Цивилизация
Поскольку борьба за демографию вышла на федеральный уровень, РПЦ снова заговорила о запрете абортов даже после сексуального насилия. Но позиция в защиту жизни естественна: с точки зрения христианина, с момента зачатия плод — личность.
В июне 2021-го председатель Отдела внешних церковных связей Московского патриархата РПЦ митрополит Волоколамский Иларион заявил: «Мнение церкви заключается в том, что если даже девушка забеременела в результате изнасилования, это не причина для того, чтобы делать аборт». И добавил, что РПЦ имеет опыт работы с изнасилованными девушками, которые решили не прерывать беременность, и впоследствии ребенок принес им счастье. Эту мысль (у РПЦ не может быть другого мнения на любой аборт) повторил иерей Филипп Ильяшенко. В марте 2023-го архиепископ Сыктывкарский и Коми-Зырянский Питирим заявил, что жертвы изнасилования могут попасть в ад, если не простят обидчика. По его словам, насильника может ожидать рай, если он раскается, а жертвам изнасилования грозят муки ада, если те откажутся относиться к обидчику по-христиански.
Этой осенью на телеканале «Спас» вышло несколько программ «Прямая линия жизни». В первой психолог Людмила Подольская рассказала, что отговаривает женщин от прерывания беременности, которая случилась в результате изнасилования. Во второй прошли дебаты и слово дали мужчинам. Настоятель храма святого Александра Невского при МГИМО протоиерей Игорь Фомин признался, что не понимает эмоций людей, выступающих за аборт после насилия. Он сказал, что «нельзя решать какие-то свои обиды и эмоциональные проблемы за счет жизни другой личности». И вообще, по мысли Игоря Фомина, женщине в такой ситуации должен помочь муж, ведь «нет никакой разницы между детьми». Священника поддержал светский гость студии — декан факультета медиакоммуникаций МГИК Юрий Кот. Он заявил, что изнасилованная женщина, решившаяся на аборт, совершает еще большее преступление. Этой женщине посылается испытание явить пример «настоящей любви». «Да, это семя нехорошего персонажа, но ты можешь его возделать и облагородить как женщина», — резюмировал Кот.
Кажется, будто эти мужчины живут в особом мире, искренне не понимая, почему от жертвы насилия отвернется семья. А слова об испытании звучат циничным популизмом. Очевидный вопрос в свой адрес: «А что бы вы сказали своей жене или дочери в таком горе?» — господин Кот счел манипуляцией. Нормальный вопрос. А поставить себя на место другого — дело трудное, гораздо проще рассуждать о любви, полагая, что с близкими такого ужаса никогда не случится.
Наталья Антонова, доцент департамента психологии НИУ ВШЭ, считает: «Многие случаи изнасилования просто не обнародуются и не входят в статистику. В нашей стране женщины в таких ситуациях подвергаются стигматизированию. Жертва может замкнуться, отталкивать мужа. Если же муж обвиняет жену, пусть даже и не высказывая этого вслух, если супруги замыкаются каждый в своих переживаниях, велика вероятность, что закончится это разводом».
Совет ООН по правам человека признал принуждение женщины, забеременевшей в результате изнасилования, к рождению ребенка одной из разновидностей пыток. Изнасилование — трагедия. И самое необходимое пострадавшей — поддержка, а не выяснение обстоятельств и попытка переложить на нее ответственность за случившееся. Шельмование жертвы как преступницы, манипулируя чувством вины, не о добросердечии говорит к матери или младенцу. Аборт — трудное решение для многих женщин, мучительное и по этическим, и по религиозным взглядам. Хорошо, допустим, ребенок родился, что его ждет? Сиротство, если мать откажется от младенца, или положение изгоя, если он будет жить в семье, но будет знать обстоятельства своего рождения. Безусловно, сила духа женщины, способной оставить такого ребенка, более того, полюбить, воспитать, заслуживает уважения и восхищения. Но это подвиг, а к подвигу принуждать недопустимо.
Жертва, зачав от насильника, ненавидит и себя, и плод, который напоминает о пережитом. Испытывает боль, стыд, страх, вину — и эта травма несовместима с благополучным материнством. Преступление мог совершить больной человек, потомство которого обречено на страдания. И эта женщина остается одна со своей бедой: чудесного понимающего мужа, который, как полагает батюшка, окружит несчастную заботой, нет, родителей тоже может не быть или они отвернулись, надежда только на себя. И в этот момент жертва, пострадавшая от мужчины, слышит от другого мужчины: «Ты преступница! Тебя ждет ад. Рожай! Это тебе испытание!»
Древнегреческий врач Гален две тысячи лет назад полагал, что женщина не может зачать, не получив удовольствия, и подобную позицию долгое время считали верной, а потому, раз женщина понесла, как доказать, что не по доброй воле? Врач Гален жил много веков назад, позднее его позиция была отвергнута наукой, но вот наш современник Вахтанг Кипшидзе сказал, что «изнасилования обычно не заканчиваются беременностями». Так, может, и преступления нет? А кто их считал, многие ли изнасилованные обращались в полицию? Женщина, способная к овуляции, может забеременеть после изнасилования плодовитым мужчиной. В коллективной статье врачей Виктора Брутмана, Сергея Ениколопова и Марии Радионовой «Нежелательная беременность у жертв сексуального насилия» сказано: «Беременность после изнасилования не очень редкое явление. Работа в родильных домах показывает, что среди многочисленных мотивов отказа от новорожденного ребенка изнасилование встречается примерно в 8-10% случаев».
«В дореволюционной России крестьянская община старалась примирить насильника и жертву (родителей жертвы, если речь шла о несовершеннолетней), — говорит Наталья Пушкарева, руководитель Центра гендерных исследований Института этнологии и антропологии РАН. — Насильник мог по решению схода заплатить определенную сумму или возместить преступление против чести отработкой (работой в семье пострадавшей). Девушки боялись стать объектом сплетен, поэтому молчали. Скорее родит тайно или изведет младенца, нежели пожалуется. Медицинское освидетельствование считалось зазорным, но к детям, родившимся от «насильственного полового совокупления», относились как к обычным».
В эфире «Спаса» вспомнили о том, что во время Великой Отечественной было много изнасилованных немцами, и — рожали. После чего показали фрагмент из фильма Никиты Михалкова «Утомленные солнцем — 2», где изнасилованная фашистом баба рожает в окружении советских солдат, которые предлагают назвать ребенка Иосифом Виссарионовичем. Правда, медицинские наблюдения за жертвами изнасилований во время военных конфликтов показывают, что пережитая травма привела к глубоким незамедлительным и долгосрочным последствиям для психического здоровья жертв.
Но раз уж «Спас» пустил в ход художественные примеры, обратимся к большой литературе. В романе Достоевского «Братья Карамазовы» Федор Павлович изнасиловал душевнобольную Лизавету Смердящую и зачал своего убийцу. У Сомерсета Моэма есть рассказ «Непокоренная»: француженку изнасиловал немец-победитель на глазах ее родителей. Он хотел жениться, узнав о беременности, но она утопила младенца. Зло порождает зло. Этот порочный круг невозможно остановить репрессиями в адрес женщины, но если общество и Церковь действительно хотят подумать о самых слабых жертвах насилия и детях, — то, возможно, вместо громких слов о грехе и испытании стоит начать с помощи и поддержки, ведь человеколюбие через конкретные дела убедительнее. Отдельный вопрос — зачем государству эти дети. Наверное, риторический. А то чадолюбие властей работает по пословице: «Чей бы бычок ни скакал, а теленок-то наш».
Автор выражает личное мнение, которое может не совпадать с позицией редакции.