Цивилизация
Никогда такого не было, и вот опять. Как минимум 32 года – с момента выхода на советские экраны фильма Тенгиза Абуладзе «Покаяние» — я не читал (теперь уже в соцсетях) столько текстов о моральном выборе, как после московского митинга 27 июля. Стабильность или перемены? Власть или оппозиция? Свобода или порядок? Люди пытаются публично объяснить свой выбор в стране, где давно нет выборов. Так обыватель превращается в гражданина.
… Вот история молодой пары — юноши и девушки. Их привезли в Останкинский суд с самого утра, но судили последними. Обоих в субботу, в день митинга, избили — и это прямо отражено в их протоколах об административном правонарушении. Их взяли, когда они пытались встретиться друг другом, прорываясь через полицейские заграждения. И вдруг их неожиданно сопровождает вежливый конвоир, который говорит, что не может бить человека по голове, если к нему самому относятся по-человечески. И сам признается задержанным, что он «неправильный сотрудник» полиции и не знает, сколько продержится. Он тоже сделал свой моральный выбор. По ту сторону противостояния тоже есть разные люди.
… Вот одна умница и красавица (поверьте мне на слово, точнее на оба этих слова) пишет о том, что после случившегося чувствует себя мерзко, как никогда. Что больше нет никаких надежд. Что это демотивирует и лишает желания жить сильнее любых катастроф и стихийных бедствий. Это голос из тех, что против власти. Хотя мне, живущему дольше, бывало не менее мерзко много раз. Сначала советская, а потом и постсоветская реальность хорошо учила избавляться от иллюзий или – еще лучше — не иметь их вовсе. Слабое, конечно, утешение. Но уж какое есть. Норма в России - всегда чудо, подвиг, исключение из правил.
… Вот убежденный патриот в советском смысле слова, абсолютно честный человек, журналист и силовик по первой профессии (он, естественно, топит за власть) возмущается: куда же смотрят родители? Мол, большинству протестующих – чуть за двадцать. Куда толкают «наших детей?»
Хотя в массовых уличных акциях протеста в столицах любых государств всегда участвуют преимущественно молодые. А средний возраст «космонавтов» из Росгвардии, успешно воевавших с мирной (пока) толпой, точно не сильно выше. Там тоже было полно юных лиц, в том числе миловидных девичьих – все, кто видел именно лица без масок и шлемов, не дадут соврать.
… Вот успешный средний предприниматель средних же лет пишет, как ему нравится жить в Москве, а оппозиция мешает наслаждаться жизнью. И непонятно, что она там построит. И нет, мол, у нее «никакой конструктивной программы». И хочет она отнять у него любимый город. Но он не отдаст. Поэтому он — за власть. Тоже вполне себе объяснение, особенно если автор этого сетевого опуса сможет рассказать, что такого особенного построила власть за 20 лет и у какой такой оппозиции была возможность хоть где-то воплотить в жизнь хоть какую-то альтернативную конструктивную программу. Москвой никакие «либералы» отродясь не правили, если не считать ничтожно короткого – меньше года - пребывания в должности мэра столицы в 1991-1992 годах бывшего члена КПСС Гавриила Харитоновича Попова.
… Вот замечательная, глубокая, искренне верующая женщина постит текст явно неглупого, интеллигентного мужчины. Тот пишет, что да, видит вокруг много несправедливости. Но он против тех, кто против власти, потому что хочет жить обычной жизнью. Тихо делать свою работу. Ходить в любимые театры и кафе. Слушать любимую музыку. Что его душевных сил хватает только на то, чтобы думать своих близких. По-человечески очень понятная позиция. (Особенно мне, всегда считавшему, что частная человеческая жизнь важнее общественной и, главное, важнее любого государства и его всегда абстрактных «интересов»). Только зачем этому человеку озвучивать такую позицию? Хочешь жить молча, незаметно, не отсвечивая, не привлекая внимания – так и живи молча. Зачем это афишировать? Значит, есть какие-то сомнения в собственной правоте. Значит, что-то его гложет. Что-то похожее на совесть.
Знаете, как называется правящая партия в России? Нет, не угадали, не «Единая Россия». У нее нет никакой реальной власти, идеологии и даже уверенности в собственном будущем. Она, в отличие от КПСС, ничего не строит даже на словах.
Реально нашей страной правит самая многочисленная партия - Партия безразличных. В ней автоматически состоят десятки миллионов человек, которые всегда голосуют за любое начальство, молча поддерживают (даже если за глаза и матерят на кухнях) любое начальственное действие и которым, по большому счету, безразлично, что происходит в стране.
Этих людей можно понять и даже простить. Они — жители или дети жителей только что, каких-то 30 лет назад, распавшейся страны, основанной на несбыточных идеалах всеобщего равенства, полной и окончательной социальной справедливости. Но если прежние идеалы были проданы и преданы, если расхождение между словом и делом оказалось размером с гигантскую пропасть, в которую почти моментально обрушилась та самая страна, есть ли основания верить в какие-то идеалы сейчас?
