Цивилизация
Может показаться, что в этом заголовке я пародирую одесскую манеру 1910-х годов. «Поговорим за холеру в Одессе!». Что-то вроде: «Вы просите песен? Их есть у меня! Вот вам статейка за токсичность». То есть колонка на тему токсичности.
Нет, я совсем о другом. «За другое», как говорили в Одессе. Я о том, что пора прекратить пустые разговоры о токсичных родителях, которые нарушают личное пространство детей, навязывают им собственные жизненные сценарии и тем самым наносят им ужасающие травмы.
Слово «травма» стало паролем эпохи, модным словом. Травма национальная, травма личная и особенно, и самое главное в повседневном обороте – травма семейная. Нанесенная ребенку или подростку, из-за чего он страдает чуть ли не до старости. Травму прочно привязывают к семье. Постоянные рассуждения на тему «семья и травма» незаметно превращают союз «и» в знак равенства: «семья = травма». Если в книге нет ничего про травму, пережитую героем в детстве, то это как бы уже и не книга.
Конечно, в семье случаются психологические травмы, подчас ужасающие. Тем более что они иногда помножены на травмы физические. Увы, увы, среди родителей встречаются садисты, и насильники, и просто тупые безответственные типы. Увы, увы, такие родители оставляют детей без помощи, без еды, подвергая опасности их жизнь. Бьют, мучают, истязают в самом прямом смысле слова – и при этом издеваются морально. Это ужасно, но это существует. К величайшему сожалению, семья – не место идеальной любви и взаимопонимания, а всего лишь ячейка общества. А в обществе сами знаете что случается.
Но я не об этом, не о явной уголовщине и не об изощренных издевательствах.
Я о том, что сейчас называют «токсичными отношениями». Эти отношения в основном состоят из трех разделов: «нарушение личных границ», «насилие» и «навязывание сценариев». Вряд ли у кого хватит терпения перечислить все случаи нарушения границ – они чем-то схожи с числом «пи», у которого нет окончательной точности. Любой вопрос на любую тему может оказаться таким нарушением. То же и о насилии. Насилие – это не только побои – но и настойчивое указание надеть теплую шапку или доесть суп. «Ешь сейчас же! Посмотри, на кого ты похож! Вылитый Кощей!» – это мама постоянно говорит Дениске, моему литературному двойнику. Я уже встречал утверждения, что «Денискины рассказы» Виктора Драгунского описывают «мрачный токсичный мир советской семьи». В частности, трогательный рассказ «Арбузный переулок», где папа вспоминает, как мальчишкой голодал во время войны – это оказывается, «пример того, как советские родители насиловали психику ребенка тоталитарной пропагандой».
Ну, бог с ним! Главное в другом.
Нынче любой родительский вопрос (например, «Как у тебя с математикой?» или «Кто эта Маша, с которой ты идешь гулять?») – это взлом личных границ, «интрузия», то есть вторжение в суверенную личность. А любая рекомендация или совет, не говоря уже об указании или, боже упаси, приказе или запрете (например, касательно времени возвращения с вечеринки или необходимости присутствовать на дедушкином юбилее) – это насилие над суверенной личностью. Хотя данная личность живет целиком и полностью за счет своих родителей и в доме своих родителей – но кого интересуют такие мелочи!
А от «насилия» всего один шаг до «навязанных сценариев». Навязанный сценарий – это отдельная песня. Может быть, вы думаете, что это когда родители заставляют сына или дочь вступить в «выгодный», с их точки зрения, брак? Или когда они запрещают поступать во ВГИК, а заставляют идти в МИФИ? Одним словом, когда они силой или угрозами навязывают дочери или сыну долговременный план ее/его будущей жизни? Ах, если бы. Хотя, наверное, и такие случаи бывают, но они в наше время крайне редки – когда вы в последний раз слышали о том, что злые и жадные мама с папой заставили дочку выйти замуж за старого, уродливого, но зато богатого?
