Цивилизация
Пора сделать саморазоблачительное заявление. Я — тот человек, что ввел в интернете мем «полакомиться творожком». У меня был текст о возвращающихся в наш язык словах-маркерах бедности. О том, как все эти «лакомиться», «баловать», «мяско», «рыбка», «колбаска» потихоньку вернулись в разговорный обиход и с головой выдали в россиянах страшную проблему: что бы ни изображали они из себя на людях, язык выдает бедность.
Еще лет десять назад люди не говорили о таких доступных продуктах с уважительным придыханием. А теперь говорят, потому что продукты эти в любой нормальной стране, безусловно, доступные каждому, у нас стали на столах редкостью, да и натуральность их под вопросом.
Конечно, и богатые далеко не каждый день едят пармезан или икру. Но говорят они о том и другом с равнодушием. Бедного выдает это вот уважительно-ласковое отношение к дорогой для его кошелька еде.
За те четыре с лишним года, что прошли после написания первого текста о языке бедности, ничего не изменилось. Вернее, ничего не сделалось лучше — только хуже. У нас появились новые символы недоедания, прорывающегося в язык сквозь маски и пропаганду. Один из них называется «польза и вред», другой — «как принимать».
У моей мамы в достаточно раннем возрасте обнаружили тяжелую форму остеопороза. Я, конечно, заволновалась от такой возможной наследственности и стала читать про действенные меры профилактики. И пока читала про богатый кальцием кунжут, передо мной открылась бездна человеческих несчастий. Потому что главные запросы со словом «кунжут» — это именно те самые «как принимать» и «польза и вред». Казалось бы, кунжут — экое дело. А за ним сокрыта пропасть. Наберите в поисковике «кунжут» и вы тоже сможете заглянуть в бездну. Никто не ищет, как его готовить, с чем есть. Редкий любознательный россиянин поинтересуется, «как кунжут растет». В основном же все выясняют, как его принимать и в чем польза и вред.
Чувствуете разницу между «как есть» и «как принимать»? Принимают в терапевтических дозах. По чуть-чуть.
Я нашла в Петербурге ларек с кунжутом на развес. Прошу отсыпать мне килограмма полтора, потому что хочу делать дома тахиновую пасту. При мне женщина покупает 100 граммов. На меня смотрит с недоумением. Говорит: «А как вы его принимаете? Я — по чайной ложке».
Мне даже стыдно стало. Не могу же я сказать человеку, что беру стакан кунжута на глаз, меда свежего, от соседки-пасечницы, масла оливкового, бухаю все это в миску и перетираю. Ведь и мед домашний стал в России давно деликатесом. Его не едят, а принимают по той же чайной ложке. 99% статей в рунете посвящены советам, как его принимать.
А уж какие тайны открылись мне, когда я задумала взять коз и стала читать по вечерам про козоводство. Большинство статей про козье молоко сводится к этому самому «как принимать». Узнала я, что козье молоко, оказывается, нужно принимать по 100 мл дважды в день. А козий сыр — по 30 гр натощак. И черт с ней, с козой. Наберите в поисковике «парное коровье молоко...» — вам выскочат подсказки «польза», «детям», «как употреблять», «применение». До того как завести дойную козу, я много лет покупала парное коровье молоко, добавляла его в кофе, варила на нем каши, делала омлеты. Меня иногда спрашивали, как я его «принимаю» и «применяю».
Или вот почитайте про оливковое масло. Еще пять лет назад статьи о нем в основном сводились к рецептам и истории происхождения. Сейчас значительную долю всех сетевых текстов про оливковое масло составляют эти самые «как принимать» и «польза и вред». Потому что у людей мало свободных денег, они готовы вложить их в питание и обстоятельно изучают, от какого именно продукта, то есть, от какой инвестиции, получат наибольшую для здоровья отдачу. Других объяснений нет.
Список продуктов, которые россияне сегодня уже не едят, а «принимают» и «употребляют», расширился. Это также домашние яйца, красное мясо, красное вино, оливки, орехи, лимоны, малина — последние два стали уже уделом для больных, их берегут на черный день и в сети в основном интересуются, как принимать при простуде лимоны и малиновое варенье. В лучшем случае напишут — «как употреблять». Шоколад пока еще едят — спасибо обвалу цен на него, но уже появились в сети частые статьи с ключевыми словами «горький шоколад польза», «почему шоколад — это полезное лакомство».
Я писала когда-то о том, что само слово «лакомство» — исключительно из лексикона бедных. Даже если состоятельному человеку нельзя часто есть какие-либо продукты, он все равно не скажет о них «лакомство». Лакомятся не тем, что не запрещено, а что малодоступно.
И вот появились у нас в массе «шоколадные лакомки». Теперь можно встретить слово «полакомиться» применительно к творожному продукту. Я не шучу! Нашла на одном сайте отзывы о стаканчике «продукт творожный со вкусом вишни и шоколада» известной фирмы, которая делает дешевейшие продукты. Так вот, в каждом этом отзыве, которые, замечу, пишут за сущие копейки самые обычные домохозяйки, присутствует проклятое «полакомиться». В каком-то смысле мы за эти четыре года сделали рывок: раньше люди «лакомились с получки/с пенсии творожком, мяском, рыбкой», а теперь уже — творожным продуктом, сосисками, консервами.