На тоску россиян по величию державы (чтоб все нас боялись!), на разочарование обывателей в любых идеалах как раз и сделала основную ставку нынешняя российская власть.
Только жить без идеалов, особенно если одним от такой жизни почему-то перепадают дворцы и миллиарды, а другим не хватает на одежду и обувь, и с трудом — на еду, оказывается, как-то не прикольно.
Публичные попытки людей объясниться и объяснить, почему они за или против власти после митинга 27 июля - это персональные заявления о выходе из Партии безразличных. Чем больше будет таких попыток, тем лучше.
Разумеется, те, кто против действующей российской власти, могут быть деморализованы. Им за 20 лет не удалось ни поменять, ни изменить эту власть к лучшему. Но и у тех, кто за власть, все больше оснований чувствовать себя деморализованными.
Как объяснить себе - именно себе, если включить мозги и не отключать совесть – почему, собственно, ты должен поддерживать эту российскую власть? За что, за какие такие цели и ценности ты на ее стороне? За новую виллу придворного спецпропагандиста на озере Комо? За новый миллиард долларов у очередного фигуранта рейтинга российских миллиардеров? За повышение пенсионного возраста? За Асада с Мадуро?
Аргументы насчет «проплаченного протеста» после массы случаев проплаченных митингов в поддержку власти и главное, при сравнении уровня жизни высших российских чиновников с большинством населения отпадают сами собой. В то, что Россией правят кристально честные аскеты-бессребреники, не верит, кажется, никто из пламенных сторонников начальства.
Остается универсальный аргумент, последний довод лоялиста: «ЛИШЬ БЫ НЕ БЫЛО ХУЖЕ». Или более пафосный и конспирологический его вариант — «оппозиция хочет ликвидировать Россию по заказу иностранных хозяев». Два раза в ХХ веке, по их логике, такое уже получалось: в 1917-м и 1991-м. Только вот мумия одного из главных таких ликвидаторов до сих пор преспокойно лежит на главной площади страны в именном мавзолее с надписью «Ленин». Причем большинство этих доморощенных конспирологов, а также руководители страны, которых они поддерживают, почему-то состояли в партии, основанной человеком, «ликвидировавшим Россию». Она КПСС называлась, если кто забыл.
Даже когда очевидно становится все хуже и хуже, большинство у нас до последнего боится «перемен к худшему». И так в России обычно происходит ровно до тех пор, пока вся прежняя конструкция государства не обрушится с шумом, треском, пылью и кровью. Оппозиция пока в российской истории мирным путем, с помощью выборов, к власти не приходила никогда. Власть у нас менялась либо революциями, либо по естественным физиологическим причинам.
В повседневной жизни моральный выбор - вполне естественная, даже рутинная вещь. Мы совершаем его много раз по разным поводам. Когда возникает новая любовь — по отношению к прежней и к детям, если они есть. Когда надо устроить ребенка в вуз, а он (ребенок) не тянет, или когда останавливает гаишник – выбираем, давать или не давать взятку. Когда хулиганы бьют девушку или старика - решаем, заступиться или пройти мимо.
Но необходимость делать моральный выбор в политике – аномалия, нечто из ряда вон выходящее, признак очевидного нездоровья государства. Потому что государство в идеале— наш слуга, сфера обслуживания. А от слуги нам только и надо, чтобы не обманывал, да не воровал.
В нормальной ситуации этот моральный политический выбор мы делаем на обычных выборах: тогда нет необходимости ни в покаянных, ни в обличительных постах в соцсетях. И, тем более, в «революциях достоинства». Потому что на твое достоинство государство не покушается.
Ты — гражданин. Ты приходишь на выборы и голосуешь за того, кого хочешь видеть во власти. Или, если таковых в избирательном бюллетене не обнаружилось – против тех, кого не хочешь.
Еще от морального выбора в политике людей в идеале должен избавлять закон. Точнее, равенство всех перед законом. Никакому министру не обязательно ездить на работу на велосипеде и летать «экономом». Но не воровать и не давать воровать приближенным — обязательно. Никакому депутату не обязательно жить бедно и скромно. Но не кичиться богатством и не объяснять народу, что повышение цен и падение доходов — это нормально, что надо просто меньше есть — обязательно.
Моральный выбор в политике возникает там и тогда, где и когда несправедливость уже просто колет глаза, а шансов хотя бы уменьшить ее, наказать тех, кто унижает тебя и нарушает закон, не остается.
Кстати, быть против власти совершенно не означает поддерживать какую-то конкретную оппозицию. Проблема в том, что быть против нынешней российской власти, при всей кажущейся политической безнадежности такой позиции, с чисто моральной точки зрения, легко и просто. А вот искренне (не от страха и не по долгу службы) публично поддерживать эту власть — какой-то особый род умения ничего не видеть, ничего не слышать, ничего не понимать и заставлять молчать в тряпочку свою совесть.