«Навязанный сценарий» – это оценка задним числом. Мальчик окончил школу, готовился к ЕГЭ, хорошо его сдал, потом занимался с репетиторами, успешно поступил, окончил бакалавриат и магистратуру, пошел на работу, но через пару лет встретил и полюбил хорошую девочку, которая занимается восточными духовно-боевыми практиками. И мальчик вдруг понял, что сидеть в позе лотоса, медитировать и заниматься ушу – можно и безо всякого ЕГЭ. Не говоря уже о бакалавриате и магистратуре. Так что он зря потратил минимум шесть лет жизни. А если считать подготовку к ЕГЭ плюс два года в офисе – то и все десять. А кто виноват в зряшной трате драгоценных лет молодости? Конечно, родители. Потому что они «навязали ему свой жизненный сценарий».
Какие токсичные родители! Почему они не объяснили, что сначала умрет бабушка и завещает мальчику квартиру, а потом умрут и они и он сможет сдавать недвижимость в аренду и спокойно медитировать? Безо всякой магистратуры и офисной каторги.
Конечно, навязывание сценария бывает. Это безо всяких шуток травматично, когда тебя заставляют делать не то, что ты хочешь. Внимание: здесь важен порядок слов! Не просто так предлагают-убеждают что-то делать, а именно не то, что ты хочешь. Ты хочешь одно, а тебя заставляют делать другое, иногда совсем противоположное. Мальчик хочет в армию, в военное училище, а его силком гонят в училище живописи, ваяния и зодчества. Короче говоря, у молодого человека должен быть свой сценарий, свое видение жизни, какие-то планы и цели, пускай расплывчатые, пускай приблизительные – но свои. А если этого нет, если нет сопротивления, борьбы за свое будущее, а есть бездумное потребление того, что предложили родители – то нет и навязывания.
Но уж больно хорошее слово! Уж очень приятно и удобно объяснить свои неудачи – или просто свое нежелание работать – тем, что родители «навязали свой сценарий».
Недавно я читал автобиографический очерк из сравнительно недавней жизни и наткнулся на чудесную фразу: «Я сидела на заднем сиденье папиной машины и тихо рыдала, потому что меня везли подавать документы на исторический факультет. Правда, я совсем не знала, где я на самом деле хочу учиться…». Здесь прекрасно все, начиная с заднего сиденья папиной машины. Не сочтите меня ханжой – у моего папы тоже была машина, и на первый экзамен я ехал именно что на заднем сиденье папиной машины (рядом с папой сидела мама). Разница одна – я очень хотел поступить в МГУ. Весь дрожал от волнения – а вдруг сорвусь? – и от предвкушения – а если все-таки получится?
А для других, оказывается, поступление в прекраснейший университет страны было травмой. Края раны до сих пор не затянулись.
Наверное, я – странное исключение. Я мало того что не страдал сам. Я не принимал всерьез всех этих ретроспективных страданий моих – уже престарелых! – сверстников, а также людей сравнительно молодых. Которые искренне жалуются на семейную травму и токсичность.
Вот я и подумал: ну сколько можно языком болтать? В своей знаменитой листовке Эренбург писал: «Мы знаем все. Мы помним все. Не будем говорить. Не будем возмущаться. Будем убивать». Ну, хорошо, не так буквально. Не убивать. Родители – при всех страшных травмах, которые они нанесли – все-таки не немецко-фашистские захватчики. И потом, сейчас все-таки не 1942-й год. Убьешь – а тебе еще и прилетит от УК РФ. Конечно, не убивать. Но – будем действовать!
Пора уже начать наказывать за токсичность. Иначе получается смешно: разговоры, жалобы, осуждения – но никаких реальных действий.
Возьмем, к примеру, Вайнштейна, продюсера-харассера. Он, когда двадцать-тридцать лет назад принуждал женщин к близости – тоже ведь думал, что так и надо, что так можно. А если и нельзя, то вон уже сколько лет прошло – обойдется. А вот не обошлось! Мерзкий сексуальный домогатель получил по полной.
