Цивилизация
Бывают такие долгоиграющие сюжеты, за которыми обычный читатель новостей устает следить: проходит месяц, два, целый год – а почти ничего не происходит. Почти. Но если вернуться к теме через десяток лет – окажется, что изменилось очень многое и притом безвозвратно. Сюжеты из церковной жизни обычно именно таковы. СМИ обсуждают неудачные заявления и скандальные события из жизни отдельных клириков, но это все пена, она быстро улетает – а тектонические сдвиги остаются незамеченными.
Вот такой сюжет – история о возможной автокефалии Украинской православной церкви Московского патриархата (УПЦ МП). Сегодня она, по сути, полностью независима во внутренних своих делах и лишь номинально подчинена Москве. Такое положение можно считать даже выигрышным: например, украинские епископы обязательно участвуют во всех соборах и синодах, которые собирает Москва, и имеют там такое же право голоса, что и епископы российские. Но те, в свою очередь, никак не участвуют в собраниях епископов на территории Украины и практически не влияют на принятые там решения.
Для стороннего наблюдателя может создаться впечатление, что Москве было бы даже проще окончательно отпустить Киев в свободное плавание – позволить митрополиту Киевскому Онуфрию (которого очень уважают по обе стороны границы) назваться патриархом и сберечь добрые отношения. А Киеву, в свою очередь, лучше бы сохранять как можно дольше нынешнее выгодное положение вещей…
Кроме того, перед независимой национальной церковью острее встанет искушение национализма, попытки быть прежде всего церковью украинской и лишь во вторую очередь – христианской. Не лучше ли status quo?
Тут почти все определяет политика. Во-первых, на территории Украины уже есть организация, называющая себя Киевским патриархатом и не признанная другими поместными православными церквами (и не только она, но другие группы большим влиянием не обладают). По сути, вопрос встанет о том, что два эти патриархата должны будут либо слиться в единую структуру, либо войти в стадию жесткой конфронтации – то и другое решение не устроит значительное число верующих. Одни настаивают, что канонической чистотой обладает только церковь с центром в Москве, а другие, напротив, мечтают о прекращении раздоров и объединении всех украинских православных в одну поместную церковь.
Московская патриархия в таком развитии событий видит для себя настоящую катастрофу. Во-первых, она справедливо считает себя самой многочисленной поместной церковью православного мира – в случае отделения Украины с ней придется спорить за первое место (церкви традиционно встречаются там чаще, чем в российских селах). А главное, концепция «русского мира», духовного единства народов-наследников Святой Руси, ставшая своего рода визитной карточкой патриарха Кирилла, рассыплется при изъятии из нее Украины. Этой страной дело тогда явно не ограничится, и от церкви «русского мира» Московская патриархия начнет дрейф в сторону церкви Российской Федерации и ее экспатов, проживающих за рубежом, а это будет иметь много печальных последствий уже для самой Москвы – прежде всего, падение ее влияния во всем мире.
В этой игре есть еще один участник, с ограниченными материальными ресурсами, но с огромным опытом и авторитетом – это Константинопольский патриархат. Когда-то киевские митрополиты подчинялись именно этому патриарху, при продвижении границ Московского царства (а затем и Российской империи) на Запад украинские православные епархии были постепенно «аннексированы» Москвой при непротивлении Константинополя (разумеется, щедро оплаченном из московской казны, как это всегда и водилось у московских царей и греческих иерархов).
Откуда же может теперь Киев получить статус независимой церкви, если не от Москвы? От Константинополя, если тот решиться сказать, что передал украинские епархии Москве не навсегда, а только на время, в связи с политической целесообразностью – и этот ход будет вполне в духе византийской политики, а Константинополю в этом искусстве равных нет. Разумеется, Москва не признает такого хода, но как отреагируют остальные православные поместные церкви, пока не ясно. Вполне вероятен долгий раздрай и взаимные обвинения, но и тут не будет ничего нового – например, Православная церковь Америки, получившая независимость от Москвы в 1970-м году, так и не признана как отдельная церковь Константинополем и большинством поместных церквей, что не очень мешает ей нормально существовать.
Все эти закулисные переговоры ведутся не первое десятилетие, но сейчас, похоже, партия переходит в эндшпиль. Редкий месяц проходит без маленького, но беспрецедентного шага в сторону дарования Константинополем Киеву томоса (документа о независимости поместной церкви).
Так, в 1 июля патриарх Варфоломей публично заявил, что «Константинополь никогда не давал разрешения передавать территории Украины кому-либо» и добавил: «Мы хотим, как Мать-Церковь, восстановления единства в Украине разделенного церковного тела» (то есть единой украинской юрисдикции). Это, разумеется, всего лишь декларация о намерениях, за которой последует ряд заявлений, опровержений и дискуссий… но прежде Константинополь себе такого не позволял. Как и руководство Украины никогда не проявляло такой активности в отстаивании своего проекта единой православной юрисдикции (первым высказывал такое желание еще президент Ющенко).
Причин у такой активизации несколько. Это, разумеется, прежде всего, затянувшееся противостояние Украины и России как государств – уже ни у кого давно нет иллюзий, что «другая сторона образумится и будет всё, как раньше». Не то чтобы враждующие государства обязаны были иметь разные поместные церкви, есть много обратных примеров – но это, по крайней мере, ожидаемое желание. Москва прежде гасила «церковный сепаратизм» при помощи денег и содействия российской дипломатии – но денег становится все меньше, да и дипломатия занимается другими вещами.
Не то, чтобы у Кремля совсем не было рычагов влияния на Эродгана, настоятельным просьбам которого Константинополь-Стамбул не сможет отказать – но в нынешней обстановке предметов для переговоров слишком много, и будет ли в пакет включено пожелание московских иерархов, совсем не ясно.
А главное, что Московская патриархия показала на множестве недавних примеров: она очень хорошо умеет отстаивать свои интересы с позиции силы, но крайне неохотно идет на диалог с несогласными и выстраивает его неумело. А здесь не осталось силовых рычагов – только сила убеждения.
Думаю, что в обозримом будущем мы увидим константинопольский томос о даровании автокефалии Украинской православной церкви с центром в Киеве – скорее всего, после того, как от дел отойдет нынешний носитель титула Киевского патриарха Филарет (Денисенко), слишком уж одиозная для многих личность. Тогда этот титул, теперь уже с благословения Константинополя, может принять митрополит Онуфрий или его преемник, а может быть, некий третий иерарх. Заметная часть приходов и монастырей в эту новую юрисдикцию не войдут и останутся под рукой Москвы – все это уже проходили в Эстонии в 1990-х годах. Но то была маленькая прибалтийская республика, а здесь огромная Украина…
У такого развития событий будет, полагаю, немало побочных неприятных последствий, но назову, пожалуй, одно позитивное: по обе стороны границы многим станет окончательно ясно, что в XXI веке пора перестать жить мечтой о миражах империй из XIX века, а юрисдикции – не самое важное в христианстве. И что касается вопроса об устроении жизни (в том числе церковной) на территории соседней страны – это дело граждан и жителей этой страны. А у нас есть своя.