Почитайте сайты отзывов и кулинарные форумы — обрыдаетесь. В прямом смысле расплачетесь над бедностью нашего народа. Я, например, не могу не плакать, когда вижу, как какая-нибудь хозяюшка салатом из крабовых палочек и консервированной кукурузы «балует деток». Вы представляете, что эти детки едят в основное время? Между прочим, легко выяснить, если внимательно походить в супермаркете по пятам за семейными людьми.
Например, вы быстро узнаете, что для повседневного стола они берут не сыры, сметану и масло, а сырные и молокосодержащие продукты, на обеды тем же детям — мясосодержащие продукты, под которыми скрываются сегодня самые отъявленные сосиски за 80 руб./пачка. Пойдут к сыру, или якобы сыру за 500 руб./кило или к сарделькам за двести, покрутят в руках и возьмут: «Это на выходные сделаю. Побаловать».
Я на днях была в Кеми и там увидела стаю собак, одна из которых, кобелек, накануне провожала меня по ночным пустынным улицам. В знак благодарности я купила всей их семье сардельки. Три пачки как раз по 80 рублей, сардельки в натуральной оболочке. У кассы одна женщина похвалила мой выбор: говорит, она с получки всегда берет такие деток побаловать. Я потом долго стояла, мялась, не выходила из магазина, чтобы женщина не увидела, кому я купила эти сардельки.
Можно ошибиться с наблюдениями, неправильно распознать детали — язык ошибок не допустит и сам с головой выдаст бедность. Если сардельками за 80 рублей балуют детей, значит, и дети эти, и их мать — нищие.
Люди у нас не просто стали есть хуже — они начали уже не есть, а «питаться». Это слово за последние годы отвоевало в нашем обиходе еще больше места.
Запомните: те, для кого проблема с продуктами не стоит остро, едят их. А вот бедняки, у которых основная задача на минимальный бюджет набить живот максимальным количеством калорий и не оказаться по итогам такого рациона на больничной койке, питаются. Поддерживают жизненные силы, не больше. Слово нищего советского быта, к концу 2000-х потихоньку изжитое. И вот глядите-ка, вернулось! Появилась даже реклама со словами «питательное», «калорийное». Помните, в СССР была булочка, называлась «сдоба калорийная»? Сразу понятно, что надо брать, так как булочка представляет выгодный обмен копеек на килокалории. Сегодня эти слова можно встретить в рекламных буклетах продуктового ритейла, в меню кафе, столовых. Плохой знак. Я бы сказала — ужасающий.
Тяга к чтению про пользу и вред продуктов — оттуда же. Когда у тебя на прокорм семьи полторы тысячи рублей в неделю, ты, как ответственный человек, рассчитываешь каждую копейку и каждую жиринку, чтобы из такого режима именно питания выйти с наименьшими для организма потерями. И в этом случае, конечно, очень важно знать, что полезнее в пересчете на каждую затраченную сотню рублей. Трагедия сегодняшней России еще и в том, что у нас далеко не все бедные глупы и социально неблагополучны. Увы, но среди бедняков многие, если не большинство — это люди с профессией и даже порой неплохим образованием. Поэтому они к вопросам выживания подходят ответственно.
Один мой знакомый, биохимик, рассказывал, как составлял дома таблички по усвоению белков и выводил стоимость каждого грамма: у куриных яиц биологическая доступность белка, то есть, усваиваемость, высокая, у говяжьего стейка — низкая. Стейк съел, сытость надолго, а фактического белка получил немного. И вот он, по бедности, планировал семейный бюджет с учетом реальной стоимости каждого конечного грамма белка, жира, базового набора микроэлементов. Потому что выпало биохимику в 90-е оказаться с больной женой и четырьмя детьми на руках. Ничего, все выжили и теперь здоровы. Дети выросли крепкие, без свойственных нашему поколению растяжек на коже, с хорошими зубами. Жена поправилась и теперь красавица. Но какой ценой далось этой семье выживание?
Многие годы отец оценивал каждую копейку. Он рассказывал, как стоял в магазине с выданным впервые за четыре месяца задержек авансом, смотрел на консервы, курицу, крупы, растительные спреды и в голове лихорадочно переводил ценники в калории, дозы витамина B12, полиненасыщенные жиры, все это «раскидывал» в уме на членов семьи и принимал решение. Всегда блестяще учился, был отличником. Теперь, кстати, профессор. И его пример прекрасно иллюстрирует природу популярности у нас этой заветной формулы «польза и вред».
Попробуйте массово найти что-то аналогичное в англоязычном интернете. Статьи про пользу и вред появляются очень редко и только про продукты, по которым современная наука до сих пор спорит. Про сливочное масло, например, можно найти у американцев запросы «польза и вред». Про то же красное вино. Потому что пресса регулярно публикует результаты разных, в том числе противоречивых исследований, люди стараются не отставать.
Они читают про пользу и вред продуктов, чтобы быть в курсе последних рекомендаций науки. А мы — чтобы максимально выгодно инвестировать в свое питание каждый рубль.
У нас бедная страна. Масштабы бедности нам еще только предстоит вскрыть — они долгое время маскировались национальной нашей тягой к показухе: когда на ужин каждый день лапша быстрого приготовления, зато новая машина под окном, когда, чтобы пустить родственникам пыль в глаза, занимают деньги на праздничный обед. Но денег больше нет, бедность сбрасывает покровы. Люди лакомятся мясом, принимают мед по чайной ложке и натуральное молоко изредка употребляют в медицинских целях.
Бедность прорвалась сквозь все маски и пропаганду и заговорила с нами на своем языке. Главные ее слова сегодня: «как принимать», «польза и вред», «лакомиться» и «побаловать деток к празднику».
