Цивилизация
По словам Новака, по газу запасов, исходя из объемов, которые мы сегодня добываем, нам хватит на более чем столетие. По нефти, запасы которой делятся на коммерчески извлекаемые и коммерчески не извлекаемые (при существующей фискальной системе первые составляют примерно половину от разведанных), последних запасов хватит как раз на 30 лет.
При этом, вопреки некоторым представлениям, благодаря тому, что ежегодно на баланс ставятся новые месторождения, у страны имеется определенный неснижаемый уровень нефтяных запасов. Правда, по сравнению с прошлыми годами, несколько снижается качество – это в основном мелкие месторождения, трудноизвлекаемые, а крупных месторождений, признается министр, сейчас открывается мало.
А еще есть практически пока неосвоенный арктический шельф. Это десятки триллионов кубических метров газа, миллиарды тонн нефти. Правда, там речь пойдет и о другой себестоимости добычи.
В среднем себестоимость добычи нефти в России сильно разнится, это зависит от конкретной компании, конкретного месторождения. Кто-то называет и 3, и 5 долларов на баррель. Два года назад сам Новак оценивал среднюю себестоимость по России в 10-15 долларов (включая как операционные издержки, так и издержки возврата инвестиций капитального характера), тогда как арктической нефти – в 50 долларов за баррель. При нынешних ценах на нефть добыча в Арктике становится близкой к уровню нулевой рентабельности. Однако по мере развития технологий цена может снизиться.
Главное – будет ли спрос на углеводороды расти, сохранится на нынешнем уровне или упадет. Многие ведь предрекают конец «углеводородной энергетики» чуть ли не при жизни нынешних поколений. Автомобили станут все сплошь электрические, «зеленая энергетика» сделает рывок, вытеснив источники энергии, связанные с углеводородами и т.д.
Российский министр энергетики в данном плане сохраняет оптимизм: «Потребление энергии в мире будет расти. По прогнозам, примерно к 2035-2040 году на 30% больше будет потребляться энергии, а доля углеводородов будет сохраняться. Сегодня эта доля в мировом энергобалансе составляет примерно 85%. По оценкам экспертов, к 2035 году она снизится до 75%, но это все равно означает примерно ¾».
Есть, правда, и другие оценки. Кто прав, а кто ошибается – рассудит время. Так, например, два года назад на Петербургском экономическом форуме ассоциация «Глобальная энергия» представила прогноз, согласно которому уже к середине века нефть, как и уголь, начнут терять свое значение в качестве источников энергии, а ископаемое топливо заменится энергией солнца. А к концу века, согласно тому же прогнозу, доля нефти и угля в мировом топливно-энергетическом балансе составит 2,1% и 0,9% соответственно, термоядерная энергетика займет десятую часть рынка, а более четверти всей мировой электроэнергии будет производиться благодаря солнцу.
Прогнозируют и изменение расклада сил ведущих энергетических держав: к 2035 году крупнейшим производителем топливно-энергетических ресурсов будут США (24%), второе место займет Россия (21%), третье Китай (16%).
Впрочем, даже если самые мрачные прогнозы насчет сокращения доли углеводородов в энергетическом балансе сбудутся, та же нефть (и тут с Новаком уже некому даже спорить) останется не как источник энергии, а как источник химических элементов для производства других товаров. У нас уже сейчас нас больше половины вещей из искусственных материалов так или иначе связаны с переработанными углеводородами, — одежда, бытовые предметы, детали для домашней техники.
В то же время для того, чтобы оставаться конкурентоспособными на энергетическом рынке, российской энергетике нужны новые технологии и инвестиции. Причем в условиях, когда ни того, ни другого ждать с Запада, видимо, не придется. Внесенный на днях в конгрессе США законопроект о новых (как там говорят, «адских») санкциях против России предусматривает практически полный запрет или максимальное затруднение на инвестиции в российские нефтегазовые проекты, включая СПГ.
Что касается поставок новейшего оборудования, в первую очередь для разработки месторождение на шельфе, то они уже находятся на особом контроле у американских санкционеров. Проблема инвестиций решается пока собственными силами: в прошлом и позапрошлом году российские нефтегазовые компании резко нарастили инвестиции в разведку, бурение и добычу (прирост более 30% в год, более $55 млрд). Темпы прироста инвестиций оказались выше мировых в десять раз.
Что касается нефтегазового оборудования, то на момент введения первых санкций против России ситуация тут была очень непростая. В 2014 году доля импорта в поставках критически важного нефтегазового оборудования была не менее 80%, а по отдельным позициям российских аналогов не существовало вовсе. Была поставлена задача к 2025 году уменьшить долю импортного оборудования и технологий при реализации шельфовых проектов с 85 до 50%, а в целом долю импорта в закупках продукции нефтегазового машиностроения довести в будущем году до 40% (против 57% в 2014-м).
Это непростая задача, которая, впрочем, не решает полностью проблемы зависимости от самого новейшего оборудования по ряду специфических направлений в отрасли.
Вроде бы пока ситуация с замещением зарубежной промышленной продукции российской меняется к лучшему даже опережающими темпами.
При этом очевидно, что США в обозримом будущем собираются лишь усиливать давление на Россию в этой сфере, где они видят ее своим конкурентом. В этом плане включение российских проектов СПГ в новый санкционный законопроект – это лишь часть реализации американского плана по расширению собственного рынка сбыта СПГ, прежде всего в Европе.
Другой частью этого плана является упорная борьба за вытеснение российского трубопроводного газа (он составляет более 35% потребления Европы) американским СПГ. Так что нападки Вашингтона на проект газопровода «Северный поток — 2» (построено 30%) не прекратятся. При этом американцы работают над снижением себестоимости производства СПГ, чтобы сделать его более конкурентоспособным по отношению к российскому газу. Пока доля России на мировом рынке СПГ составляет скромные менее 5%, в планах увеличить эту долю до 15-20%.
Так или иначе, но российская «нефтянка» уже вступила в качественно новый этап. Предстоит борьба на несколько фронтов: против западных санкций, за поддержание высокотехнологичного уровня, будет усиливаться конкуренция за рынки сбыта в условиях неизбежной трансформации как всего энергетического рынка, так и роли углеводородов в энергобалансе. Что останется неизменным – так это высокая зависимость российской экономики и, стало быть, благосостояния граждан от ситуации на энергетическом рынке. Мы по-прежнему будем следить за нефтяными котировками. И этого занятия на наш век точно хватит.
