Цивилизация
Выстрелы в больнице Светлограда прогремели 28 декабря. Стрелял врач. Из автомата. «Вышел из себя из-за ревности к жене, работающей в той же больнице», – сообщают службы новостей. Стрелок задержан.
У ревнивца двое детей, ружье Иж-27, карабин Симонова, карабин CZ 572 и травматический пистолет. Счастье, что нет убитых и раненых. История дикая. Еще более дикой ее делает факт: врач решал стрельбой семейную проблему.
«Меня часто винят в том, что я живу в пузыре, откуда кажется, что семейное насилие – удел маргиналов. Это не так. Но я не могу представить, что это бывает с людьми нашего круга», – пишет мне одаренная журналистка и красивая женщина, счастливая в браке. И многое проясняет.
Множество мужчин и женщин, образованных, воспитанных, культурных, знают: насилие – зло. А ситуация, когда на них нападает близкий человек или нападают они, – невообразима. И, возможно, поэтому, узнав о таких чудовищных бедах, воспринимают их как что-то вроде зверств дикарей за тридевять земель в мире наизнанку.
Сами они не способны оскорбить или ударить женщину, мужчину, ребенка… Поставить малыша на горох или крошки. Шлепки, ремни, розги они оставляют в книгах о старине и в дальнем углу своей картины мира. Глядеть туда гадко. Они и не глядят. И переживают лютую боль и страх, узнав: «молодой человек» из ревности отрубил «девушке» кисти рук… Или открыл огонь в больнице. Как упомянутый доктор.
«Люди нашего круга…» Кто они? Те, кого во времена Чехова и Горького (страдавших в детстве от семейного насилия), звали «чистая публика» – служащие, образованные профессионалы, люди бизнеса и искусства…
Инна – актриса. Само изящество. На фото, где она без синяков и сдвига позвонков. А вот – после. На недавно очаровательном лице – большая гематома и ссадина, шея закована в воротник Шанца, фиксирующий позвонки. Плюс – закрытая черепно-мозговая травма.
«Люди нашего круга…» Врач убил медсестру. Ей был 21 год. Студентка проходила практику. Приближалась последняя смена. Врач пригласил ее выпить на дежурстве. Опасаясь идти одна, она пригласила коллегу. По ее словам, доктор стал приставать к девушке. А когда та позвала его сменить коллег в «красной зоне», предложил пропустить смену и попытался обнять.
Та дала пощечину. Мужчина прижал ее к стене. Девушка его укусила. Он пять раз ударил ее кулаком в лицо и стал душить. Мужчину скрутил ординатор. Девушка умерла. Приговор: 12 лет строгого режима. Но проблема здесь, с нами – от домогательств страдают тысячи женщин. Доходит до убийств. В том числе, в «нашем кругу».
Не случайно, узнавая новые страшные факты, все больше людей считают важным принятие закона «О профилактике семейно-бытового насилия в Российской Федерации».
«Кате было 27, – пишет в соцсетях один из авторов законопроекта Алена Попова, – в марте 2020 ее забил насмерть гражданский муж, отец ее маленькой дочки. Накануне, после очередного избиения, женщина вызвала полицию, насильника увезли, но отпустили. Вскоре Катя была мертва.
За три года она трижды писала заявления о насилии. Но в возбуждении дел ей отказывали. В тот роковой день вновь избитая, она выскочила с ребенком во двор. Упросила соседа спрятать их в машине до приезда полиции. Мужчину увезли. Участковый провел с ним беседу и отпустил. Он долго ломился в дверь. Катя не открывала. Тогда он обесточил квартиру, а когда она вышла, ворвался, заперся и стал ее избивать. Женщина успела позвонить в отдел. Приехал наряд и позвонил в дверь. Ее не открыли. «Ломать не имеем права», – сказали полицейские соседям.
Они-то и вызвали их вновь: «Быстрее, он ее бьет, сейчас будет убийство!». Стражи порядка прибыли и… убыли. В это время Катя умирала. Врачи установили не менее пятидесяти ударов, перелом пяти ребер, разрыв печени и селезенки. Участковому, отпустившему нападавшего в день убийства, дали условный срок».
Но чем бы помог Кате «Закон о профилактике семейного насилия», существуй он в России?
«Охранным ордером, – поясняет активистка Ксения Логинова. – Это особый правовой инструмент – запрет агрессору приближаться к жертве под страхом наказания. Если он однажды применил силу, то, как правило, мера жестокости растет, ведь жертва беззащитна, а он считает, что «можно все». Но возможность наказания способна его остановить. Столкнувшись с большей и грозной сильной, агрессор часто отступает.
