Три мнения, и все три правильные

Донеслось до наших теплых берегов, что в России сейчас разрабатывают закон о русской нации. Кстати, когда русские националисты говорят о необходимости национального государства, они привычно кивают на Израиль. Вот, мол, какие евреи молодцы, хотя и не любим мы их. Сделали себе приятный уголок, чисто еврейский. И даже назвали его «еврейское демократическое государство».

Вообще, знаете ли вы, что еврей — единственная национальность, которую можно приобрести не только от родителей, но и в течение жизни.

Когда вы делаете гиюр и принимаете иудаизм, вы становитесь евреем. И наоборот, если еврей по рождению принимает любую другую религию, он евреем быть перестает.

По этому поводу в Израиле всегда велись дискуссии, но факт остается фактом — большинство населения с подобным положением вещей согласно. Кстати, я тоже, хотя и не еврейка. Это традиция, это оригинально, это имеет корни в Торе. В конце концов, это никому не мешает, разве что — жениться. До сих пор альтернативы религиозному браку нет, и израильские неевреи едут за свадьбой на Кипр, в Чехию или Болгарию. Технология в достаточной степени отработана. Мне и моей дочери это не грозит, но перед свадьбой нужно предстать перед раввинатом и доказать, что вы самый настоящий еврей. Вопросы будут задавать примерно такие:

— Отмечали ли в вашей семье еврейские праздники?
— Говорила ли ваша бабушка на идиш?
— Ходил ли ваш дедушка в синагогу?

Я у раввина не была, но мне постоянно рассказывают. Кто со смехом, кто с неудовольствием. Я знаю пару, которая после трех месяцев посещения высокого суда и привнесения очередных доказательств отказалась от затеи вовсе. Живут просто так. Впрочем, могли бы сгонять и на Кипр, наверное.

Я не знаю, как я ко всему этому отношусь. Скорее, как к погоде — есть, и все. Два с лишним года в эмиграции научили меня не решать проблемы, которые не кусают мне пятки.

Тем более что есть раввинат, а есть быт.

Где вокруг воистину — мама дорогая! Одновременно за окном звонят колокола и кричит муэдзин, ортодоксальная семья идет в синагогу, светская поехала в субботу к друзам на рынок. Рядом со мной улица, где обожают селиться парни парами, да и девушки у меня в приятелях, живущие семьей, есть. Это не скрывается, это принимается обществом нормально, и даже в школу обязательно приходят представители ЛГБТ-организаций, чтобы рассказать подросткам о себе.

И гей-парады в крупных городах проходят каждый год, вызывая споры.

Кстати, о спорах. Израильтяне любят спорить, и есть даже шутка, что на каждого еврея три мнения и все три правильные.

Глядя на всю эту нашу пеструю жизнь, я с трудом отвечаю на вопрос, каково жить в национальном еврейском государстве. Каких евреев? Евреев иерусалимского квартала Меа Шеарим, сошедших со страниц Шолом Алейхема. Узкие улицы, лапсердаки, открытая дверь в хедер, где маленькие мальчики вокруг стола нараспев повторяют Тору? Евреев поселений в вязанных кипах, с пистолетом за поясом?

Кибуцников, которые живут в своем маленьком коммунизме и питаются в общей столовой?

Или евреев хайтека, которые ездят по всему миру, и английский у них порой гораздо лучше иврита. Вон та тель-авивская девушка в дизайнерском платье, заканчивающемся там, где начинаются стройные ноги, — она тоже еврейка. И внешность у нее именно такая, какой я представляю себе праматерь Сарру.

Вопрос в том, что в Израиле как нигде много разных диаспор и национальностей, укладов и закрытых обществ. В пустыне Негев до сих пор живут бедуины в палатках, и их женщины в черном с головы до ног пасут коз.

Час на машине, и ты уже в модном ресторане Герцлии, где совершенно другая публика. Два часа — и ты в друзской деревне, где старая друзка печет лепешки на улице, а за околицей черешневый сад.

Обилие мнений впечатляет, наверное, так и должно быть.

Мирно ли? Нет. Вполне себе израильские граждане в израильском городе Нацерет пишут на заборах: «Палестина от моря и до моря».

Вежливо ли выясняются отношения? Совсем нет. Скажем, темперамент в интернете зашкаливает в диапазоне от «с гоями нельзя садиться за один стол» до «прекратить кормить пингвинов на наши налоги». «Пингвинами» грубо называют религиозных из-за черно-белой одежды. И при слове «политкорректность» или просто «корректность» забросают помидорами.

Одни евреи все время обвиняют в дискриминации других по цвету кожи и стране происхождения.

Пожалуй, есть только два повода объединиться: чья-то беда или очередная война для всех, тогда израильтяне будут показывать истинные чудеса взаимовыручки и сочувствия. Что, конечно, утешает.

Тут нельзя упасть на улице, чтобы вокруг тут же не образовалась толпа спасателей. Если это и национальное государство, то нация явно шумная и очень несдержанная на слова. Хотя, представляете, до драк дело почти не доходит. Видимо, весь запал иссякает в крике.

Не чувствую, что меня как-то особо давит декларация о национальном характере государства. Да и вообще само государство. Наверное, это осуществленная мечта, чтобы государство тебе не указывало в частной жизни. Я ради этого даже готова не просить его о помощи в этой частной жизни.

Только, пожалуй, одно бы хотелось изменить.

Всю историю евреи жили обособленно и с недоверием относились к миру за пределами общины.

Обособленный — значит, непонятный, непонятный — значит, чужой. Мне кажется, что это одна из причин глобальной инфекции под названием «антисемитизм».

Гонения порождали еще бóльшую закрытость. И уверенность, что кругом враги.

— Мне кажется, что евреев должны защищать неевреи, а евреи — неевреев. Так было бы правильнее.
— Нет, нас никто не защитит, и нам это не нужно.

Реальный диалог из фейсбука. Соседи и резолюции ООН только утверждают во мнении, что Израиль — остров среди шторма, который норовит его поглотить. Мне кажется, что как-то все-таки придется приходить к доверию. Израиля — к миру, а миру — к Израилю. Мне не кажется это наивным, со времен Инквизиции и Освенцима все-таки что-то изменилось. И если вы чего-то не понимаете, это не значит, что это плохо.

А в остальном хоть национальным государство назови, хоть союзом нерушимым республик свободных — суть, чтобы людям было хорошо. Кстати, в Израиле один из самых высоких показателей людей, которые называют себя счастливыми.