Цивилизация
Союз «Национальная фармацевтическая палата» (НФП) предложил в письме Министерству промышленности и торговли регулировать взаимодействие между аптечными сетями и производителями. Проще говоря — наказывать аптеки и их работников за попытки навязывания клиентам конкретных лекарств. НПФ предлагает запретить приоритетную рекомендацию конкретного лекарства покупателям по маркетинговым договорам между сетями и производителями. В качестве возможных санкций предлагается приостанавливать действие сертификата специалиста или свидетельства об аккредитации фармацевтического работника на срок до полугода.
По оценкам «Национальной фармацевтической палаты», аптеки в 60% случаев навязывают препараты, с производителями которых у них подписаны договоры. При этом в самих таких маркетинговых договорах ничего незаконного нет — это обычный бизнес-ход. Просто дело происходит на очень чувствительном рынке, где часто речь идет в буквальном смысле о жизни и смерти клиентов.
Пока аптеки и производители пытаются делать совместный бизнес, россияне умирают от нехватки необходимых лекарств. Последний такой резонансный случай, ставший известным на всю страну, произошел прошлой осенью. В октябре 2018 года Следственный комитет возбудил уголовное дело по статье «Оказание услуг, не отвечающих требованиям безопасности жизни или здоровья потребителей» после смерти от диабета 28-летней жительницы Саратова. Пациентке с 1 января 2018 года перестали выписывать препараты, которыми она регулярно лечилась раньше — просто потому, что этих лекарств в местных аптеках стало гораздо меньше. И на всех не хватало. В итоге молодая женщина заплатила за этот дефицит своей жизнью.
Нехватка лекарств для диабетиков в России стала практически вечной проблемой. Это длится годами и даже десятилетиями, но, похоже, Минздрав не в состоянии раз и навсегда решить эту проблему. Но нечем лечиться – в буквальном смысле — не только тем, у кого сахарный диабет.
На днях стало известно, что в российских аптеках возник дефицит кардиологического препарата амиодарон в таблетках. По словам врачей, пациенты уже несколько недель не могут купить этот препарат. Это лекарство борется с так называемым синдромом внезапной смерти. Амиодарон входит в список жизненно необходимых и важнейших лекарственных препаратов. Понятно, что его дефицит смертельно опасен для людей с хроническим нарушением сердечного ритма.
Основными поставщиками амиодарона в Россию являются французская компания Sanofi (54%), белорусский Борисовский завод медицинских препаратов (24%) и российская фирма «Органика» (20%). Проблемы возникли как раз из-за перебоев поставок Sanofi. Она подтвердила перебои и пообещала возобновить продажу лекарств в апреле 2019 года. Только тысячам людей, для которых критически важен амиодарон, еще надо дожить до апреля. А на Борисовском заводе медицинских препаратов объяснили, что препарат вообще не производился в течение трех месяцев из-за отсутствия сырья.
10 декабря 2018 года правительство РФ утвердило перечень жизненно необходимых и важнейших лекарственных препаратов на 2019 год — эта процедура происходит ежегодно. На сей раз список расширен с 699 до 735 наименований. Причем в новом списке оказалось большое количество препаратов, не закупаемых государством. По мнению участников рынка, это было сделано для того, чтобы контролировать отпускные цены на такие лекарства. Но что толку регулировать цены, если самих препаратов нет в наличии.
Попытки Минздрава сэкономить похвальны, в ситуации тотальной разбалансировки системы это приводит к тому, что закупки лекарств срываются, а порой на них попросту нет денег. В итоге — дефицит препаратов то в больнице, то в поликлинике, то в льготной аптеке. Так, как сообщала петербургская пресса, прокуратура выявила в отделении детской скорой помощи одной из поликлиник отсутствие препаратов, способствующих уменьшению артериального давления, а также лекарств против аритмии и интоксикации. По данным прокуратуры Кабардино-Балкарии, в прошлом году потребность в лекарственных препаратах, специализированных продуктах лечебного питания, медицинских изделиях, иммунобиологических препаратах по программе республиканского льготного обеспечения составила около 960 млн руб., а в бюджете на это было 330 млн рублей.
При этом Минздрав непрестанно рапортует о наличии «в регионах» всего необходимого, но даже если эти лекарства есть на складах, это не значит, что они есть в машине скорой помощи. И за отсутствие лекарств, закупающихся централизованно, накажут, конечно… главного врача.
Впрочем, попытка продвинуть российское оборачивается дефицитом и в коммерческом секторе. Так, например, в прошлом году даже частные клиники жаловались на отсутствие импортных вакцин от гриппа. Несмотря на рекомендации врачей и желание родителей сделать прививки, импортные детские вакцины теперь, как в старые добрые времена, тоже надо «доставать». Получается, никакого свободного рынка нет, сколько бы ни декларировали наверху.
В прошлом году в России была введена новая система контроля за ценами на госзакупках лекарств для льготников. Речь идет об электронных рецептах, электронных больничных и единой государственной информационной системе в здравоохранении. Электронные больничные на всей территории России формально введены с 1 июля 2017 года, но до сих пор даже в Москве подавляющее большинство больных получают на руки бумажный больничный — и его же потом требуют работодатели.
Российский рынок лекарств по-прежнему критически зависим от импорта. По итогам 2017 года (окончательных данных по 2018-му пока нет), доля импортных лекарств в России составила 70% в деньгах и 38% в упаковках. Есть в том числе жизненно важные препараты, которые Россия не производит вовсе или занимает минимальную долю своего рынка.
Если нам их не поставят импортеры — люди будут умирать от отсутствия этих лекарств.
Минздрав любит говорить о том, как успешно у нас идет реформа здравоохранения. Рапортовать о достижениях телемедицины, которая с недавних пор обрела у нас и свой закон. Только во многих случаях речь идет о «лечении по интернету» для жителей тех населенных пунктов, где недоступна самая элементарная медицинская помощь.
Крупные производители лекарств, мягко говоря, не бедствуют. Лекарства почти как хлеб — отказаться от них невозможно физиологически. Только при всем уважении к бизнесу фармацевтических компаний и аптек важно понимать, что это изначально бизнес на человеческих жизнях. Он призван спасать эти жизни, но иногда убивает.
Любые отчеты, любые разговоры чиновников системы здравоохранения об успехах реформы, росте доступности медицинской помощи бессмысленны, когда 28-летняя женщина умирает от того, что ее лекарства просто исчезли в аптеках. У миллионов россиян есть накопленная опытом поколений способность обходиться без самого необходимого — донашивать одежду за родителей и старших братьев и сестер, сушить полиэтиленовые пакеты, чтобы использовать их много раз. В советских больницах — те, кто знает, не даст соврать — в 80-х годах прошлого века зачастую использовали не один раз даже многоразовые шприцы и была нехватка бинтов. Но жить без необходимых лекарств люди с определенными диагнозами не могут физически.
