Цивилизация
«Если завтра война, если завтра в поход,
будь сегодня к походу готов!»
– пели в 1930-х миллионы. Та пора в СССР прошла под знаком войны как чего-то, что реально может грянуть прямо завтра. И чего не надо бояться – ведь о страшном не поют! Но готовиться надо: стрелять, копать, перебегать, надевать противогаз, управлять танком.
«А если к нам полезет враг матерый,
он будет бит повсюду и везде,
когда нажмут водители стартеры…»
– распевал под гармошку артист Николай Крючков в «Трактористах» (1939).
А – публика:
«…и по лесам, по сопкам, по воде,
гремя огнем, сверкая блеском стали…».
И дальше – про товарища Сталина и суровый час войны. Который, конечно, настанет. Причем не если, а когда. И он настал. Но я не про то, что в 1941-м готовности к походу и победе «на вражьей земле малой кровью, могучим ударом» не случилось. А о том, что если властям кажется, что в стране есть общественное мнение, то они считают, что его к большой – не гибридной – войне и жертвам, которые не скрыть, надо готовить.
В 1930-х этим занимались в Германии – «настраивали оркестр (так нацистские заправилы звали свою машину пропаганды) на музыку войны», используя при этом два сильных эмоциональных мотиватора. Первый – комплекс поражения в Первой мировой. Второй – советская угроза. Историки пишут, как в 1930-х, готовя атаку на восток, пропаганда внушала немцам лютый страх перед «продвижением красных на Запад».
А сталинская пропаганда называла врага не точно. Он у нее выходил какой-то неопределенно-невнятный, условно-буржуйский. Его-то и громят «пехота, линкоры и лихие тачанки» в фильме «Если завтра война».
И сегодня в информационном пространстве все чаще звучит слово «война», исподволь вползая в повседневность.
Не припомню с 2014-го столь плотного обсуждения возможной войны. Впрочем, тогда события в Крыму, Донбассе, Сирии и Ираке обсуждали либо как спецоперации, либо как повстанческие и контрповстанческие действия. А теперь говорят именно о «войне». Прежде всего – СМИ, транслируя слова политиков, чиновников и экспертов. Это что – войну как возможность планомерно вводят в быт? Как при советах?
Те, кто рос и был взрослым в СССР 1960-1980-х, помнит, как на уроках начальной военной подготовки и занятиях по гражданской обороне учили: при атомном ударе беги в убежище. А не успел – прочь от высотных зданий и падай ногами к взрыву. Как с утра до ночи из всех утюгов и конфорок, не говоря о радио и ТВ, обличали агрессивный Запад и китайскую угрозу. И сейчас о Китае говорят в связи с войной. Но уже о его атаке на Тайвань и «торговых битвах» с США. А об отношениях с Западом толкуют в стиле, едва отличимом от советского. А использование при этом слов «партнеры» и «товарищи» лишь подчеркивает сарказм.
От модной формулы «Ялта 2.0» веет то дымом пожарищ, то лютым морозом. Вспомним, итогом чего были Ялтинские соглашения. И прологом чего стали. На фоне памяти о трагедии Второй мировой и кошмаре холодной войны слова о новом разделе сфер влияния звучат дико. Возможно, поэтому западные политики, обсуждая отношения с Россией, все чаще повторяют рефрен «новая стратегия безопасности». И явно не боятся боевой риторики и блеска стали. Ну и зачем он?
Зачем давать повод западным экспертам объявлять, а российским – признавать: да, часть тяжелого вооружения 41-й армии, выдвинутой весной из-под Новосибирска к границе Украины, там и осталась, а не отбыла в Сибирь после стратегических учений «Запад-2021». А техника 1-й гвардейской танковой армии стоит в районе Ельни, в Курской и Брянской областях – у той же границы. А 1-й и 2-й корпуса «народной милиции» ДНР/ ЛНР, «готовые дать отпор ВСУ», оперативно подчинены штабу 8-й гвардейской общевойсковой армии, что в российском Новочеркасске.
И это – не тот случай, когда такие виды оружия, как танки и слова, мчат в разных мирах. Медиа гонят их в одно информационное пространство. Да так, что уже не дошлый телезритель и читатель газет, а даже простой писатель знает, что не зря специалисты кличут это «войной взаимных обвинений». Ведь и она – война.
Зачем от разговоров о нестрашном «информационном контрнаступлении на Запад» переходить к толкам о новом Карибском кризисе? Вот ТАСС цитирует замглавы МИДа Сергея Рябкова: «Может до этого дойти вполне. Если товарищи с той стороны не понимают, и будет продолжаться все так, как идет, мы вполне можем вдруг проснуться и увидеть себя в чем-то похожем».
