Великий Пшик

1 ноября 2017 года в своем доме в поселке Красный Ростовской области на 81-м году жизни умер русский писатель Владимир Маканин. Пожил немало, долго болел – обычная, в общем, смерть. Не внезапная. Любые эпитеты — «замечательный», «большой», «настоящий» или тем более «великий», которые лезут в голову в таких случаях — бессмысленны. Чем больше информации вокруг нас, тем меньше шансов избежать скорого полного забвения у тех писателей, кто не стремился потакать массовому вкусу или угадать его, да еще и не пытался создавать при жизни запоминающегося пиар-образа (что, несомненно, удалось, например, Пушкину или Пелевину).

Свое отношение к смыслу художественной литературы Маканин с исчерпывающей ясностью определил пять с половиной лет назад в тоже ныне покойной телепередаче «Школа злословия». Не стоит описывать жизнь, которая сложнее, прекраснее, талантливее, трагичней любых наших описаний.

Художнику лучше сочинять свою, особую реальность. И уже сквозь нее, как сквозь магическое стекло, кто-то может глядеть в реальную жизнь.

Но в своих не художественных произведениях Маканин как раз пытался разобраться в устройстве повседневной жизни.

На меня совершенно оглушительное впечатление в конце существования СССР произвела его статья «Квази» в «Литературной газете» (тогда эта газета была средоточием первоклассной журналистики и настоящей литературы, во что решительно невозможно поверить сейчас).

Речь в статье шла о том, как и зачем мы пытаемся создавать религии — и что из этого получается. Потом статья «Квази» даст название сборнику эссе Маканина. Сборник появится вскоре после распада СССР, в 1993-м. Есть в нем текст, который называется незатейливо — «Почти религия». О нем и пойдет речь:

четверть века назад Маканин описал эффект, который сильно проясняет то, что происходит с нами сейчас и с большой долей вероятности будет происходить дальше.

Итак, на дворе начало 90-х годов ХХ века. Кажется, Россия, наконец, отбросила социальные эксперименты, вульгарное мессианство, бесконечные блуждания по особому пути и готова стать «обычной нормальной страной». При этом в мире самая популярная социальная идея — «конец истории». Гейм овер. «Большие идеи» умерли и новых не ожидается. Революции отныне будут исключительно научно-техническими и технологическими. «Обновление смартфонов» (которых тогда еще не было) — и никакой идеологии.

Противостояние капитализма и социализма, тоталитаризма и демократии «как бы» кончилось. Победители ясны — капитализм и демократия западного образца. Коммунистическая утопия погибла.

Оставшиеся в мире к тому времени диктатуры кажутся социальным мыслителям рудиментом. Чем-то вроде еще не отпавшего в процессе эволюции хвоста у древнего человека. Ну, да ничего — скоро отпадет, куда он денется?

И вот на этом фоне Маканин задается вопросом: что, если тоталитаризм — не тупик истории, а сознательная попытка построения некоего идеального общества? Значит, есть реальная угроза, что такие попытки будут повторяться снова и снова.

Причем создают квазирелигии (тоже попытки буквального воплощения неких идеалов) и тоталитарные режимы вовсе не отдельные личности (тираны, пророки или, простите за ругательство, политтехнологи), а стихийное безотчетное творчество масс. Те, кого Маканин называет «усредненными людьми».

Инструментом творчества безликой толпы «усредненных» людей, по Маканину, является первобытное мифологическое мышление. «ММ», как называет его писатель, заодно создавая дополнительный словесный эффект мычания, бессодержательности, чего-то принципиально неартикулируемого.

Интеллектуалы, которые вроде бы видят «подвох», все равно бессильны остановить эту лавину. Маканин пишет (орфография и пунктуация автора сохранены): КВАЗИРЕЛИГИИ СОТРЯСЛИ МИР в XX столетии, интеллектуал растерялся. Готовый как-то смириться с издержками прогресса и даже с истощением недр, гомо сапиенс не ожидал от хода времени проявления столь взбесившихся масс, их первобытного ММ... И что же теперь? они будут и дальше созидать всей своей людской массой? толпой?.. — задается гомо сапиенс вопросом в ужасе от творчества толпы, от ее стремительного выбора того или иного подобия религии (той или иной квази). Возникает предчувствие. А нынешнее как бы затишье уже не обманет чуткий ум. Не стоит забывать, с какой скоростью большевики овладели Россией. И стоит попомнить, кстати, что скорость распространения и простота формулировок — свойство всех религий, а в силу этого и квазирелигий тоже».