Закон важен еще и потому, что семейные или партнерские отношения делают женщину уязвимой. Ей сложно из них выйти, если есть дети и она одна в чужом городе. Мой опыт общения с пострадавшими говорит, что часто жертвы вынуждены жить рядом с истязателями. А это недопустимо. Полиция? Сейчас она задержит напавшего на несколько часов, наложит штраф… И все. Закон же обеспечит пострадавшим базовую безопасность – примеры наказания виновных помогут удержать других от преступлений».
Меж тем, в Уголовном кодексе уж есть статьи 116 и 117, защищающие жертв побоев и издевательств любого пола и возраста. Но почему же мы вновь и вновь читаем, видим, слышим об униженных, избитых и убитых людях? Юристы говорят: часто причина – поведение жертв; они либо забирают заявления, либо вообще не обращаются в полицию.
Эксперты Human Rights Watch («Надзор за правами человека») согласны. По их подсчетам, с насилием сталкивается каждая пятая женщина в России. Но 60-70% из них за помощью не обращаются.
А Катя обращалась… Решила обратиться и Инна. Узнав об этом, избивший ее бывший заявил: «Тебе же будет хуже». И сообщил о полученных им побоях. Его угрозы, унижение и панические атаки мучают актрису. Ее утвердили на главную роль, но от съемок пришлось отказаться.
«Тебе будет хуже». Эта формула – не редкость в горьких историях жертв семейных побоев. Особенно после 2017-го, когда их декриминализовали. Это, считают сторонники закона, ухудшило ситуацию. Теперь за них наказывают штрафом от 5 до 30 тысяч рублей, арестом от 5 до 15 суток или исправительными работами. Но далеко не всегда.
Мало кто отрицает, что насилие преступно, подлежит наказанию и требует мер, мешающих его повторить. Их и предусматривает проект закона, разработанный группой, куда входят бывшие депутаты Госдумы Оксана Пушкина, Татьяна Касаева, Василина Кулиева, судьи Конституционного суда, сотрудники Следственного комитета, адвокат Мари Давтян и Алена Попова – создатель сети взаимопомощи для женщин #ТыНеОдна, или «Проект W».
Теперь вокруг закона бушуют страсти. Ему противодействуют ультраконсерваторы, видящие в нем угрозу вмешательства в дела семьи. Об этом заявляют в своем письме 81 НПО. За закон – 73 общественные организации и Генпрокуратура.
Так что же мешает его принять? «Лоббизм женоневистничестких сообществ вроде «Мужского государства», – поясняет Ксения Логинова. – А также искаженное представление иных людей о традиционных семейных ценностях; вера в то, что брак надо сохранять, «не вынося сор из избы», даже при угрозе жизни и здоровью. Принятие закона требует просветительской работы. Чем больше людей узнает про его суть, тем шире станет их поддержка и содействие чиновников и законодателей».
Меж тем «правовые механизмы (в России) недостаточны для борьбы с домашним насилием, – считает Европейский суд по правам человека, – а власти не признают всей серьезности проблемы и дискриминационного эффекта, который насилие оказывает на женщин».
14 декабря 2021 года ЕСПЧ издал пилотное постановление, обязав ввести в российское законодательство определение «домашнее насилие»; создать и поддерживать систему защиты и помощи пострадавшим; признать домашним насилием любое насилие, связанное с отношениями между людьми (прошедшими и нынешними, оформленными официально и нет); ввести охранные ордера, обязывающие нарушителя не приближаться к пострадавшему и не пытаться связаться с ним; собирать статистику о насилии в семьях; криминализировать домашнее насилие. То же рекомендовал и профильный Комитет ООН.
Общественная жизнь разворачивается не только в политическом и юридическом пространстве. Но и в нравственном, духовном, культурном. В ней много правил и условностей. Это касается и России, где передовые взгляды и практики сталкиваются с архаичными привычками и обычаями. Это касается и «Закона о профилактике семейного насилия».
Борьба за его принятие – не «инициатива феминисток», как ее видят иные авторы. Думаю, феминистки в ней участвуют. Но сторонники закона ищут массовой поддержки. И многие «люди нашего круга» не безучастны, слыша детский плач и мольбы истязаемых.
Это гражданское действие страдающих и негодующих женщин из всех кругов. Они верят, что закон их защитит. И не дожидаясь, когда каждая жертва возмутится, бойкие и смелые побуждают включаться напуганных и слабых.
А семье… Семье, где нет побоев, истязаний и унижений, нечего опасаться внешнего вмешательства. Там же, где одни люди заставляют страдать других, оно необходимо. И остановить его не должны и не могут ни традиции, ни обычаи.
Автор выражает личное мнение, которое может не совпадать с позицией редакции.