Молчаливая ложь

Моя мама хранила дома вручную сделанный сборник стихов Александра Галича, когда в СССР за его хранение и распространение давали реальный срок. Эти стихи (уже сильно позже – песни) стали частью моего позднего детства и ранней юности. Сейчас 100-летие Александра Галича внезапно оказалось в России чуть ли не официальным государственным праздником.

Очень достойный фильм о Галиче, изгнанном из СССР советской властью и, с большой долей вероятности, ею же и убитом в Париже, показали прямо на Первом канале. И там же — трансляцию вечера его памяти. Все это очень неожиданно потому, что Галич выглядит чуть ли не как прямой обличитель именно сегодняшней России. Он, по нынешним российским меркам, чистейшая «пятая колонна».

У него даже есть стишок про это тупое хождение колоннами — в прямом и переносном смысле. Называется «Закон природы». Про то, что бывает со всеми странами, где людей заставляют ходить строем: «Если все шагают в ногу — мост об-ру-ши-ва-ет-ся!». Нам ли не знать? Нам, живущим уже в третьей России за те самые 100 лет, что прошли с рождения Галича.

Причем Галич явно «чужой» и «токсичный» даже не столько для этой российской власти, сколько для нашей провластной элиты, которая активно отмечала под телекамеры его юбилей. Для тех, кто в кулуарах привык комментировать происходящее в России в последние годы сакраментальной фразой: «Ну, мы, конечно, все понимаем…» А дальше, потупив голову, молчать или говорить прямо противоположное своим реальным убеждениям на людях. Ровно поэтому возникли предположения, что такое неожиданно пышное отмечание 100-летия Галича – попытка части российской элиты заработать себе моральное алиби при будущей смене курса. Мол, мы тогда все-таки пытались возражать. Чужими словами и песнями.

Главные герои бытовых и «гражданских» стихов-песен, этих настоящих мини-спектаклей Галича – не государство, а мы с вами. Обыватели, у которых почти всегда есть выбор — стать гражданином, личностью или «народной массой». Кто был «никем» не станет «всем» без личных усилий. В России это часто невозможно без таких усилий, которые оплачиваются ценой собственной жизни. Гражданином можно стать, только лично отвечая за свою страну. Разумеется, это вовсе не обязанность. Свою единственную жизнь можно не тратить на выяснение отношений с государством и властью. Только это все равно не отменяет необходимости различения добра и зла.

Мало кто в нашей стране с такой художественной силой и ясностью, как Галич, выпячивал неприятную тему совести и ее отсутствия у человека применительно к государству (а не только к другим людям). Тему персональной ответственности за все, что делает твоя страна.

Если, конечно, она действительно твоя. И если ты сам считаешь себя человеком. А не колесиком, винтиком, молекулой, нулем, единицей измерения толпы.

В 1963 году, на следующий год после расстрела мирной демонстрации в Новочеркасске, Галич пишет «Старательский вальсок» — текст про конвертацию молчания о свинцовых мерзостях политики и повседневной жизни в личные блага и жизненный успех. О том, как опасно говорить — Галич напишет потом, в других своих текстах. Пока — о том, как выгодно «лгать молча».

Вот так просто попасть в богачи,
Вот так просто попасть в первачи,
Вот так просто попасть в — палачи:
Промолчи, промолчи, промолчи!..

Способ делать карьеру и бабло, не смея пикнуть и возразить начальству или подлизываясь к нему, оказался главным социальным лифтом и в постсоветской России. А превращение «молчальников» в «начальников», воров, потом в палачей — вообще одна из самых часто повторяющихся в нашей истории, да и не только в нашей, трансформаций людей.

«Молчание — золото», как известно, вторая часть русской поговорки, которая стала отправной точкой этого громкого вальса о красноречивом молчании. Есть еще и первая: «слово – серебро». Металл, конечно, менее драгоценный, чем золото, но тоже благородный. Только в России — советской времен Галича, да порой и сегодняшней — опасный. «Слово не воробей – вылетит, и поймают», шутили в моем детстве взрослые. «Иногда лучше молчать, чем говорить», — отнюдь не только рекламный слоган наших дней.

Люди, готовые молчать о проступках и преступлениях своей страны, делают карьеру, как-то устраиваются в жизни. Иногда просто заботятся таким образом о своих близких. Слывут за это «патриотами». Слепая и безоговорочная поддержка любых действий начальства в России почему-то часто приравнивается к патриотизму, а любая критика государственной политики сразу проходит по разряду «русофобии». Будто бы болеть за страну – значит, не замечать ее ошибок.

Галич ведь и сам побыл «молчальником». Делал карьеру благополучного советского драматурга, хотя заниматься сценариями начал от безденежья. Но смолчать в итоге не смог и не захотел. За что и поплатился непоздней странной смертью. Поэтому и остался жить после смерти.

… Когда кончается страшная эпоха в жизни большой страны, когда новые правители разоблачают прежних, когда прошедшие ужасы кажутся трагической случайностью, мороком, наваждением, окутавшим государство и народ, многие люди начинают оправдываться задним числом. Мол, мы не виноваты, поскольку лично не участвовали в этих преступлениях. Или, если уж никак не отвертеться от соучастия, говорят: «Мы не ведали, что творили»!

Ровно 50 лет назад, в 1968-м, в год вторжения советских войск в Чехословакию, одной из позорнейших страниц советской истории, Галич пишет «Балладу о чистых руках». Текст, не оставляющий возможности оправдания постфактум тем, кто способен думать, но не решается говорить. Тем, кто уверовал, убедил себя в том, что от него здесь никогда ничего не зависит. Что я, ты, он, она, каждый из нас — слишком малы и ничтожны, чтобы сметь возвысить голос против Государства.

На севере и на юге —
Над ржавой землею дым,
А я умываю руки!
А ты умываешь руки!
А он умывает руки,
Спасая свой жалкий Рим!
И нечего притворяться — мы ведаем, что творим!

Люди, которые каждый день лгут нам в новостях и политических ток-шоу с экранов телевизоров, которые заседают в парламентах, которые готовы поддержать любую «линию партии», лишь бы сохранить свое место под солнцем, ведают, что творят. Они лгут во спасение себя, а не страны. Впрочем, почему «они»? Мы. Это мы лжем. Мы прикидываемся, будто бы не знаем, за что против нас санкции. И почему «вдруг» повысили НДС. И куда делись наши замороженные пенсионные накопления. И кто «гадит» в наших подъездах после ухода Обамы из большой политики. Мы делаем вид, будто безгрешны и никогда не ошибаемся. Будто все вокруг только и хотят нашей гибели. Будто за нас всё всегда правильно решат там, Наверху.

Но это не так. Галич пытался прямо апеллировать к человеческой совести. К личному выбору каждого человека. Он не строил иллюзий: быть честным и говорить опаснее для жизни, чем лгать и молчать. Так было в России 50 лет назад. Так во многом остается и сейчас.

Каждый поэт и писатель, даже поденщик, мечтает, чтобы его произведения были актуальны и пережили их создателя. Если к 200-летию со дня рождения Галича его песни останутся просто хорошими песнями, не имеющими прямого отношения к нашей реальности, это будет счастьем. Пока же он пугающе актуален. И не говорите, что он нас не предупреждал…