Цивилизация
Есть, как известно, ковид-отрицатели и есть ковид-дристуны. Последние боятся заразиться. Первые боятся… чего? Сложно так в рифму сказать. Кто-то «в отрицании». Кто-то в иллюзии «со мной этого не случится». Кто-то проверяет границы, кто-то «рационально» не верит в эффективность ограничений. Кто-то воспринимает ограничения как давление, «цифровой лагерь», потерю свободы и протестует (в отличие от тех, кто воспримет закон как родительскую фигуру... впрочем, в России таких не бывает).
Я ковид-дристун.
Я не выхожу за порог квартиры уже три недели. Нет, в Москве нет карантина… В Москве всё сильно широко открыто. Особенно метро и клубы. И совсем почти чуть-чуть кое-что закрыто. Особенно выставки. Что вы хотите, непримиримая борьба с заразой! Был такой рассказ у Кафки «Голодарь» (или «Художник по голоду», в оригинале Ein Hungerkünstler). Кстати, рассказ почти что автобиографический. Вот потом у писателей спрашивают: ой, как вам удалось создать такое абсурдистское полотно? А это не абсурдистское, а хроникальное.
В общем, речь у Кафки о человеке, который выступал в цирке, номер его заключался в том, что он ничего не ел. В конце рассказа (и жизни главного героя) мы узнаем, в чем дело. Дело в том, что просто не нашлось того продукта, который бы возбудил его аппетит. Вот я не выхожу за дверь, так как ничто за дверью не возбуждает мой аппетит. Только путем жесточайшего самообмана в давнюю эру до рождества ковида можно было ошибочно решить, что за порогом двери есть что-то значимое...
Я, как герой фильма «Туринская лошадь», сижу в четырех стенах, а за порогом тает этот мир. Я существую онлайн. Я скоро превращусь в голограмму.
Покупаю онлайн. Не знала, сколько всего можно получить за 500 рублей. Любой преподаватель любого профиля готов научить тебя всему за полтысячи. Народ бросился скупать в долг квартиры и машины. Логично. Все равно скоро погибель, земля налетит на небесную ось. Вообще говоря, уже налетела, но не все поняли. Это, говорят, 2020 год такой кривой, вот он пройдет... Надеются…
«Никогда не теряйте отчаяния!» – повторяла умная Надежда Мандельштам эту парадоксальную фразу. Ей казалось, что отчаяние прочнее держит на этой земле. Ведь бывают такие времена, когда если что и убивает, так это надежда.
Есть такой анекдот. К гениальному палачу с трудом по блату за большую мзду попал преступник. Палач знаменит тем, что умеет казнить комфортно, ничего не почувствуешь. Преступник ложится на плаху. Взмах топора. Свист. Преступник встает в недоумении. Как же?! Просит разъяснения у палача. «А ты головой-то тряхни!»
И мы сейчас стоим и ничего не чувствуем... Ну головой-то тряхните!
Глядеть и в будущее, и в прошлое – одинаково трудная задача. Нет таких очков, чтоб это разглядеть. На моей памяти таким даром не предвидения, а поствидения и совидения событий обладала Надежда Мандельштам. В книге «Воспоминания» из оттепельных времен она описала сталинщину. Что тут началось! В те времена травля имела сильный привкус колючей проволоки. Тогдашние буллинги были еще и доносами, учитывая некоторые обстоятельства жизни в СССР. Вот и стало ясно по этой реакции, насколько это кассандров дар и кассандрова же судьба, насколько это дар и риск – видеть трезво.
Сегодняшний день видеть никто не умеет, а уж тем более – предсказывать будущее. Все заглядывания вперед – весьма комический жанр.
Как в анекдоте.
У блондинки спрашивают, какова вероятность встретить на улице мамонта. «50 на 50». – «Почему»? – «Ну, либо встречу, либо не встречу».
Вот вся ковидфутурология – это 50 на 50: либо так, либо иначе.
Все прогнозы так или иначе сводятся к этому. Что тут предскажешь, особенно с ковидом! Вот все решили, что надо вкладываться в стартапы, рожденные коронавирусом. Например, видеосервис Quibi, контент для мобильных, чем я особенно интересуюсь. Сделан в Голливуде и Кремниевой долине за 2 миллиарда. Вся жизнь давно протекает на экране мобильного, плюс коронавирус всё перевел в онлайн. Предсказывали, что Quibi победит Netflix и TikTok.
Прогорел. Полгода продержался.
Если хочешь хорошего комического чтива, почитай футурологию прошлых лет. 40 лет назад люди были уверены, что в 2020 году мы будем путешествовать на Марс и обратно, а до смартфона элементарно не додумались. 30 лет назад футурологи писали, что в 2020 году мы займемся колонизацией Солнечной системы, а до того, что распадется СССР, не дошла мысль. Еще 10 лет назад прогнозы предсказывали, что к 2020 году человечество справится со всеми видами рака, но лучшие умы не посетила мысль, что в 2020 году человечество будет сожрано вирусом.
Судя по всем предсказаниям: технологическим, политическим, экономическим – ясно, что человек в состоянии предсказать черта лысого. Если раньше люди были зациклены на космических полетах, то и вся футурология ограничивалась только ими, просто всё количественно умножалось на 10, 20, 100 – сколько хватало смелости. Вот и весь полет фантазии. Не может человек поменять свою оптику. Человек дурак. Сейчас летаем на орбиту – будем, значит, в сто раз дальше. А что в кармане у каждого будет маленькая коробочка, которая будет совмещать в себе фотоаппарат, камеру, телефон, факс и телебашню, никто не додумался.
Аналитики, дающие прогнозы в любой сфере больше чем на неделю, – самая подлая порода. Эти самые злые фальшивомонетчики.
Знаете что? Покупайте домашние кинотеатры и переквалифицируйтесь в психотерапевтов онлайн. Что еще скажешь!
Сейчас ковид убивает кинотеатры и кинофестивали. Объем зрительного зала сокращен до 25%. В метро толкаться можно, а в кино ходить нельзя.
Например, закрыли, точнее, перенесли на весну, фестиваль, на котором должен был быть показан мой фильм. Онлайн-фестиваль – нонсенс. А фестиваль во время чумы – кинематографично, конечно, но не кошерно. Съемки моей следующей ленты отложены до весны. Что будет весной, не скажет никто, а кто скажет – тот блондинка. Фестивали переносятся, остается только одна программа основного конкурса. Программы короткометражных фильмов закрыты. И так по всему миру. И это уже точно сохранится в течение полутора лет, так как и киноиндустрия, и фестивальное движения не разворачиваются через двойную сплошную. Тут же длительный процесс подготовки.
Мир ждал третьей мировой. И тут она такая – опа! Не узнаете? Это я.
Во время войны нет переживания травмы – есть возбуждение. Лечат же уже потом – ПТСР, вьетнамский синдром, посттравму. То есть сразу как встанем и тряхнем головой.
