Цивилизация
«Вот все говорят – молодежь, молодежь. Да если мы захотим, молодежи вообще не будет»... С одной стороны, незабвенный Михаил Жванецкий по-своему точно сформулировал глубинные основы любой молодежной политики любого государства. С другой — раз уж она появилась на свет, периодически раздаются политически возбужденные голоса с призывами «взяться, наконец, за молодежь».
Собираются в меру скучные тетки с дядьками и сочиняют очередной скучный документ на много страниц – либо программу, либо концепцию. Ну и, понятно, просят госфинансирование.
«Тема пошла» после того, как в июньских акциях протеста под знаменами Навального кому-то почудился какой-то особенно повышенный процент присутствия молодежи. Зарядили слушания да инициативы. Недавно свежую мысль высказал один из начальников МВД: надо, чтобы за участие подростков в несанкционированных акциях отвечали не только родители (для начала, видимо, штрафами, а там как пойдет), но и учителя. И прямо чем-то общинно-посконным пахнуло от милицейской задумки.
Круговая порука – чем не скрепа, которая в условиях цифровой тотальной слежки может заиграть новыми историческими красками.
Или еще раньше была инициатива – тоже по охранительно-патриотической линии — ограничить выезд за границу для «некоторых категорий молодых людей». Например, выпускникам с красным дипломом. Тоже «молодежная политика» своего рода. А чем не стимул для подрастающего поколения: будешь хорошо учиться – за границу не пустим. Будешь, как сосед дядя Коля-майор только в Крым мотаться. Ну, если денег поднакопишь, то в Сочи.
При всем при этом в стране, если верить соцопросам (в том числе тем, что проводят социологи- «иностранные агенты»), протестно-выездные настроения среди представителей молодого поколения сейчас вовсе не на пиковых показателях.
Можно считать это не присущим обычно юному поколению конформизмом, но многие предпочли бы встроиться в систему, нежели трудиться над ее переделкой, а пуще того — «напрягаться» на чужбине. Хотя многие молодые и талантливые действительно смотрят на сторону – туда, где заходит солнце, но уезжают по-тихому, не порывая связей с родиной. Тем более что такая трансграничная мобильность в современном мире — в порядке вещей. Драматизировать ее не стоит.
Буду условия для самореализации и заработков тут — вернутся. Не будет – тогда и другие уедут. Все «выпуск пара будет» из душного котла, остальным покойнее будет ковылять по жизни в родных пенатах.
Впрочем, вот вам результат одного интересного опроса. Половина граждан полагает, что их дети будут иметь худшее будущее, чем их родители. Лишь 22% представителей молодого поколения верят в то, что их жизнь будет лучше. 42% из них полагают, что «традиционные жизненные цели» типа купить дом, получить стабильную хорошую работу в наше время «нереалистичны».
Уровень депрессии и беспокойства среди молодежи за последние 10 лет увеличился на 70%, а среди тех, кому 15-16 лет, за последние 30 лет он удвоился.
Ужас ведь, что у людей в головах. Никакого исторического оптимизма, не говоря уже о патриотизме….
Эти данные – результаты прошлогоднего опроса в Великобритании. У нас таких «мрачных показателей» именно среди молодого поколения мне в соцопросах в последнее время не попадалось. Это не к тому, конечно, что у нас все сплошь пофигисты, хотя многие – да. Есть и аналогичные вышеописанным настроения. Но все же есть вещи в «молодежной политике» любой страны универсальные: «молодежь нынче не та пошла.
Проблема отцов и детей была всегда. Она, кажется, сохранится и тогда, когда один искусственный разум начнет порождать другой. Потому что задумываешь одно – а получается всякий раз другое.
Есть масса вещей и явлений в современном мире, к которым человечество, в том числе, новые поколения, не успевает толком адаптироваться, отстает. Не успевает за компьютеризацией, цифровизацией, глобализацией, за нарастающим темпом, с которым жизнь бросает один за другим вызовы устоявшимся – казалось, всякий раз надолго, и всякий раз ошибочно – укладам. Реакция на это – стресс, непонимание, как себя вести.
Для многих – обреченность на поражение в битве за успех уже по факту своего рождения не там, не в той стране, не в то время и не у тех родителей. Но так было всегда и всегда будет. Просто сейчас все происходит еще быстрее.
Согласно свежим исследованиям Высшей школы экономики и Росмолодежи, большинство российских молодых людей не доверяют ни политикам, ни чиновникам, что вполне «универсальное чувство» для молодежи многих стран. Однако при этом лишь 27% опрошенных «тревожит нестабильная обстановка в стране» — что не есть предел алармизма, согласитесь. 17% «не считают себя патриотами», каковой показатель для постсоветской России я бы тоже назвал не «запредельным».
То, что на первом месте среди тревог у молодых людей, стоит страх не реализовать себя в жизни, это нормально для ситуации, когда давно уже замолкла тоталитарная советская пропаганда.
То, что при этом лишь 27% молодых людей говорят, что «видят счастье» в своей нынешней работе – так это вообще среднестатистический «американский показатель».
Конечно, читать официальные документы, посвященные молодежной политике, предельно скучно. Непременно там встретишь нечто посконно-банальное и официозное одновременно про «воспитание патриотически настроенной молодежи с независимым мышлением, обладающей созидательным мировоззрением, профессиональными знаниями, демонстрирующей высокую культуру, в том числе культуру межнационального общения, ответственность и способность принимать самостоятельные решения, нацеленные на повышение благосостояния страны, народа и своей семьи».
И когда в Думе возникает в очередной раз инициатива принять то закон «О государственной молодежной политике», то госпрограмму «Молодёжь России», то первой мыслью стороннего наблюдателя станет: «опять будут пилить».
