Цивилизация
На прошлой неделе Москва и Якутск наконец-то сравнялись по температурному режиму. Это по-своему справедливо. Нечего, понимаешь, кичиться московской пропиской. И показалось, что весна уже не наступит никогда. А будут холод и пандемия, пандемия и холод, которые будут мутировать и заставлять нас сидеть по домам вечно, разгоняя продуктовую инфляцию. Потому что как что еще делать, кроме как пить и жрать. И птицы не прилетят с юга — потому что чего уж им зря сюда мотаться, в страну вечной зимы. И купаться в открытых водоемах в наших краях будут одни моржи и больше никто. Я, конечно, сгущаю: на самом деле, пару месяцев тепла, как обычно, нам природа еще подарит. Когда надо будет все успеть. Но не больше.
Однако ж нас тем временем продолжают пугать, так его разэдак, глобальным потеплением. От которого мы все, разумеется, вымрем, как от коронавируса. Вспоминается по этому поводу фраза, которую приписывают Льву Толстому, якобы сказанную им в отношении творчества Леонида Андреева: «Он пугает, а мне не страшно».
Пока ученые и политики продолжают пугать этим самым «глобальным потеплением», мы, выглянув в рутинно заиндевевшее окно, лишь скептически ухмыльнемся в ответ: «Потепление, говоришь? Так когда же уже, наконец, давай его сюда!». У нас что народ (он же население), что власть предержащие просто отказываются воспринимать это самое «потепление» всерьез. Это как примерно коронавирус. Многим он как угроза так и не зашел, сколько бы народу вокруг ни померло: все это, мол, заговор производителей вакцин и масок, делать ничего не надо, само пройдет. Так и с климатом: скептиков и сторонников заговора полным-полно, они вам вмиг готовы доказать на пальцах, что все это выдумано биллами гейтсами и прочими цукербергами, что все рассосется, что так уже на Земле бывало и всякий раз рассасывалось.
Итак, чем нас пугают? Грубо говоря, тем, что если средняя температура на планете повысится на 1,5 градуса, то для примерно половины человечества (которая проживает в тропиках и субтропиках, это не менее 3 млрд человек) настанут такие условия жизни, что им надо будет куда-то съехать, чтобы выжить. Потому что при температуре воздуха выше 35 человеку плохо, его терморегуляция перестает работать правильно, сколько бы воды он ни пил. А если она повысится на 4-5 градусов, то кирдык придет в каждый дом. На полтора градуса температура, между тем, может повыситься уже в течение ближайшего десятилетия. И для минимум 3 млрд человек настанут условия жизни самые жаркие за последние 6 тысяч лет. Опыта выживания в таких условиях у человеческой цивилизации еще не было.
Лидеры подавляющего большинства стран мира согласились с теорией, согласно которой основная причина изменения климата — антропогенная: рост концентрации парниковых газов, которая по сравнению с доиндустриальной эпохой выросла минимум в полтора раза. Хотя есть теории, объясняющие изменения климата движением литосферных плит, смещениями земной оси и циклами солнечной активности. Однако ни на земную ось, ни на литосферные плиты, ни тем более на солнечную активность люди и политики влиять не могут. А на содержание СО2 в атмосфере (наивысшее за последние 23 млн лет) решили, что могут. И подписали Парижское соглашение по климату. Там 197 стран взяли на себя обязательства сократить выхлоп парниковых газов с тем, чтобы сдержать рост средней температуры до конца века на 1,5-2 градуса. Тогда, мол, выживем.
Первые итоги показали, что страны-подписанты пока что выполняют промежуточную задачу сокращения выброса парниковых газов к 2030 году пока лишь на 1%, тогда как надо на 45%. Хотя многие государства по-прежнему придерживаются цели снизить промышленный выхлоп углекислого газа чуть ли не до нуля к середине века. Но это пока все на словах, ведь к тому времени править там будут уже совсем другие лидеры, им и отвечать.
На деле все обстоит примерно так же, как в борьбе с коронавирусом: каждый сам за себя, ни капли государственного альтруизма во имя общечеловеческих земных целей. Пусть сосед умрет (задохнется) раньше, а мы позже.
Вроде бы планы-обязательства у ведущих стран весьма амбициозные. К примеру, Германия обещает сократить углеродные выбросы к середине века на 80−95% к уровню 1990 года, Великобритания — на 80, Япония, Франция и Канада — на примерно 75%. Россия — на 70%. Однако у нас, к примеру, конкретной программы развития страны на основе низкого уровня выброса парниковых газов до сих пор вообще нет. У нас даже единой системы мониторинга состояния воздуха в стране нет. Да и вообще, когда у нас выполнялись программы с 30-летним горизонтом планирования?
