Цивилизация
Трагедия Хиросимы стала и трагедией моей собственной семьи. Ведь этот японский город был родиной моего отчима Николая (Ника) Пальчикова, выходца из семьи русских эмигрантов. В возрасте 16 лет, в 1940 году, он покинул Японию и уехал в США в поисках лучшей жизни. В 1943 году, когда ему исполнилось 18, он стал добровольцем армии США, чтобы воевать с нацистами.
После нападения японцев на американскую базу Пёрл-Хабор в декабре 1941 года мой отчим был завербован в разведывательную службу. Начальству приглянулись его этническое происхождение и отличный японский.
Позже он был одним из первых американских солдат, вошедших в свой родной город — примерно через месяц после того, как 6 августа 1945 года Соединенные Штаты сбросили первую в мире атомную бомбу на Хиросиму и Нагасаки. Ник Пальчиков прибыл туда в возрасте 20 лет в сентябре 1945 года, чтобы стать свидетелем того, как американский генерал Дуглас Макартур и министр иностранных дел Японии Мамору Сигэмицу на борту американского линкора «Миссури» подписывают документы о капитуляции Японии.
После церемонии подписания капитуляции Японии Ник начал искать то место, где был его дом, чтобы отдать дань памяти своим родителям, брату и сестре, которые, как он полагал, были мертвы.
Перед ним была родная Хиросима. Увиденное он не забудет до конца своих дней: «Хотя я видел зверства военного времени, я не был готов к тому, что увидел сейчас. Не было ничего. Ни птиц. Ни людей. Ни зданий. Ни деревьев. Ни жизни. Контуры человеческих тел отпечатались, как негативы в цементе. Дом, в котором я вырос, исчез. Город испарился», — напишет Ник в The New York Times в 2001 году.
Согласно оценкам властей Хиросимы, от взрыва атомной бомбы погибли более 237 тысяч человек. Те, кто не погиб сразу, умерли позже от ожогов лучевой болезни и онкологических заболеваний. Во время атомной бомбардировки в Хиросиме проживали 13 русских, в том числе четыре человека из нашей семьи Пальчиковых. Отец Ника, Сергей Пальчиков, принадлежал к знатному роду, связанному с царской семьей. Сражался в Гражданской войне в кавалерии и после поражения Белого движения уехал в Хиросиму вместе с женой. С собой у него была скрипка, и в Японии он зарабатывал уроками музыки, а также аккомпанировал на сеансах немого кино.
Его семья выжила чудом. Другим русским эмигрантам не повезло.
Они уже не могли рассказать о людях, падающих замертво на дорогах. О коже, свисающей с человеческих тел. О тех, кто умер от обезвоживания.
Вскоре ученые выяснили, что облучение не только вызывает почти немедленные катастрофические последствия, но и онкологические заболевания, которые дают о себе знать гораздо позже.
Моему отчиму потребовались десятилетия, прежде чем он смог говорить о Хиросиме публично. Жарким летом 1987 года он вернулся в Японию впервые с 1945 года. К тому времени он стал страстным защитником мира во всем мире, выступавшим против ядерного оружия. Позже отчим сказал мне, что, выжив на войне, он считал себя обязанным посвятить оставшиеся годы борьбе за мир.
Тем летом он вместе с моей мамой отправился в двухмесячную велосипедную поездку, что было для него маршем мира. Он говорил с людьми и журналистами в Хиросиме о том, что пережил, на родном для них языке. Он стал настоящей сенсацией: рослый белый русский человек говорил о том, как рос в Хиросиме, учился плавать в знаменитых семи реках города, вспоминал последствия взрыва атомной бомбы и выступал против гонки вооружений.
Ник вернулся в Японию еще раз, в 1995 году, в возрасте 71 года, чтобы принять участие в событиях в связи с 50-летием бомбардировок. На этот раз он прошел в антиядерном марше вместе с японскими антиядерными демонстрантами от города Кобе до Хиросимы. Марш длился месяц и завершился 6 августа, когда Ник выступил на Всемирной конференции против атомного и термоядерного оружия.
К тому времени, когда Нику поставили диагноз «неизлечимый рак», ему было 74 года. Хотя ему как отставному военному правительством было обещано бесплатное образование в колледже и бесплатное медицинское обслуживание в течение всей жизни, воспользоваться им для лечения рака он не смог. К тому времени в Штатах приняли новые законы, которые предоставляли бесплатную медицинскую помощь только при ранениях, полученных во время военной службы.
Власти не верили рассказу Ника о том, что он был в Хиросиме вскоре после того, как бомба уничтожила город в 1945 году. Что, по всей вероятности, он подвергся воздействию большого количества радиации. Ему отказали в бесплатной медицинской помощи. Чтобы доказать свою правоту, он должен был собрать свидетельства от своей сестры в Лос-Анджелесе, которая дала интервью на радио об их жизни в Хиросиме, и друга детства, с которым встретился в Японии. Друг связался с Ником, после того как увидел его выступление по японскому телевидению.
Год спустя Министерство по делам ветеранов Соединенных Штатов заявило, что, хотя теперь они поверили в его историю, но не считают, что Ник получил достаточную дозу радиации, чтобы она могла вызвать рак. И снова отказало ему в льготах.
Когда Ник получил письмо из министерства, он был сломлен. Его волновали не деньги. Это был принцип. Несмотря на то, что Ник был активным сторонником мира, он был честным и гордым солдатом. В сороковых он не щадил своей жизни, защищая страну, и считал, что страна отплатит ему тем же. Незадолго до смерти, в 2003 году, к нему пришел журналист, чтобы услышать его историю. И Нику было, что сказать.
Для Ника Пальчикова все погибшие на войне, будь то солдаты или гражданские лица, американцы, японцы, европейцы, русские были жертвами, которые должны быть оплаканы. Война для него была не тем, что выигрывают и потом отмечают. Война — это когда проигрывают все.
Автор — американская журналистка, переводчик, публицист.