«Реальная, а не мнимая, угроза войны», – таково, по мнению замдиректора факультета мировой экономики и мировой политики НИУ ВШЭ Дмитрия Суслова, первое из двух условий, побуждающих великие державы уважать интересы друг друга. Второе – заинтересованность «в партнерстве и стремление укрепить взаимодействие». Которой нет.
Ну, допустим… Худой мир лучше доброй драки. Но удивляет вывод: «В этой ситуации аналогия с Карибским кризисом абсолютно правомерна».
О том кризисе и ужасе, который тогда испытал мир, я не пишу – сведения о нем легко доступны. Напомню только советскую дворовую песню той поры:
«Ракета межконтинентальная,
Лети в Америку, лети!
Ты баллистическая дальняя –
Эх, мать ети!
Пора остановить полемику.
И в небеса ее послать…».
И так далее.
Родил ли эти строки народ или иная среда – не знаю. Но они отражают видение советским человеком мира и своего места в нем. И сейчас не все видят, что пора преодолеть иллюзии той поры, отбросив химеры «исторического врага» и «конфликта систем». Но, видимо, многим сладко мыслить себя и РФ в модели СССР.
Так ведь там кроме откровенно военных и дворовых песен были другие. И они тоже гремели по радио. Вроде:
«Солнечному миру – да! да!! да!!!
Ядерному взрыву – нет! нет!! нет!!!».
Нет и таких песен. Есть «а в чистом поле система «Град»». Но порой я слышу и Шевчука – «нас с ним в аду война свела». И очень часто – про любовь. И вспоминаю песню Давида Тухманова «Любовь – дитя планеты, прижмись щекой ко мне ты; весь мир – наш дом!» И такие песни тоже пели в СССР. А его больше нет. И не будет.
Но возможна ли нормализация? Можно ли прервать ход риторической и практической эскалации? Без ущерба – а пусть даже и с ним – для иных интересов или гордыни, но с пользой для мира.
Разве для вопроса нет оснований? Разве не тревожно, когда эксперты уровня Сергея Караганова в журнале «Россия в глобальной политике» вместе с другими «признают очевидное – развертывается новая холодная война. C поправками на новую ситуацию». А депутаты Госдумы взвешивают: может ли Запад «выиграть конвенциональную войну против России?» И вопрошают: «Неужели война завтра?..» И, как в старой песне, заклинают: «Нашего ядерного оружия и прочего хватит». Но ядерное оружие – это уже не про конвенциональную войну.
Разве спокойно на душе, когда РИА «Новости», ссылаясь на хорватского обозревателя, пишет, что в Москве «Европу предупредили о войне, если Запад нарушит «красную линию» Путина». Ну – да. В стране – члене ЕС и НАТО вольготно рассуждать на эти темы.
И разве легко на сердце, когда ответственные лица активно обрабатывают общественное мнение, сигналя партнерам: мы есть! Давайте договоримся! А нет – так хоть замечайте, говорите с нами. А то мы шут знает что можем учинить.
Пленник схожей логики Никита Хрущев размещал ракеты на Кубе, устраивая тот самый Карибский кризис. А потом вез их обратно.
Тогда – в 1950-60-х – в Штатах шла мощная кампания спасения от советского ядерного удара: вовсю продавали бомбоубежища. Частных домов было много, и напуганные домохозяева бойко покупали бункеры, системы очистки воды и воздуха, консервы. В 1990-х режиссер Хью Уилсон снял про это кино. Там парень, родившийся в удобном подвале, спустя годы выходит наверх и влюбляется в девушку – эмигрантку из «Восточного блока» – бывшего врага. Но и не думает, что, создавая и продавая образ этого врага за сорок лет до того, немало политиков и дельцов классно заработали.
А кто сказал, что такие же политики и бизнесмены не зарабатывают сейчас? Продавая свой товар под хор ток-шоу-пропагандистов за деньги и рейтинговые очки. Когда рейтинги падают, известно – буря мглою небо кроет и в воздухе пахнет грозой. Но это запах – не для тех, кто заботится о своем доме, зарплате, здоровье и благополучии родных и детей. Но забота – добрая, созидательная эмоция. А страх – тяжелая, разрушительная. И он становится острее, когда откуда ни возьмись снова раздается: «Вы слышите – грохочут сапоги»? Так зачем вновь пугать их песнями войны?
Автор выражает личное мнение, которое может не совпадать с позицией редакции.