Цивилизация
В качестве доказательства своего тезиса Кудрин привел статистику, свидетельствующую о высоких показателях младенческой смертности, детской бедности, абортов и разводов. По всем этим параметрам Россия сильно отстает от США и Евросоюза. Глава Счетной палаты привел такие цифры: детская смертность в России — 5 на 1000 рожденных, но в Евросоюзе 3, в Финляндии 1,7. На 100 браков в России 63 развода, а в Германии — 38. По абортам на 1000 родившихся мы обгоняем США в два раза, а Германию — более чем в два раза. «Детская бедность», по словам Кудрина, выросла в последние годы (последние данные на 2016 года, правда) с 19 до 26%. «В вопросах духовных ценностей, сохранения семейных традиций мы пока не лидеры, надо тянуться, чтобы быть лидерами и примером в этих вещах», — печально констатировал глава Счетной палаты.
Вообще-то все, про что он говорил, это не совсем про ценности. Это больше про социальную политику. И не только социальную. Которая во многом формирует эти самые скрепы и ценности, в том числе семейные. Конечно, бедные люди могут претендовать (особенно с помощью официальной пропаганды, формирующей соответствующие идеологические клише) на то, что именно они более духовные, в отличие от «Гейропы» и «бездуховных америкосов».
Но именно бедность является подчас главной причиной семейного неблагополучия и, как следствие, высокой доли разводов и абортов. А вовсе не число однополых браков и недостаток церквей на квадратный километр.
И в этом смысле бедность, в том числе «детская бедность» — а рождение ребенка, а особенно двух или трех детей, как правило, резко снижает материальный статус даже до той поры вполне благополучных семей — лечится, прежде всего, активной и адресной социальной политикой. А не запретом пропаганды гомосексуализма и блокировкой неугодных сайтов, не строительством храмов, не массовым пришествием священнослужителей в школы и даже не уроками патриотизма, — это все может служить лишь дополнением, важным, но лишь дополнением.
По сути, Кудрин ведь говорит о провале социальной политики правительства, но облекает это немного в иносказательную форму. Эта форма намекает, что либерализм и правда мертв и дрейфует в более тихую гавань — богоспасительные ценности околоцерковных деятелей, ярким представителем которых является, например, недавно арестованный, но отличившийся насаждением этих самых ценностей Василий Бойко-Великий. Какой-то идеологический хаос и крах.
Рассуждения про «ценности», конечно, не ассоциируются с неприятными пророчествами про «социальный взрыв», и опровергать их тоже труднее. В отличие от бюджета, уровня бедности, протяженности дорог «скрепы» невозможно обсчитать, но так выгодно их «улучшать».
А по прошествии пары-тройки лет вполне можно отчитаться о росте скреп хоть на сколько угодно процентов — в отличие от США и Европы. Инвестиции в скрепы можно заменить инвестициями в основной капитал — и это будут самые выгодные вложения!
При этом примечательно, конечно, что такой завзятый либерал, как Кудрин, заговорил в последнее время местами в духе социалиста. Но это свидетельство не столько «левого поворота» в отечественном либерализме, сколько признание вполне очевидной для «мейнстрима» современной экономической (и не только экономической, но и политической) мысли о том, что массовая бедность наряду с растущим социальным неравенством и размыванием «среднего класса» являются мощнейшими тормозами на пути экономического развития и прогресса. При этом, в своих крайних проявлениях, эти процессы ведут не просто к застою и все большему отставанию нации от передовых стран мира, но и к деградации государственных и общественных институтов (таких, как семья в том числе). К цивилизационному упадку, по большому счету.
Когда другой видный чиновник Татьяна Голикова говорит о том, что страна «катастрофически теряет население» (естественная убыль населения составила порядка 149 000 человек за первые четыре месяца текущего года), то это происходит не только потому, что регионы что-то нам намудрили-нахитрили со статистикой. По словам Голиковой, региональные власти сознательно снижали показатели смертности от онкологических и сердечно-сосудистых заболеваний, а также внешних причин смертности, таких как ДТП, но после того, как Минздрав и социальный блок федерального правительства подвергли ситуацию со смертностью критике, показатели начали расти. Нет, не только поэтому.
Хотя региональные чиновники и стараются хитрить, чтобы вписаться в «майские указы» (и все равно не вписались в те, что изданы в 2012 году). Но и потому, что ассигнования на медицину явно недостаточные — особенно на фоне пухнущего от профицита федерального бюджета. Потому что «оптимизация» в этой самой медицине уже привела к закрытию многих сельских больниц. И к тому, что даже в городах записаться к врачу-специалисту подчас невозможно неделями, эти специалисты «оптимизированы» или разбежались по частным клиникам. К тому, что «квот» на высокотехнологическое лечение не хватает даже детям, и на их лечение собирают пожертвования путем СМС по телевизору. И все это — тоже результат провала уже не только социальной политики правительства и того блока, который курирует Голикова, но и политики распределения полномочий и денег в рамках федеративных межбюджетных отношений.
Или когда же тот же Кудрин рассуждает о том, что «в вопросах духовных ценностей, сохранения семейных традиций мы пока не лидеры, что надо тянуться, чтобы быть лидерами и примером в этих вещах», а также о том, что в рамках патриотического воспитания необходимо «вести больший анализ истории репрессий в России», то он, конечно, тоже немножко недоговаривает. «Изучать, — говорит он, — почему в стране с высокими идеалами стало возможно, что сотни тысяч, миллионы людей пострадали в рамках наших же ценностей и традицией».
Постойте, но ведь это уже не столько даже про экономику, сколько про политику. Про оправдание и даже идеализацию сталинизма и советского строя вообще. Про культ силы и милитаризма. Про внеэкономическое принуждение как двигатель «модернизации». Да много чего там еще подразумевается в контексте нынешнего российского общественного дискурса. Но ведь сказав «А», надо тогда говорить и «Б». В частности, о роли силовых структур в современной экономике, их неподконтрольности обществу, о превращении их порой в «самостоятельные хозяйствующие субъекты», притом диктующие, навязывающие свои «ценности» остальному обществу. Которое воспринимает пойманных с поличным (возможно, случайно) «полковников захарченко» как новых «хозяев жизни». И для многих именно они становятся «ценностными ориентирами». Вот, мол, как надо устраиваться в этой жизни.
Что-то ведь давно не так в нашей общественно-политической жизни, согласитесь. Слишком много вранья. Слишком много чиновничьей спеси и откровенного хамства по отношению к «плебсу». Слишком далеко и высоко оторвались «слуги народа» от своего «хозяина» — с его «жалкими» (по их меркам, — их, которые кого ни возьми — все как один миллионеры при формально скромном государственном довольствии) чаяниями, нуждами и «убогими» просьбами. Которые, увы, не все можно удовлетворить быстро и просто, поскольку «Прямая линия с президентом» бывает только раз в году, и во время этих нескольких часов наведения порядка и справедливости только президент и может это все порешать.
Так что о чем вы, Алексей Леонидович? Как можно всерьез рассуждать о том, что мы «по семейным скрепам» должны догнать и перегнать Америку, если многие представители правящей элиты, которая во многом, по идее, и должна отвечать за формирование ценностей в стране, связывает будущее своих детей и семей с «тлетворным Западом», а свои самые сокровенные «скрепы» — бабло — так и вообще держит в офшорах. Потому что тут могут отобрать, наехав, разорив, сфабриковав уголовное дело, посадив. Как с этими «скрепами» и этими «семейными» ценностями быть? Где «семья» — это еще и «мафия».
