Цивилизация
А что, неужели раньше такого не было? Люди, что, рождались, жили и умирали, не зная, что можно смотреть, как кто-то позорится в прямом эфире в реальном времени? А не в пересказе и не выдержке… Не знаю, умрет ли движение metoo после такого. Но жанр позора в суде расцветет. Уж больно увлекателен. Только финальный эпизод киноэпопеи в прямом эфире посмотрели три миллиона человек.
В кадре появляется серьезный дядечка с жутким шотландским акцентом. Даже на русское ухо этот акцент звучит уморительно — помните знаменитый диалог двух шотландцев с говорящим лифтом, ылевн, ылевн, (этаж адыныцать) — да еще в сочетании с его серьезностью и профессией… А по профессии он охранник Джонни Деппа.
– Да я б запомнил, сэр, если бы член Джонни Деппа увидел, — всерьез отвечает охранник на такой же серьезный вопрос адвоката Эмбер Херд, правда ли, что Депп мочился в коридоре. — Ну, вы же видели его член.
– Нет, не видел.
– Возражаю.
– Я б запомнил, если б увидел.
И все остальное в том же духе. Сочетание нелепости вопросов, интимности темы с фирменной серьезностью и дотошностью суда, а также негативная харизма Деппа и Херд, постоянный звездный стеб Деппа над вопросами — создает этот новый жанр.
В кадре дядечка с аккуратной седой бородкой без возраста, говорят, он и решил исход дела. Это старый дружбан Деппа, всемирно неизвестный художник Айзек Баруч. Он содержанец Деппа, Депп давно подарил ему свою квартиру в центре мира. Искренность Айзека запала в душу присяжным, он расплакался, рассказывая, какая нехорошая мисс Херд и какой хороший мистер Депп. Он пытался шутить, где это только возможно.
– Называл ли мистер Депп когда-нибудь мисс Херд... (жутко нехорошим словом)?
– Возражаю, ваша честь.
– Вы можете ответить.
– Ну, меня он все время называет этим… (жутко нехорошим словом).
Когда мужчина мужчину называет этим словом на букву «к» или (по-русски) на букву «п», это имеет удивительно комический эффект. Рассказывают, однажды это слово перед всем строем произнес один генерал из английской знати, потому что солдат-срочник по дурости утопил в речке целый танк. Он вытащил солдата вперед и посреди звенящей, как говорится, тишины передо всем строем четко и громко произнес: кант! И все. На этом отчет об учениях был закончен. А надо понимать мощь этого слова, чтоб ощутить, как она взаимодействует с генеральским чином. Особенно когда адресат его — мужчина.
– Да он меня регулярно кант называет, потому я и не помню, называл ли он ее кант, вполне такое могу себе представить.
И вот то, что могло бы стать триумфом феминисток (как так, называть женщину кант!) — ушло в стеб.
– Ах, Аполлон, ах, Аполлон!
– Я тебя не спрашиваю, где брала живопись. Я спрашиваю, штопор есть? (очень как-то похоже интонационно и по сути).
Надо отметить, что это первая победа харассера в суде. До этого были одни расправы. Причем досудебные. Полностью разрушенные карьеры по одному только обвинению. Достаточно было крикнуть: ты гендерный шовинист, харассер! — все, тебе конец, от такого защищаться трудно. Обвинение равнялось приговору.
А тут вдруг. Мужчина (якобы) бьет женщину, подает в суд, в суде выигрывает дело о клевете. Теперь она ему должна 11 миллионов, которых у нее нет. Его репутация (уже разрушенная) восстановлена. Ее — разрушена. Белые (мужчины) начинают и выигрывают.
Это серьезный прецедент. Мы, женоненавистники, ликуем. Наши враги, феминисты, геи, лесбиянцы, поражены.
«Судебный процесс превратился в публичную оргию женоненавистничества, — пишет колумнистка The Guardian. — Номинально жертва язвительных комментариев — Херд, но трудно избавиться от ощущения, что на самом деле они направлены на всех женщин. Мы переживаем момент яростной антифеминистской реакции, и скромные успехи сводятся на нет. Это окажет разрушительное воздействие на выживших, которым теперь придется замолчать под страхом разорительного иска о клевете. Женская речь стала намного менее свободной».
После процесса Деппа — Херд многие попытались похоронить движение metoo — конечно, преждевременно.
Не будем троллить колумнистку, хоть и хочется. Троллить феминисток — дело слишком легкое. Они же без юмора… Это самое серьезное движение за всю историю правозащитных движений. Правозащитники вообще люди святые и без юмора, самая мрачная публика, прям как хармсовский достоевский. А тут еще и дамы...
Недавно попался фрагмент проповеди-лекции Александра Меня, он там размышляет о том, смеялся ли, улыбался ли Иисус, и доказывал, что, дескать, да, все время стебался. Ему было очень важно, чтобы христианство не уходило в такой тотальный серьез.
К Всевышнему поднимаются, смеясь.
Серьезными щами устлана дорога в ад.
Не то чтобы я не сочувствовала феминисткам и движению metoo (тем более, что me — too), я сочувствую всем жертвам, как профессор Преображенский сочувствовал детям Германии, и нам с профессором не жалко на это святое дело полтинника. Не подумайте.
Но главный вопрос, что же это все-таки было.
Metoo — мощное средство дискредитации и подавления старых ранее доминировавших элит (белых мужиков), средство зачистки традиционных элит. Всегда действовавшее безупречно. Это был некий общий знаменатель для общей глобализирующей повестки.
Может быть, metoo сникло, и наступила антифеминистская реакция. Может такое быть. Вообще, женщины выигрывали в суде задолго до появления современного радикального феминизма. Об этом давно говорит профессор Мартин Ван Кревельд, и эта тема гендерного неравенства в суде узаконена им на академическом уровне. Суд традиционно благосклонен к женщине.
Так что прецедент интересный.
А может быть, преувеличивают: и это просто частный случай, когда дьявольски обаятельный ироничный Голливуд-стар выиграл у этой крашеной сучки, не остроумной, лживой, истеричной, не заслуживающей жалости.
Сложно сказать, надо понаблюдать.
Первая мысль, которая приходит в голову… В разгар Metoo победа Деппа вряд ли была бы возможной… А в сегодняшнем мире, который успешно летит к чертям, повестка миту, как бы сказать помягче, уже не так актуальна из-за последних событий, не до миту сейчас.
Автор выражает личное мнение, которое может не совпадать с позицией редакции.