Цивилизация
Она появилась ниоткуда. Упрямая, как кошка, которая требует пустить ее в комнату, чтобы немедленно пожелать выйти обратно. Простая, как деревенский дедушка, считающий, что гроза случается, когда Илья-пророк по небу скачет. Хочется добавить, прекрасная, как Жанна д'Арк, но тут уже язык не поворачивается. На своих фотографиях она всегда одинакова. Неподвижное лицо с близко посаженными слегка раскосыми глазами, глядящими прямо в камеру, сжатые в нитку губы и туго заплетенные косички.
Остальное — детская шапочка, варежки, куртка, клетчатая рубашка, все подчеркнуто детское, повседневное, простое — можно опустить. Вполне вероятно, косички можно было бы тоже опустить, а волосы рассыпать по плечам. Это придало бы ей хоть немного элегантности, но косички входят в образ. Эта девочка должна оставаться девочкой. Ей уже 16 лет, но благодаря косичкам выглядит она как 12-летняя. Символ простодушия и серьезности, отчаянного пафоса и полного небрежения собой ради идеи. Она излучает детскую наивность, упрямство, ограниченность и божественную волю судить и карать. Будьте как дети, ибо их есть царствие небесное. Она — святая, и мир торопливо преклоняет колени:
— О, Грета Тунберг!
Призрак Греты восстал над Европой в августе прошлого года, когда в одну из пятниц девочка впервые прогуляла школу и весь день провела под стенами шведского парламента с криво написанным плакатиком в руках, на котором было что-то невнятное про борьбу с изменением климата. С тех пор девочка регулярно появлялась под парламентом каждую пятницу. На робкие просьбы вернуться в школу Грета выдвигала встречное предложение — сократить шведские выбросы СО2 на 15% и всеми прочими силами бороться за спасение планеты от климатических изменений. Иначе, логично рассуждала Грета, «зачем мне учиться для будущего, которого, возможно, вскоре и не будет?»
В парламенте забеспокоились. Разгонять одинокую девочку с косичками полицейскими методами было бы бесчеловечно. Душеспасительные разговоры с родителями ребенка ни к чему не привели. Те многозначительно разводили руками и объясняли, что дочка всегда была такой, синдром Аспергера, аутический спектр, что вы хотите?
Ребенок в 8 лет узнал о проблеме глобального потепления, ничего не можем поделать, девочка болеет душой за счастье человечества.
И вообще мама Греты, известная шведская оперная певица, занята — пишет книгу о воспитании двух дочек с психическими отклонениями (у младшей сестренки Греты тот же синдром). Здорового ребенка, родители которого не так знамениты и продвинуты в самопиаре, можно было бы убедить ходить в школу, на крайний случай просто выдрать, но тут все обстояло куда сложнее. Специфика синдрома Аспергера в том и состояла, что его жертвы могут годами упрямо и самозабвенно заниматься одним и тем же делом, например, насыпать соль в баночку, потом высыпать и снова насыпать. Убедить их заняться чем-то другим невозможно уже хотя бы потому, что у таких детей плохо с социальной коммуникацией. Любые доводы о том, что соль в баночку сыпать не надо, от них отскакивают, как горох от стенки. Грету увлекали не баночки, а проблема климата, причем не научная ее составляющая, а протестная.
Для любой разновидности фанатизма важно не смотреть по сторонам, поменьше думать, видеть только то, что хочешь увидеть, и знать только то, что хочешь знать. Но это и есть симптоматика синдрома Аспергера — нарушенная коммуникация с миром, отсутствие обратной связи и упрямое насыпание соли в баночку, несмотря ни на что. Борьба с глобальным потеплением и парниковым эффектом с восьми лет завладели ущербным сознанием Греты.
Собственно говоря, о самой проблеме, как осторожно выяснили в шведском парламенте, Грета знает мало. Она, например, полагает, что если откажется от мяса, то поголовье мясо-молочного скота на планете сократится и количество метана, который коровки выпукивают в процессе жизнедеятельности, существенно уменьшится. Она убеждена, что если не летать на самолетах, а ездить на поездах, углекислого газа на планете будет меньше. Все это нужно делать, чтобы метан и СО2 не усиливали и без того сильный парниковый эффект. Однако девочка не в курсе, что все человечество со всеми своими заводами и коровками выбрасывает в год от 7 до 16 гигатонн углекислого газа, а мировой океан — аж 80 гигатонн, что ежегодно осенью разлагающиеся растения посылают в воздух от 40 до 60 гигатонн углекислоты, которая летом связывается обратно теми же растениями. Антропогенный СО2 — всего лишь капля в море на фоне этих сезонных флуктуаций. Она не знает, что парниковый эффект вызван в основном не действием СО2, а водяным паром, и именно этот эффект гарантирует жизнь на планете Земля. Весь мировой метан, включающий и пукающих коровок, вкладывает в парниковый эффект всего 0,8% от всех прочих факторов.