Ведь в каком-нибудь американском Конгрессе не встретишь подобных «слушаний» вроде как ни о чем. «Молодежная политика» в развитых странах чаще более сфокусирована на проблеме качества и доступности образования, а также таргетирования конкретных проблем типа безработицы, наркомании и преступности, подростковой беременности и пр. Которые, в свою очередь, требуют чисто конкретных решений. Притом, что решение многих таких проблем там отдано на откуп НКО.
А для того, чтобы, скажем, понизить преступность в неблагополучном районе, там можно понастроить бассейнов, спортивных залов, баскетбольных или, учитывая наш климат, хоккейных площадок.
И это чаще всего вопрос местного, муниципального уровня власти. Зато наша урбанизация в ряде мегаполисов – тоже отчасти «молодежная политика», притом действенная, но от которой хотелось бы, правда, чуть меньше «абстрактной урбанизации» ради абстрактной красоты, идеально подходящей для рассматривания из окна чиновничьего лимузина, а больше именно спортивных площадок, бассейнов, теннисных кортов и пр.
В то же время, если продраться сквозь бюрократические словеса и официоз, то придешь к выводу, что пусть лучше будет хоть что-то, что теоретически можно улучшать, чем не будет ничего. В этом смысле вывод о том, что «молодежная политика» как таковая не нужна вовсе, ошибочен.
Можно провести определенную параллель с советским – еще более «патриотическим» - воспитанием. Это была огромная государственная машина, через пионерию и ВЛКСМ прошло не одно поколения. Наиболее энергичные «продукты», произведенные той машиной, теперь руководят постсоветскими странами, в том числе странами Балтии и другими, где советская символика прямо или косвенно запрещена.
Многие из этих людей стали частью нового бизнес- и управленческого класса. Конечно, «родимые пятна совка» дают о себе знать. Но суть в том, что эти люди оказались пригодными в том, к чему их совсем не готовили. Просто воспитывали одно – а получилось другое.
Так может быть и теперь.
И как раньше комсомол был «платформой» для общения, социализации, взаимодействия на низовом уровне, так и теперь всевозможные курируемые бюрократией «молодежные проекты», конкурсы, фестивали и пр. – не пройдут совсем уж даром.
Чем, к примеру, так уж плоха сама по себе программа правительства, предусматривающая предоставление грантов гражданам, молодежным и детским общественным объединения-победителям Всероссийского конкурса молодежных проектов в области «вовлечения молодежи в социальную политику» (это последнее, что принято в этой сфере на федеральном уровне). Разве что тем, что таких проектов всего 20, а суммы небольшие — от 100 до 300 тыс. для физлиц и до 2 млн для организаций.
Во многих других странах мы увидим, конечно, гораздо более щедрое финансирование куда более «непрактичных», с обывательской точки зрения, молодежных инициатив для поддержки ее творческого и другого самовыражения. И там это финансирование не ограничено, как у нас, почти исключительно государственной казной (есть, увы, лишь немного крупных частных предпринимателей в России, спонсирующих в основном образовательные усилия молодежи).
Полезны и любые другие проекты, конкурсы, программы, фестивали, ориентированные на молодое поколение. Начиная от чисто «бизнесовых», до «карьерных», рассчитанных на то, согласно декларациями организаторов, взращивание новой элиты страны.
О многих таких проектах, в частности, говорили и на закончившемся Всемирном фестивале молодежи и студентов. Про это мероприятие приходилось читать много язвительного в том же духе, что про самовыдвижение Собчак в президенты, которая в подаче заполошных либералов (которые ничем не лучше таких же заполошных консерваторов) тут же стала «проектом Кремля», а также олицетворением «неправильной» молодежной политики.
Писали и об организационных накладках: мол, планировали одно число участников, а приехало на много тысяч больше. И вообще какой, мол, смысл. Хотя, на мой взгляд, сам по себе факт отсутствия заорганизованности, когда все ходят строем, по нынешним-то временам можно было бы лишь приветствовать.
Главный же смысл – в платформе, в площадке для общения. В том, чтобы поговорить с представителями другой страны и попытаться их понять и научиться слушать.
На этом построены всякие Советы Европы, откуда мы уже почти вышли, международные форумы, НКО и прочие «бесполезные» организации. Да все современные международные отношения во многом. На умении «просто поговорить». Тогда как неумение и нежелание это делать приводит подчас к ошибкам, которых можно было избежать. Послушать выступления «больших людей» тоже полезно. Каковых организаторы на ВФМС пригласили немало.
Да и сам президент почтил вниманием. Может, это не всех воодушевляет в равной мере, в силу политической ориентации, однако многих – все-таки да, и эта временная сопричастность к «большой политике» может в будущем вполне успешно «выстрелить». А какой-нибудь успешный бизнесмен или Греф, красиво мечтающий вслух в последнее время о блокчейне и криптовалютах, завоевывающие все новые рубежи, по идее, так и железно должны воодушевлять. Не всем же Билла Гейтса слушать.
Хочется верить, что рано или поздно те самые «социальные лифты общего пользования», которые кажутся многим в нашем обществе застрявшими на фоне возносящихся ввысь «персональных лифтов» для избранных, заработают и у нас. Но вовсе не обязательно так, как нам обещают сверху, как там хотели бы, по тому маршруту, которым ими предписан.
Еще никто и никогда в истории человечества не знал того рецепта «молодежной политики», воспитания и образования, который выдавал бы стопроцентно прогнозируемый и ожидаемый результат в будущем. Был бы питательный «бульон» — а там что сварится, то и сварится. Все равно им же потом и расхлебывать.