Как говорится, однова живем, и на наш век хватит. А еще говорят, что нет у нас национальной идеи. Так вот же она: мы все в этом мире транзитом, поэтому даже мусор от собственного вечно необустроенного жилища далеко не уносим, гадим буквально под себя. То, что за бугром называют экологическим сознанием, у нас если и присутствует, то на маргинальном уровне. Но никак не на массовом. Появляющиеся на эту тему партийные «проекты» — еще более притворные симулякры, чем все остальные.
Ну да ладно. Что у нас покамест с весной-летом? А то, что за последние полвека лето в Северном полушарии (лето, если кто не знает, определяется как время, когда средние температуры на 25% выше, чем в остальное время года) стало длиннее — с 78 до 95 дней в среднем, а зимы — короче (73 дня вместо 76). Продолжительность осени и весны тоже сократилась.
Ну а что с российским-то скупым летом? Когда уже абрикосы и персики, а также арбузы и дыни можно будет спокойно выращивать в Подмосковье, как сейчас картошку? Так уже скоро, готовьте площадя, как говорится. Потепление в России происходит в 2,5 раза быстрее, чем в среднем на Земле. Вот, наконец, в чем нам свезло!
Каждые 10 лет в последние полвека российская температура повышается почти на полградуса, а среднемировой показатель составляет 0,18°С. Нынешний московский климат — это примерно как на широте Воронежа лет 30-40 назад. Ясное дело, что вся карта земледелия будет смещаться теперь на север. Никита Хрущев как в воду глядел, призывая выращивать кукурузу чуть ли не за Полярным кругом. Он со своей оттепелью сильно, как выясняется, опередил свое время. Во всех смыслах, но мы сейчас не о политике.
Есть, правда, неприятные сопутствующие эффекты. Множится число аномальных явлений: экстремальная жара и такой же вдруг неожиданный холод, увеличение числа осадков в одних регионах и резкое уменьшение в других. Гидротехнические сооружения (типа плотин) надо бы, по уму, переделывать уже кое-где, они были рассчитаны на другие условия. Но как-то руки все не доходят и денег, как всегда, нет. Зато у МЧС работа есть. Лесных пожаров в той же Сибири станет больше, как и засух в Поволжье и Центральном районе. Краснодарский край, куда стремится переехать чуть ли не полстраны (другая половина — в Москву), Ростовская и Волгоградская области перестанут быть сельскохозяйственными регионами уже через 20-30 лет. Что станет с Крымом, если там не решат проблему водоснабжения, приманивая дожди от соседей, и говорить страшно.
Зато вечная мерзлота будет таять. На минуточку, это более 60% территории страны, там расположены 15% нефтяных и 80% газовых наших разработок, множество других месторождений. С одной стороны, и пусть она себе тает. Не жалко мерзлоту. С другой, у нас на ней целые города стоят. Значит, аварии наподобие той, что произошла в прошлом году под Норильском из-за разлива топлива из разрушенной цистерны, станут повторяться все чаще. Говорят, таяние мерзлоты обходится стране в потери от 50 до 150 млрд рублей в год (одни только разрывы газо- и нефтепроводов чего стоят, их в год многие тысячи происходят). Вечная мерзлота вообще будет отступать, леса будут наступать на тундру. Вам жалко тундру, скажите честно? Зато Северный морской путь станет незамерзающим летом, было бы чего по нему возить. Но надо будет как-то его обустроить — порты, инфраструктура, то-се. А денег по-прежнему нет. Есть вероятность, что опять нас и тут опередят китайцы.
Однако с обывательской точки зрения, жить на значительно части территории страны в краткосрочном плане станет лучше и по-своему веселее. Скажем, в Сочи станет тепло, как в Майами. И виза не нужна. А обывателю ведь наплевать на пожары и наводнения, если они происходят где-то далеко. Ему плевать на таяние вечной мерзлоты. На ухудшение условий обитания северного оленя и прочей тамошней фауны. А также чукчей.
Наплевать обывателю и на невыносимые условия жизни людей в жарких краях. Правда, эти люди начнут ведь куда-то перемещаться. По оценкам ООН, к середине века будет не менее 200 млн «климатических беженцев». У нас будут свои — из стран Средней Азии. Кстати, часть Китая станет тоже малопригодной для нормальной жизни. Куда бы им податься, как думаете?
Новых пришлых к нам будет так много, что споры о том, кого от России посылать на «Евровидение» и почему от нас едет таджичка, к примеру, окончательно улягутся.
Ну а пока у нас есть еще десяток-полтора лет, чтобы насладиться относительно еще безобидным глобальным потеплением. Их надо будет постараться прожить так, чтобы потом не было мучительно жарко.
