Отцы и дети убийц

Богиня правосудия, как известно, слепа. С повязкой на глазах. С мечом в руках при этом. Выглядит не самым безопасным образом. Вам не кажется? Ближайшая ассоциация: обезьяна с гранатой. Должна же быть какая-то очень веская причина, чтобы экипироваться так безумно.

Но к чему именно должно быть правосудие абсолютно слепо? А к чему именно должны быть особо чувствительны ее весы? Ясное дело, оно должно быть слепо к несущественным для истины вещам. К тем, что не должны влиять на правосудие, например должности, родственные связи...

Вот я сейчас неожиданно не собираюсь говорить, что в России все наперекосяк. Не стала бы даже ваше внимание занимать историями на эту классическую тему. Итак, богиня не видит, кто перед ней, чей он отец, муж, коллега. Она лишь взвешивает на своих рыночных весах, что он сделал: убил ли, украл ли. Скрип, скрип. Туда-сюда качнулись весы. Вы-то и убили-с! Шмяк-бряк. Рубанула мечом. Следующий! Нам важно одно. Чтобы никто никого не убил. Никто никого. В принципе. Верно ведь?

Вот, к примеру, Джохара Царнаева сейчас казнят. Присяжные, только что отправившие Царнаева на смерть, рыдают прямо в зале суда. Прямо не сходя со своих мест, на которых они его и приговорили.

Хоть он и массовый убийца, а все ж кудрявый юноша. Хоть и юноша — а убил. Но не так-то просто своими руками отправить человека в ад.

Хотя бы и держа подол богини правосудия. Ведь после введения смертельной инъекции некоторые не желают умирать сразу, а позволяют себе, нарушая благостное чувство справедливого возмездия, корчиться в муках до 10–20 минут. Смотри потом на это. Помни потом об этом...

То, что отец Джохара Царнаева полностью поддерживает сына и проклинает Америку и даже всех американцев скопом, кажется вполне понятным. Он же отец. Разве неправильно любить сына? Еще до вынесения приговора Анзор Царнаев сказал: «Американцы хотят расправиться с моим младшим сыном так же, как они расправились со старшим». «Расправиться»... Ну, он на стороне своего ребенка. А где ему еще быть? Было бы странно, если б было иначе.

И дело как будто вовсе не в том, что он чеченец, а у чеченцев особенно крепки семейные узы. И «добро» у них — это то, что делают «свои». А зло у них — это то, что делают «чужие». Но во всем мире, а не только в традиционном (чеченском мире) это кажется понятным. Так ведь? Или нет?

Помните трагедию в феврале прошлого года в Москве со школьным стрелком Сергеем Гордеевым? Родители не навещали сына. Устранились от его защиты, не ходили на суд, не выходили на связь. Еще в самый первый день трагедии при обыске его отец якобы обронил: «Лучше бы его убили». 15% опрошенных москвичей готовы были понять такое поведение родителей (это неожиданно много). Потому что 85% их категорически осуждали (это ожидаемо).

Дистанцирование от «плохого» сына объяснимо.

В современном обществе родственные связи часто простая формальность. В традиционном же обществе родственные связи — безусловная данность и основа всего.

Потому реакция отца Царнаева естественна. Но понятна и реакция отца Гордеева, чье представление о «чести» для него весит больше, чем связи родственные, тем более что и он сам, и его отец принадлежали к силовым структурам (так сообщали СМИ).

Итак, «Царнаева мораль» против «морали Гордеева». Эта свежая проблема однажды была уже решена. В одном произведении, написанном 24 века назад. Речь о платоновском «Евтифроне». Это история о том, как сын идет доносить (актуальная тема) на отца. Сократ, тоже шедший в суд, чтобы схлопотать собственный смертный приговор за развращение юношества, ловит этого древнегреческого Павлика Морозова за руку и начинает расспрашивать (мысль о своей судьбе его мало занимает).

