Цивилизация
В конце августа Минпросвещения представило рабочую программу внеурочного курса «Семьеведение» для 5–9-х классов. Ее разработал ФГБНУ «Институт стратегии развития образования». В пояснительной записке сказано, что курс направлен на осознание школьниками «семьи и традиционных семейных отношений как ценности в жизни современного человека» и «приобретение опыта выстраивания моделей поведения и межличностных отношений в семье».
Четвертый раздел курса называется «Важней всего — погода в доме…» и посвящен, в частности, теме «На чем держится семья», в изучении которой дети должны понять, что такое «мужественность» и «женственность». И вот тут споткнутся все — педагог, школьник, читатель и я, соображая, о чем чиновники планируют беседу.
Описать «женственные» и «мужественные» качества все равно что встретить Серебряное копытце: мало кто чудесного зверя видел, но все хотят поймать и самоцветами поживиться. Эмпирически эти качества описать невозможно — ни взвесить, ни измерить.
Словосочетания «настоящая женщина» и «настоящий мужчина» ассоциируются, с одной стороны, с рекламными образами, растиражированными массовой культурой. С другой — раз есть «настоящие», значит, имеются и «ненастоящие», эдакие «лжемужчины» и «псевдоженщины». Видимо, это «мужиковатые бабы» и жеманные мужчины. Традиционное общество в период социальной нестабильности ревностно охраняет гендерные стереотипы, пугаясь смешения ролей, а то как бы хаоса не вышло. Об этом подробно пишет историк Джордж Моссе в книге «Образ мужчины».
Видный консерватор-традиционалист протоиерей Андрей Ткачев 30 августа обрушил карающую длань на мужчин. Он осудил мужчин за пассивное отношение к церкви и войне: «Вы отдали веру в бабские руки, вы, лентяи, поотдавали все святое в руки бедных женщин, которые не могут носить эту тяжесть. А вы чем занимаетесь?» По мнению священника, главное, чтобы мужчина в семье знал, что Бог есть, молился и читал божественные книги.
Ткачев не устает напоминать пастве о главных гендерных задачах: мужчинам надобно воевать и молиться, женщинам — рожать, слушаться мужа и тоже молиться. Несогласные, понятное дело, не правы ввиду их безнравственности. Ранее Ткачев заявлял, что считает «болезнью» и «заразой» желание женщин занимать ответственные посты во власти.
В своих взглядах батюшка, конечно, не пионер. В нашей стране накал споров о женском вопросе, то есть правах женщин, пришелся на вторую половину XIX века. Только вместо медийных блогеров и священников выступали известные писатели и публицисты. Риторику Ткачева еще в 1870-х развивал критик Николай Страхов. Он, убежденный консерватор, был врагом эмансипации, потому расписал «опасность» подобных идей в статье «Женский вопрос», ратуя за «истинное предназначение женщины». Он заявил, что та, кто отказывается от идеала жены и матери, «легче всякой другой испортит свою судьбу, доведя себя «до нравственного уродства». «Для общественных дел требуется женщина бесполая», — заявлял он, объясняя, что достичь «бесполости» может женщина, отвергающая брак. Сам Страхов в браке мало что понимал, будучи холостяком.
Анна Григорьевна Достоевская признавалась в дневнике: в первый год семейной жизни они с мужем спорили из-за «женского вопроса». Достоевский не любил нигилисток за «отрицание всякой женственности, неряшливость, грубый напускной тон». Совсем иначе он писал о русской женщине в «Дневнике писателя» в 1873-м: «В нашей женщине все более и более замечается искренность, настойчивость, серьезность и честь, искание правды и жертва; да и всегда в русской женщине все это было выше, чем у мужчин».
Сегодня «женские коучи» потенциальную аудиторию привлекают, обещая «раскрыть свою женственность» и «привлечь достойного мужчину». То есть «женственность» — это некая валюта и приманка на брачном рынке. В программе курса или марафона непременно будут слова «изобилие», «процветание», «наполненность», «ресурс». В общем, женственность надо раскрыть, как бутылку, а то она у вас либо отсутствует, либо чахнет, придавленная грузом чего-то лишнего. И как только этот момент произойдет, на ваши ресурсные чары тут же слетятся достойные мужчины, чтобы упрочить изобилие. Такая вот магия в юбке.
Кстати, об одежде. Социальные стереотипы прочно ассоциируют женщину с добротой, нежностью, материнством, мягкостью, пассивностью. Соответственно, собирательный консервативный образ — это длинноволосая красавица (хотя почему обязательно красавица?) в платье. Рядом с ней играет мускулами, выпятив волевой подбородок, тот самый «мужественный мужчина» — решительный, сильный, брутальный. Еще раз — это стереотипы, на деле женственность и мужественность путают с сексуальностью, а это разное.
Довольно странно пытаться впихнуть современного человека в стереотипы, а они, известное дело, гибкостью не отличаются. Женственность очень многолика. Девушка может заплести косу, украсить подол розочками и надеть кокошник, а может носить короткую стрижку и джинсы — решать ей. И быть при этом женственной. Ведь это качество точно не длиной волос определяется. Как и мужественность — наличием половых признаков и силой кулака.
Листая сайты коучей, вычитала, что «женственность — это «бездонная стихия, неминуемо затягивающая парней в глубокие воды». Но женятся эти граждане не на роковых, а на женственных, поэтому если хотите замуж, идите прокачивать женственность. Как грушевидную мышцу. А то вдруг она дряблая? И не очень понятно, как и зачем вписываться в прокрустово ложе стереотипа женщине, в жизни которой, возможно, нет «ресурсного мужчины», но есть работа и дети. Неужели налаживать канал с Абсолютом и правильно дышать?
Вы удивитесь, но внимательное чтение сюжетов, знакомых с детства, может несколько поколебать представление о «мужском» и «женском». Об этом пишет руководитель Центра гендерных исследований Института этнологии и антропологии РАН Наталья Пушкарева в статье «Еще раз о немужественных мужчинах в русской национальной традиции». Сказочный Иван-царевич женственен: хорош собой, отличается кротким и ласковым нравом, в беде «заливается горючими слезами», умом не блещет, порой ленив, в отличие от сказочных красавиц с волшебным потенциалом, умом и трудолюбием. О «бабьем» в русской душе еще Николай Бердяев писал, разгромив гендерные стереотипы.
О чем это говорит? Полагаю, о невыполнимости педагогической задачи объяснять на уроке семьеведения, что такое «мужественность» и «женственность» сегодня. Ведь одно дело — образ на плакате, другое — в жизни.
Тем временем губернатор Петербурга Александр Беглов, выступая на городском педагогическом совете 27 августа, предложил ввести в школах смешанные уроки труда. «Почему мальчишка не может быть парикмахером, дизайнером или поваром? Может, и уже это изменилось в нашем сознании», — заявил Беглов. И это тот редкий случай, когда с ним можно не спорить.
Автор выражает личное мнение, которое может не совпадать с позицией редакции.