классических мультфильмов с помощью игрового кино и современных спецэффектов.
«Спящую красавицу» переделали в «Малефисенту», сделав злую фею страдающей и любящей, а короля — тупым злодеем. В «Алисе в стране чудес» на первый план вывели наркотические сны Шляпника, в «Красавицу и чудовище» француз-библиотекарь превратился в чернокожего священника, а подручный Гастона оказался геем.
В «Книге джунглей», почти буквально перенесенной из рисованной анимации в мир компьютерной графики, изменили пол удава Каа, подарив ему голос Скарлетт Йоханссон, поскольку режиссеру показалось, что мир сказки получается «слишком мужским». Стал иным и финал: Маугли остается в джунглях с друзьями-животными, а не уходит к людям. Можно привести еще много примеров того, что студия действительно активно меняет сюжеты, персонажей, конфликты, стараясь при этом уравновешивать нововведения и традиции. Отказываться от старой популярной музыки невыгодно, а расширение своей аудитории, забота об интересах разных групп зрителей, оказывается, приносит прибыль.
Эксперимент с «Русалочкой» будет иметь особое значение. Конечно, сюжет нового фильма тоже переписан. Юная Холли Бейли, которая, по словам режиссера Роба Маршалла, «обладает редкой комбинацией духа, юности, невинности, сердечности, а также потрясающим голосом», сыграет не совсем ту роль, которая была нарисована в конце 80-х.
Кстати, каноническая версия сказки Андерсена тогда была серьезно переделана, что, наверняка, тоже вызвало возмущение, но в отсутствие Твиттера не столь заметное. Уже в то время киностудии, занимающиеся картинами для детей, поняли, что пугать современных ребятишек драматическими финалами невозможно — это сокращает аудиторию. Поэтому сказки стали заканчиваться хорошо, а злодеи — перековываться. Позже злодеев стали жалеть как жертв психологических травм. Не только Малефисенту реабилитировали, скоро нас ждет новый сюжет с Круэллой из «Далматинцев», в котором сценаристы какими-то событиями детства объяснят ее мерзкое желание шить шубы из меха собачек.
Все эти перемены — вовсе не способ подразнить аудиторию, а результат серьезных маркетинговых исследований. Да, желание темнокожих девочек иметь куклу с такой же темной кожей способно изменить мир. Но не меньшей силой обладает и изменение психологии нового поколения, тех, кто родился уже после выхода «Русалочки» и теперь обзавелся своими детьми.
Моя подруга, дочь которой родилась в середине 90-х в США, рассказывала мне, что однажды отправилась на встречу с ее учительницей. Дочь описала учительницу очень хорошо, девочка оказалась наблюдательной, она рассказала и об одежде, и о прическе, и о маникюре, упомянула сумку и походку. Об одном она не сообщила ничего — учительница была чернокожей. Кажется, девочка этого обстоятельства просто не заметила, оно для нее ничего не значило.
Нормы действительно меняются, и коммерчески успешная медиаимперия на это реагирует. Так что чем более популярным получается персонаж, тем более вероятно, что он обретет негритянские, или азиатские, или арабские черты.
В России — поскольку и кино, и телевидение находятся на содержании государства — сохраняется диктат титульной внешности.
Наши государственные театральные вузы до сих пор стараются принимать на актерский факультет молодых людей ярко выраженной славянской наружности, а к героям сериалов подходят с линейкой. Иначе чем объяснить тот факт, что они похожи друг на друга, как близнецы. В телевизионном эфире куда меньше среднеазиатских лиц, чем на улицах наших городов.
Поэтому наш соотечественник Эдгард Запашный, директор Большого Московского цирка, то есть государственного зрелищного предприятия для детей, не стесняется публично отреагировать на новую Ариэль, повторяя шутку 30-летней давности: «Почему проявлением толерантности и прогрессивности будет называться, если Белоснежку теперь будет играть темнокожий гей в инвалидном кресле? Я не расист, не гомофоб, но меня просто удивляет все это».
А ведь это значит, что он очень сильно застрял в прошлом, как, впрочем, и большая часть тех взрослых, что пытаются сегодня защитить от трансформаций свои воспоминания и пишут в чатах (выбираю самое сдержанное): «Это неуважение к наследию Андерсена. И к ностальгии людей, которые очень любили этот мультфильм в детстве».
Ваше детство, уважаемые сограждане, прошло. Но никто не запрещает вам пересматривать мультфильм с рыжей и белокожей Ариеэль. И даже «Тимура и его команду», если хотите. Но вот остановить время, увы, не получится. Оно, ваше время, уходит. И вы, если не захотите меняться, уйдете вместе с ним.
Нормы меняются всегда, просто раньше они делали это медленнее. Скорость изменений пугает людей, особенно таких, которые не способны конкурировать, не готовы меняться сами. Их можно понять, даже посочувствовать, но остановить мир, заморозить его, отменить развитие и изменение — ни ради них, ни ради чего-то еще — невозможно. Мир будет перемешиваться, рады мы этому или нет. Можно лишь подстелить себе соломки, а можно бухнуться в новые обстоятельства со всей дури.
