Цивилизация
Предстоящий передел собственности в промзоне Бирюлево 28 А — не следствие, а причина случившегося погрома. Если аренду участка в промзоне в 3,9 гектара выставляют на аукцион, а на этой территории ведется бизнес с многомиллиардным, если верить «Большому городу», оборотом, и аукцион срывается, потому что нет ни одной заявки, это означает, что все отлично знают, что на него и не надо подавать заявку. Или на территорию виды у тех, с кем не стоит связываться, или аукцион — формальность, а решение уже принято.
Погром, как это ни цинично звучит, отличный способ отжать дагестанцев, держащих территорию и бизнес, а заодно и кормящихся от них чиновников, которые теперь должны же понести наказание за случившееся на их территории безобразие.
Никакие письма и крики о помощи жителей Западного Бирюлева (формально, кстати, не самого неспокойного района Москвы, Южное Чертаново по количеству преступлений на душу населения хуже) не работали. Жители чувствовали себя придатком промзоны со всеми вытекающими отсюда последствиями (большое количество «чужих»). Власти бездействовали, скорее всего, монетизировали отношения с приезжими. Но наступил момент, когда накопленный страх и раздражение оказались кем-то востребованными. Например, теми, кого интересовали 3,9 гектара земли, которыми, я так понимаю, по праву распоряжались дагестанцы, и никак их оттуда было не убрать.
Случайное или не случайное убийство коренного жителя, случайный или не случайный убийца-инородец стали причиной для взрыва. Дальше оставалось придать ему направление: торговые точки, рынок. Не квартиры, где живут мигранты, о которых местные прекрасно знают, а именно рынок. Для этого подтянулись «правильные ребята», которые знают, как правильно канализировать гнев, в какой момент закричать «Россия для русских», и правильные кликуши, которые подталкивают толпу сзади. Остальное идет на адреналине. Финальная точка: рынок закрыт, народ — по домам, а на всех экранах страны — скрученный азербайджанец, названный убийцей без суда и следствия, на ковре у министра внутренних дел, который, считайте, уже вынес ему приговор.
Если бы вот также через пару дней повязали и бросили к ногам министра убийцу Анны Политковской, мой скепсис, возможно, был бы меньшим. Впрочем, эта сцена ориентирована на самый ядерный электорат, надежду властей. Он должен быть доволен. Не факт, что доволен и поверил, но должен бы.
Для кого территория, станет понятно в недалеком будущем. Это — продолжение политики Собянина по сносу ларьков. Теперь сносят рынки. Напоминаю про многомиллиардный оборот. В руки бывших владельцев он не вернется, потому что они уже сидят или в бегах. Куда переместится бизнес с Черкизона? В правильные, по мнению Собянина, места типа «Лотос-Сити», который строят деловые партнеры, как говорят, Ротенбергов.
В полутора километрах от МКАД, в районе Калужского шоссе, на 100 гектарах территории. Там, как пишут «Ведомости», предполагается торговый комплекс оптово-розничной торговли на 350 тыс. квадратных метров с кровельной парковкой и погрузочно-разгрузочной зоной на 5,2 тыс. торговых мест. И еще один комплекс оптово-розничной торговли на 700 тыс. квадратных метров на 7 тыс. торговых мест. Плюс складской терминал площадью 100 тыс. квадратных метров. Во все это не названные инвесторы вкладывают 2,5 млрд долларов.
Вот пусть и едут фуры туда, а не в Бирюлево, и туда же перемещается многомиллиардный оборот, который обеспечивала промзона. А если и не туда, то в один из трех анонсированных сразу после бирюлевских событий «логистических центров», которые заменят овощебазы: на Варшавском и Киевском шоссе и в районе Шереметьево. Кто будет ими владеть, пока неизвестно. Но точно известно, что владельцы овощебизнеса в Бирюлеве после погрома стали бывшими.
Кстати, если это разгрузит не самый благополучный район Москвы и оттянет оттуда приезжих, которые к тому же смогут жить в этом или ином «Лотосе» в нормальных условиях (проект обещает гостиницы и общежития для иностранных граждан, работающих в комплексе, общей площадью 111 480 кв. м и номерным фондом на 2624 места; номера будут оборудованы санузлами и кухнями), то хорошо. А если на месте рынка и овощехранилища появится кинотеатр, лесопарк, дом культуры, спортклуб или еще что-нибудь человеческое, что сейчас в Бирюлеве отсутствует, то просто очень хорошо.
