Цивилизация
Москва, неплохой район (кажется, Сокольники), вызов скорой на ножевое ранение: отец скандалил с взрослым сыном, схватился за нож, испуганная мать выскочила закрыть собой сына и была случайно ранена. Когда врачи приехали, вся семья рыдала на полу и каялась друг перед другом.
Эту новость я читала пару лет назад и очень хорошо ее запомнила, потому что повод у ссоры был для меня интересный — родственники поссорились из-за квартиры. Большая трешка, полученная еще в советское время на родителей, бабушку и сына. Бабушка умерла, а сын, которому уже хорошо за тридцать, решил с родителями разъехаться. И предложил квартиру продать. В ответ мать закричала, что сыну в этой трешке ничего не принадлежит, а отец потянулся за ножом.
Таких историй, думаю, будет все меньше, потому что последние бесплатные квартиры по советским очередям давали в середине 1990-х. Дети растут. Через 10 лет, вероятно, разъедутся уже все семьи, получившие от социализма свои маленькие квартирки.
Но сколько их полегло в этих схватках между старой и новой формацией? В скольких гостиных люди хватались за ножи, палки, скалки, сколько семей разругалось, распалось из-за этих квартир? Вернее, из-за того, что немолодых родителей неведомая рука рынка вытащила, как котят, из безопасного социалистического мира и бросила в самое пекло капитализма. И все бы ничего, но котенка перекинули в новую жизнь без объяснений.
В эти дни Россия отмечает 25-летие с момента залоговых аукционов. Ну как сказать – отмечает? Скорее, поминает недобрым словом. Видные экономисты, тогдашние, из 90-х, чиновники и политтехнологи рассказывают о масштабных последствиях залоговых аукционов и в целом ваучерной приватизации для экономики и структуры власти в России. Но никто не упомянул этот злополучный нож из Сокольников. А ведь он есть ничто иное, как последствие бездумной приватизации, при которой на людей обрушили право собственности, но не институциализировали его через просвещение.
Мне вообще кажется, что сегодня в нашей стране до сих пор тяжело переживаются две травмы 90-х. Первая — это расхождение народа с либеральной интеллигенцией, которую население после их высказываний о 1990-х как об эпохе великих возможностей считает предателями. А вторая травма — приватизация. Не только те несчастные залоговые аукционы, а вообще вся система, при которой стало возможным продать ваучер за бутылку водки и при которой на ваучеры приватизировали квартиры и дачи, а потом приватизацию продлили и миллионы смогли приватизировать недвижимость уже без ваучеров.
В травме приватизации столько нюансов. Она была для нашей страны как множественный перелом со смещением костей и сотрясением, который остался нелеченным: упали с горы, сломали обе ноги, расшибли голову, но в больницу не поехали — как срослось, так срослось, чуть ли не коленками назад.
Были в приватизации и несправедливость, и зависть, и оставшиеся без наказания преступления. Все это оставлено как есть.
Приватизация и залоговые аукционы были несправедливы, и пока государство не проговорит и не признает эту несправедливость, не будет исцеления травмы. Как проговаривать эту травму, если ножки уже срослись коленками назад? Ну, наверное, надо, во-первых, объяснить, что с горы под откос толкнули зря и теперь толкавшие об этом сожалеют. А во-вторых, необходимо наконец больного обследовать и дать ему какие-то предписания, чтобы он наконец научился жить с тем, что есть. Чтобы он понял, что такое собственность и кто такие собственники.
Люди у нас не кровожадные, никто не ждет, что государство массово начнет отнимать все. Россияне понимают, что они, хоть и несправедливо мало, но получили по приватизации свои квартиры, дачи и отдавать их не будут. Однако ждут от государства какого-то шага. Выходом могут стать, как предлагает, к примеру, экономист Владислав Иноземцев, налоговые инструменты. Разовые отчисления, соизмеримые с полученной собственностью, если она превысила установленный размер. Может, другие меры, возможно, социальная нагрузка на крупный бизнес, получивший основные мощности в результате приватизации. Это даже не обязательно должны быть огромные суммы, потому что главное в них — не пополнение бюджета, а вклад в институционализацию права собственности. Нужно закрыть все вопросы, разговоры о несправедливости, бессовестном государстве. Только после этого можно начать объяснять, почему частная собственность неприкосновенна. У нас никогда не будет к ней такого отношения, пока собственность вызывает воспоминания о несправедливости. Государство должно совершить примиренческий шаг.
Обязательно должно. Оставлять вопрос приватизации просто так нельзя, без его прояснения в России тяжело будет проходить принятие права собственности как базового. В России все еще живы поколения, которые не понимают сути права собственности, ее цену, происхождение своего жилья, попавших в их руки ресурсов. До сих пор в стране происходят невероятные конфликты в семьях, где родители получали квартиры на всех, но не хотят теперь их делить. Если отец с криком: «Тебе здесь ничего не принадлежит!» поднимает на сына нож, государство срочно должно одуматься и признать необходимость просвещения.