Выходит, что это моральная дилемма в наиболее общем смысле.

«Всегда будь на стороне своих», гласит первое правило. «Всегда бери сторону правды», гласит другое.

Наемный работник в семье Евтифрона взял да и убил их раба. Тогда его папа связал преступника и бросил в яму. А сам послал человека в Афины, чтобы получить распоряжение, как поступать с ним. Пока человек ехал — плыл — ехал — плыл, работник давно уже умер в яме. Папа не мог не понимать, что именно так и случится.

Евтифрон мыслит прямолинейно. Собственно, так и переводится его имя: «ортодокс». Мой папа — убийца. Убийца должен сидеть в тюрьме. Пойду сдам папу правосудию. Таков силлогизм. Спустя 24 века похожий случай решался однозначно и не вызывал сомнений. «Пионерская правда» тогда писала: «Павлик не щадит никого: попался отец — Павлик выдал его, попался дед — Павлик выдал его». Таков девиз нового Евтифрона.

Я не буду обсуждать ложные доносы или выдуманные пропагандой случаи. В то время #павликиморозовы были в тренде и потому реальных подобных историй были десятки. «Довожу до сведения органов ОГПУ, что в деревне Отрада творятся безобразия. Мой отец Григорий Семенович вместе со сродником, кулаком Фирсовым В.Ф., во время молотьбы и возки хлеба в город Спасск воровали колхозный хлеб. Во время воровства они заставляли меня держать мешки. На душу ложился тяжелый камень. Я чувствовала, что нехорошо, но сделать ничего не могла. Я еще не была пионеркой. Теперь мой долг выполнен. Пионерка Балыкина Ольга».

Родителей посадили. А спустя десятилетие тем же самым бумерангом шибануло и саму Ольгу Григорьевну Балыкину: ее посадили на десять лет, так как на нее написали донос соседи.

СССР был эпохой имени Павлика Морозова. Памятники Павлику, улицы имени Павлика, образ мыслей имени Павлика. Прямолинейное мышление считалось единственно верным.

После развала СССР — и выноса всех его святых вон — моральная дилемма сменила вектор. И оказалась на крайнем противоположном полюсе. Мышление «прямолинейное», «ортодокальное», мышление «по Евтифрону», «по Павлику Морозову» стало казаться нелепым — а мышление «свой-чужой» стало близким и понятным.

Такие абстрактные и слишком прямолинейные понятия, как «добро», «зло», «воровство», «коррупция», «закон», вообще перестали оказывать влияние на выбор. Так остается и по сей день.

Единственный раз общественное мнение качнулось в сторону симпатии к Евгении Васильевой по делу «Оборонсервиса». Нет, не тогда, когда ей дали реальный срок. Тогда мы к ней как раз охладели. А год назад, когда она решила защищать и покрывать своего любовника. Возможно, даже жертвуя собой. Нам было все равно, что оба воры. Наши симпатии были полностью на ее стороне.

И отец-Царнаев все же как-то понятнее, несмотря ни на что, отца-Гордеева. Сегодня мы отмечаем тридцатилетие заката эпохи Павлика Морозова. А ведь, если подумать, #павликиморозовы не были лишены искренности и их моральный выбор не был лишен остроты.

Что делать, если отец — вор? Ведь он же вор... Но он же отец?.. Запутали совсем...

Я же живой человек, а не мраморная статуя. Со статуей все ясно. Она (та, кого она олицетворяет) должна быть беспристрастна. А человек должен быть пристрастен. Это нормально. Человек принадлежит к десятку разных групп, и лояльность группе — это же хорошо? Группы бывают всякие. Семья. Школа. Нация. Религия. Раса. Кооператив.

Надо быть хорошим отцом и верным другом, самозабвенным гражданином и упоительным патриотом. Верно? Правда, тут появляется вопрос о совершенной случайности твоих принципов. Родился б ты негром преклонных лет — другим людям был бы лоялен и за другие принципы погибал.