Это неуловимое, ускользающее от взгляда, не фиксируемое никакими измерительными приборами творчество масс с помощью мифологического мышления имеет, тем не менее, вполне очевидные, видимые глазом результаты. В частности, сотворение кумиров. «Людская масса творит напрямую — из живых, и теплых, и движущихся имяреков делая Мэрилин Монро или Мао», пишет Маканин.

А дальше в будущем времени описывает то, что происходит в России сегодня. И обозначает причины происходящего. «Но ведь и в XXI веке великие религии прошлого вряд ли, увы, усилят свое влияние. Недостаточность (незадействованность) веры будет подталкивать вновь гордыню серединного человека к действию. Незанятость неба будет давить. И чтобы заполнить пустоту над головами, усредненная людская масса будет снова и снова возводить башни».

Конструкторам или «чертежникам» нового тоталитаризма, думающим, что это они строят новую великую страну, что все под контролем, что у них «всё схвачено — за всё заплачено», добавлю от себя, не стоит обольщаться. Они в любой момент могут оказаться точно такими же жертвами мифологического мышления толпы.

«…Чтобы занять трудом весь люд (до последнего человека), чертежников в свой час сменят обожаемые массой надсмотрщики-герои и надсмотрщики-полубоги. Они, конечно, появятся не промедлив. (ММ их создаст, и какой же простор для творчества!)», пишет Маканин. «Орлиным взором полубог будет наблюдать сверху, ударом ноги сталкивая с башни вниз, на землю, на груду стройматериалов, неугодного (или уставшего) чертежника. О простых работягах и говорить нечего: их будут класть взамен кирпичей. Миллионы и миллионы жертв в угоду башне, а затем неожиданная ее самоисчерпанность».

Собственно, это и приключилось сначала с русской революцией столетней давности (тут Февраль и Октябрь, пожалуй, правильно рассматривать как единое событие), а потом и со сталинской попыткой реинкарнации «вечной империи» под новым идеологическим соусом.

Миллионы напрасных жертв. Ощущение у пары поколений, что «это» на века и не изменится никогда. А потом — почти моментальное исчезновение, обрушение. Великий Пшик.

Страна сдувается со скоростью проколотого иголкой воздушного шарика.

И вот сейчас, в последние три-четыре года, первобытное мифологическое мышление масс в России начинает надувать этот шарик снова. Безликая толпа творит новую квазирелигию и новых кумиров в безотчетной тоске по «большой идее». «Кто был ничем» таковым и остается. Но «хочет стать всем» хотя бы не лично, а гурьбой, в коллективных мифологических представлениях о своей стране и остальном мире.

Это общая, не чисто российская тенденция в развитии человечества. Но особенно ярко — в новых квазирелигиях и живучести тоталитаризмов — это проявляется в России. В том числе сейчас.

Принято считать, что сегодня ни в российской истории, ни в повседневной политике народ не участвует. Что он в лучшем случае зритель, периодически аплодирующий реальным историческим акторам откуда-то с дальних рядов. Ничего подобного. Это народ исподволь создал запрос на крайне абстрактную идею «вставания страны с колен» (тем самым, к слову, признав, что она на коленях стояла).

Это толпа «усредненных людей» снова сводит судьбу России к одному человеку.

У новой квазирелигии, исподволь создаваемой на наших глазах безотчетным творчеством масс, есть и свои иконы. Например, знаменитый стикер со слоганом «Можем повторить» в разных визуальных вариациях. Тот самый, где изображено – будем откровенны — сексуальное изнасилование серпом и молотом как символами советского государства свастики как символа гитлеровской Германии. Такое специфическое чувство юмора.

Это не изобретение изощренных политтехнологов. Это именно народное творчество. Это «обычные» люди прилепили стикер на свои или арендованные машины (особенно часто его можно встретить на каких-нибудь задрипанных грузовичках, но и на дорогих иномарках тоже).

Это маркер совершенно дикого и абсурдного (с точки зрения здравого смысла, но не пресловутого ММ) желания людей, в жизни не нюхавших пороху, не видевших войн, отрезанных голов и ног, пробитых пулями сердец, не получавших похоронок на детей, не терявших погибшими в боях отцов и братьев, не испытавших многомесячного физического голода в разгар боевых действий, повторить одну из самых кровавых трагедий в истории человечества. Не говоря уже о том, что для повторения этой конкретной трагедии для начала на нашу территорию должна физически напасть другая большая страна с огромной армией. Не приведи Господь!

Но самое страшное в этих стикерах — слоган. Потому что он обозначает реальную угрозу. Это правда. Мы действительно можем повторить. Всё: войны, революции, смуты. Примерно с тем же результатом. Но от новых попыток, как видно по нашей и чужой истории, никакие трагические результаты «усредненного человека» не останавливают.