Она не знает или предпочитает не знать, что от словосочетания «глобальное потепление» ученые отказались уже лет 20 назад, так как ни один из страшных прогнозов по части таяния ледников и надвигающейся несусветной жары не сбылся. Например, алармисты предвещали, что в 1995 году в Северной Америке разразится катастрофическая засуха — не разразилась. Следующее поколение климатологов-паникеров клялось, что Манхеттен уйдет под воду в 2008 году — не ушел. К тезисам о катастрофическом потеплении научное сообщество относится весьма скептически уже хотя бы потому, что конструкция под названием «глобальное потепление» — всего одна из многих десятков моделей, пытающихся описать положение дел на нашей планете. Климат на Земле — это настолько многофакторное явление, что для его описания требуется сложнейший математический аппарат, который не под силу ни одному компьютеру в мире.
Все это Грете не интересно, и заинтересовать ее этим нельзя по вполне объективным причинам: более или менее внятный диалог с девочкой невозможен. На любые аргументы она твердо отвечает: «Зачем мне зубрить множество фактов, когда, по всей видимости, самый важный факт не означает для нашего общества ничего?»
Бедные шведские парламентарии оказались в сложной ситуации. Пресса уже на всех углах твердила о скромной маленькой героине. Что бы сказали журналисты, попробуй шведский парламент сделать вид, что ничего не происходит? Возможно, здравая мысль хорошенько выдрать девочку и отправить в школу, приходила в голову тамошним общественным деятелям, но в толерантной Европе это превратилось бы в акт агрессии. Родители Греты парламенту тоже были не товарищи. Было очевидно, что при малейшей попытке как-то нормализовать ситуацию оперная дива отлично исполнила бы партию поруганной и оскорбленной матери и неоднократно повторила бы ее на бис. Шведское правительство мученически вздохнуло и поняло, что с проблемой придется справляться своими силами.
От греха подальше девочку стали вводить в политические круга, брать интервью и делать вид, что очень уважают ее позицию.
Постепенно ураган под названием Грета Тунберг вышел из-под контроля не только родителей, но и шведского парламента и многих других уважаемых организаций. За эти несколько месяцев тень Греты сумела накрыть чуть ли не весь мир, нависнуть грозовым облаком над ООН, Давосским экономическим форумом, Нобелевским комитетом и парламентом Великобритании.
Она, как Гамельнский крысолов, позвала за собой детей почти в трехстах городах мира и при этом осталась совершенно неуязвимой для любой критики. Везде, где на трибуну выходит девочка с косичками и в клетчатой рубашечке, зал замирает от умиления, а после того, как Грета детским голосом обвинит взрослых в равнодушии и прочих злодействах, зал и вовсе исходит слезами: «О, великая Грета Тунберг! Слушайте Грету Тунберг! Стыдитесь Греты Тунберг! Покоряйтесь Грете Тунберг!»
При этом надо заметить, что эта девочка совсем не дура (когнитивные способности на фоне синдрома Аспергера остаются в сохранности). Просто ее мышление устроено по-другому, не как у нормального человека. Она и сама честно признает, что взгляд на вещи у нее «необычный», да и сама она «необычная». Этот прискорбный факт вовсе не заставляет ее стремиться к обычности, то есть к норме. Напротив, свой психический недостаток она мастерски превращает в достоинство, которым не обладают все эти «обычные»: «Болезнь сделала меня другой, и я считаю, что быть не такой, как все, — это дар. Это помогает мне взглянуть на вещи под другим углом. Меня трудно обмануть, я вижу вещи в истинном свете», — так говорит Грета в последнем интервью ВВС. Это априори полагаемое превосходство Греты над нормальными людьми позволяет ей укорять, бичевать, срывать маски и вскрывать язвы того самого обычного мира, который несколько недотягивает до Гретиной необычности.
Впрочем, не надо думать, что проект под названием «Грета Тунберг» принадлежит только продвинутому шведскому семейству. Тысячи дальновидных и опытных в политике умных дядей помогают Грете расправить крылья пошире.
Бедная Грета напрочь не понимает, что является частью колоссальной всемирной разводки, где глобальное потепление — такой же призрак, как она сама.
У идеи катастрофических климатических изменений много сторонников не столько среди ученых, сколько среди умных финансистов. Любые медийные танцы вокруг проблемы климата сводятся к одному: надо выделять колоссальные средства на борьбу с климатическими изменениями, иначе все мы погибнем. Бороться за право получать огромные деньги с климатической развесистой клюквы алармисты предпочитают не научными методами, а административно. Чего стоит одно обращение к Обаме с предложением сажать в тюрьму всех, кто не согласен с идеей необратимых климатических изменений. Ярость алармистов понятна. Торговля квотами на выбросы углекислоты это рынок, где оборот составляет триллионы долларов. Добавьте сюда средства на научные исследования, и станет понятно, что это колоссальная кормушка для всех, кто готов тревожится о климате на планете. Бедная больная девочка из Швеции волею умненьких и психически вполне здоровых взрослых стала еще одним винтиком в длинной цепочке, позволяющей получать триллионы в буквальном смысле из воздуха. Ее скромные клетчатые рубашечки стоят недорого, зато на этих рубашечках и ее детском лепете можно строить колоссальные финансовые схемы.