Давно пора тем же манером призвать к суду и ответу токсичных родителей. Они тоже думали, что можно и нужно вторгаться в личные границы и навязывать сценарии. А ежели и нельзя, то вон как давно это было. Нет, голубчики! Вы ответите за каждое «надень шапку», «сними бандану», «выучи химию», «не водись с Колей», «возвращайся не позже одиннадцати», «пойдешь к бабушке на день рождения», «вымой посуду», «сделай уборку в своей комнате», не говоря уже о таком циничном насилии, как «посиди с маленьким братиком, пока мы в театре».
Как наказывать? От и до. От публичного порицания до тюремного заключения, в зависимости от уровня токсичности и глубины нанесенной травмы. Но лучше – крупные штрафы. А еще лучше – конфискация недвижимости в пользу травмированного отпрыска. Чтоб он мог ее сдавать в аренду и лечить свои травмы на Бали или в Гоа.
Сарказм, сарказм, сарказм! Хотя кто его знает, как все обернется…
Недавно вышла в свет книга Николая Эппле «Неудобное прошлое. Память о государственных преступлениях в России и других странах» – то есть о преступлениях государства перед своими гражданами. Речь не только о репрессиях в СССР 1917-1953 годов. За последние сто лет так было во многих странах – в Латинской Америке, в Юго-Восточной Азии, в Южной Африке. И, конечно, в Европе: тоталитарные и авторитарные режимы в ХХ веке захлестнули большую часть континента. Массовые аресты, пытки, расстрелы, лагеря, высылки, исчезновения – печальный венок национальных травм. Во многих странах работают «комиссии по примирению», «комиссии правды» и т.п. Жаль, что у нас правда о трагедиях 1917-1953 годов выдается малыми порциями, под актуальным политическим гарниром. Поэтому травма продолжает терзать наше общественное сознание. Не говоря уже о коллективном бессознательном.
Прекрасную книгу написал Николай Эппле. Я сам, как председатель жюри премии «Либмиссия», 16 июня вручил премию автору. Но тем же вечером меня посетила еретическая мысль.
Вот, например, – думал я. – В Древнем Риме была эпоха «хороших императоров», почти век, с 96 по 180 год нашей эры. Время экономического, политического, культурного расцвета. Но до этого были кошмарные годы Тиберия, Калигулы, Клавдия, Нерона… Как римляне лечили национальную травму? А как правительство Людовика XIII изживало травму Варфоломеевской ночи? А потом, в той же Франции, травму Террора история излечила травмой Термидора, а ее – травмой Наполеона, после чего наступила травма «русские в Париже» и Ватерлоо…
История состоит из травм. Она вся и есть одна большая травма. А об исцелении задумались всего-то полвека назад.
«Ага! – возразят мне. – История – это еще и одна сплошная эпидемия. А лечить и предупреждать «моровые поветрия» начали совсем недавно. Значит, по-вашему, это на самом деле не нужно?»
Нет. Ничего подобного. Нужно бороться с насилием и неравенством, с войной и нищетой – а не с прозвищами, шутками и картинками. Надо бороться с болезнями, изобретать действенные лекарства, лечение сочетать с профилактикой. Не надо только пытаться создать стерильный мир. В стерильном мире любой внезапный микроб окажется смертельным.
Неужели все предыдущие 100 поколений истории – это милые добрые семьи, и только в последней четверти ХХ века вдруг появились токсичные родители? «Ах, нет! – возразят мне. – Просто раньше люди страдали молча, а теперь научились говорить о своих травмах».
Отлично. А как же у них, таких травмированных и страдающих, получился наш мир? Как это они не скисли в уголке дивана, а создали цивилизацию ХХ века?
Травма, в том числе и семейная – это источник энергии развития. Это залог иммунитета к тяготам и разочарованиям. Там, где идеальные родители ни в чем не стесняют свое дитя, где они являют собой воплощенное сочувствие и понимание – ребенок, а тем более подросток, не сможет отстоять свое «я». Не станет самостоятельной личностью, которая выковывается – да, да! – в болезненном, травматичном общении. Если угодно, в борьбе с родителями. А не в позднем смаковании семейных травм.