Например, оно должно объяснять десяткам миллионов современных родителей, бабушек и дедушек, что они не имеют никакого права говорить детям: «Иди и заработай», – потому что сами не зарабатывали свои квартиры, они их получали по системе, в которой от них ничего не зависело. Единицы старались ради кооперативной квартиры или получали жилье за выдающиеся заслуги. Остальные ничего не делали, чтобы заиметь жилье, поэтому не имеют морального права учить детей и стыдить их. Тем более что именно на детей им и давали квартиры, без детей они остались бы в своих бараках и общежитиях.
Как же получилось, что дети выросли, а родителям так никто и не объяснил, что дети владеют долями в квартирах не по традиции, а по праву, которое уже почти 30 лет называется в нашей стране священным?
Старшие поколения в России сегодня очень часто не понимают не только природу происхождения жилья, но и его цену, потому что своих квартир не покупали. Занятный факт: в деревнях теперь, пожалуй, к собственности относятся с большим уважением, чем в городах, потому что деревенские и во времена СССР сами, как правило, строили и ремонтировали свои дома, им никто ничего не давал. А городских пенсионеров нужно просвещать, пока они еще в рассудке и способны слушать. Иначе потом будет поздно. Уже ведь пошли чередой посмертные суды, когда старики завещают полученную на них с детьми квартиру каким-то дальним родственникам или рожденному после выписывания ордера младшему ребенку, а старшие не согласны - ведь комнаты в квартире давали на них. И полдела, если история оканчивается очередным ножевым ранением и семейной потасовкой. А если отзывом сделки? Несколько выигранных обиженными детьми судов — и рынок вздрогнет, потому что все будут бояться покупать эти наследственные квартиры. И сейчас на таких подводных камнях спекулируют, есть черный рынок информации, люди перед покупкой жилья «пробивают» биографию умершего собственника, выясняют, сколько у него на самом деле было детей. Все это жутко тормозит рынок и не дает гарантий от прецедента. Достаточно одного громкого процесса, где брат отсудит у сестры долю в квартире, потому что ордер выписывали на него, а ее еще не было на свете, — и все, у нас такое начнется!
Здесь тоже нужно просвещение. Без него мы не скоро еще получим цивилизованные рыночные отношения. Да и семьям такие дикие нравы не добавляют спокойствия.
Сегодня, если дети берут ипотеку, родители и бабушки до конца порой не понимают тяжесть этого бремени. И не поймут, пока общество и государство на всю страну не проговорит откровенно травму приватизации и не объяснят старшим гражданам, чем нынешняя жизнь и рынок отличаются от прежних. Большая часть населения нашей страны за все свои предыдущие поколения не имела или почти не имела ничего личного. Даже жившие на земле крестьяне в лучшем случае владели маленькой избой, а их земельные наделы были общинными. В России нельзя было просто наделить людей правом собственности и не объяснить его природу и цену.
Объяснять придется происхождение не только крупнейших частных заводов, но и комнат в коммуналке. Я бы даже сказала, что объяснить, откуда у олигархов заводы, – задача плевая. Куда сложнее, морально и этически, будет объяснить бабушке, почему она не может завещать полученную на всех детей квартиру компаньонке, и почему, если сын требует квартиру разменять, это придется сделать. И почему родители, не имеющие никакого представления о стоимости и ценности жилья, не имеют права заставлять сына, какого-нибудь младшего научного сотрудника кафедры изучения донных рыб, брать ипотеку.
Эффект от непонимания ценности собственности и жилья огромен и проявляется в разных сферах: от той же невозможности с чистой душой отселить взрослых детей. Действительно, если рассуждать с точки зрения современного рынка, на каком основании можно выселить человека, если он живет в комнате, которую выделило на него государство? Между прочим, задолженность по коммуналке — это тоже частично проблема не институционализированного права собственности: не платят ведь не только от наглости и бедности, но и порой из-за непонимания ответственности за владение жильем. Или возьмите шум в квартирах, трехметровые заборы на дачах, запущенные участки и мусор в садоводствах — если люди не уважают друг друга как собственников, они городят соседу заборы, включают громкую музыку и выбрасывают хлам на улицу. Страхование — тоже сфера, которая плохо развивается из-за неразвитого чувства собственности. Неипотечное страхование жилья в России — ничтожная доля рынка, предложения на нем в основном комичные. Страхование недвижимого имущества в нашей стране –--пародия, потому что человек, который до конца не понял, как к нему попала недвижимость, не может вообразить, что с ним станет, если он этого жилья лишится.
Мы противоестественным образом почти 30 лет пользуемся правом собственности, но так до конца и не поняли, что это, как получено, сколько стоило и к чему нас обязывает. Пора бы уже и научить людей, откуда есть пошла их собственность, потому что скоро вырастет четвертое поколение тех, кто нет-нет да и подумает, будто квартиру с дачей им послали небеса.