Но, возможно, там появится совсем не это. А убожество района, обеспечивающее низкие цены на жилье и аренду, будет и дальше привлекать приезжих из России и не России, легальных и нелегальных. И жители будут продолжать жить так, как жили до погрома, с теми же страхами и предрассудками. А может, и того хуже, запомнят, что единственным способ восстановления справедливости, как они это понимают, является погром. При полном отсутствии надежды на государственные институты, внятную миграционную политику, программу адаптации и интеграции приезжих при нарастающем ощущении незащищенности и бесперспективности жизни.
Погром — это концентрированный выброс страха и сброс агрессии, своего рода релаксант с весьма негативными побочными эффектами. Аналогично могут действовать и приезжие, и не исключено, что по тем же причинам. Еще несколько трупов, несколько зарезанных узбеков (только что нашли в Бирюлеве) или кавказцев, и страх может не менее агрессивно выплеснуться и с другой стороны.
Мигранты тоже живут по тем правилам, которые им предлагает государство, куда они приехали. Разные государства справляются с этим по-разному. Лучше, хуже. Как правило, не очень справляются. Но если «понаехали тут» превращено прежде всего в бизнес для тех, кто имеет к этому непосредственное отношение, то это может обернуться катастрофой. Потому что, когда русские говорят: не надо нам этих чужаков, когда у них сводит челюсти при словах «чечен» или «даг», когда они их боятся и не хотят рядом, они говорят, в сущности, «нет» той стране, в которой живут. Несмотря на то что я уверена: у событий в Бирюлеве была экономическая, скажем так, подоплека, совсем не отрицаю, что эмоции жителей были искренними, что они устали жить так, как жили, и бояться тех, кого боялись.
Но в России пока равноправными гражданами являются и русские, и чеченцы, и дагестанцы. Отторжение сограждан разрушит и то, что от империи осталось. Как поклонница Чаадаева, не вижу в этом трагедии. Но накал страстей «внизу» и монетизация всего «наверху» заставляют опасаться, что это может произойти не так относительно спокойно, как в 1991-м.
Я сама 13 лет живу в стране «понаехавших тут». С кучей проблем, горящими время от времени неблагополучными предместьями и неимоверным грузом социальных расходов, которые Франция несет, расплачиваясь за собственные ошибки в миграционной политике. Сохранение равновесия и терпимости в обществе, как и воспитание с пеленок толерантности, — неотъемлемое условие здешней жизни.
Здесь приезжие что угодно, но не бизнес. Да, это политика, и на антимигрантских и антиисламских лозунгах как на дрожжах всходит Национальный фронт. Но это легальная партия, которая несет ответственность за свои слова и участвует в выборах. Левые, в свою очередь, осуждают не менее левого министра внутренних дел, который пытается лимитировать приток цыган в страну. Все время сохраняется какой-то баланс. А «понаехавшие» в массе своей уже французы.
В тот момент когда в Москве показывали министра внутренних дел Колокольцева, заглядывающего сурово в глаза Зейналову, по французскому телевидению шел документальный фильм о Зидане. Зидан — как раз из «понаехавших тут». Семья приехала из Алжира, пожила в предместьях Парижа, переехала в самый неблагополучный квартал Марселя, где и родился пятым ребенком в семье Зидан. Если бы мальчишка не увлекся футболом, если бы там не было спортшколы, то... Может быть, торговал бы наркотой, кто знает. Зидан — любимец и гордость Франции. Надежда и стимул вырваться, пробиться для мальчишек из предместий.
Весь мир с удовольствием посмотрел французский фильм «1+1» про парня из предместий, который стал няней богатого инвалида. И это реальная история. Парень типичный — не учился, воровал, сидел, не хотел работать, предпочел бы пособие. Но все сложилось, когда он волею случая оказался в иной среде.
Французы делают такие фильмы, которые помимо всего прочего меняют отношение людей к жителям предместий и их отношение к самим себе. Зидан строит школы и квартиры в районах, которые напоминают ему о его детстве, нанимает тренеров для мальчишек, чтобы занимались спортом, а не шлялись по улицам.
Стимул важен. Надежда на перспективу. Среда важна. Бирюлево и так-то было не лучшей средой и без приезжих. И с перспективами здесь не очень. Приезжие породили новые проблемы вдобавок к уже имевшимся. Но оказались выгодным бизнесом для местных властей. Жители в итоге стали заложниками и частично участниками этого бизнеса (сдавали же квартиры нелюбимым приезжим). Напряжение нарастало. Никто не пытался его ослабить.
Крохотное в масштабах страны Западное Бирюлево стало примером реализации худшего из возможных для страны сценариев. В нем есть все запущенные болезни государства. Из этого получилось бы неплохое и очень актуальное кино, особенно с финалом в кабинете министра. Но это жизнь. Вот что печально.
