Цивилизация
Бутина, едва окончив университет Вашингтона и получив право на работу в США, была арестована в середине июля. Все это время она провела в тюрьме города Александрия под Вашингтоном. Ее обвиняли в том, что она, действуя якобы по заданию Москвы, внедрилась в ряды американских консерваторов, а именно Национальной стрелковой ассоциации (NRA), имеющей тесные связи с Республиканской партией. С целью якобы влиять на политику президента, избранного от этой партии. По совокупности преступлений ей грозило до 15 лет тюрьмы. Перед сделкой со следствием речь шла уже о 5 годах и $250 тыс. штрафа. В тексте самой сделки речь идет о полугоде заключения и 9500 тысячах долларах.
Однако, если судить по судебной практике США, суды не всегда «штампуют» такие сделки. Так что, теоретически, Бутина может получить все те же 5 лет. Но уже потеряв право на обжалование такого приговора в вышестоящих инстанциях. Обжаловать его будет можно лишь на следующих основаниях: если судья назначит срок больше предусмотренного законом за это нарушение (этого не произойдет), если обвиняемая уже после признания вины заявит о неэффективности своих адвокатов (она раньше очень высоко оценивала их работу, так что и это отпадает), если возникнут новые свидетельства или доказательства по делу (теоретически, такое может быть, но кто будет это все искать? не ФБР же), если власти изменят меру наказания в законе после вынесения приговора, — то есть ее помилует лично Трамп? Вряд ли. После отсидки ей грозит депортация. Если, конечно, американские власти захотят (или им будет все равно), чтобы, вернувшись на родину, Бутина начала излагать свою версию произошедшего. Которая может сильно не совпасть с судебной.
Сделка с правосудием – почти тотальная практика в США. И с нашим печальным опытом судебных и внесудебных расправ, в том числе в годы сталинских репрессий, когда признание вины считалось «царицей доказательств», эта практика кажется весьма далекой от того, что показывают в кино, где доблестные адвокаты «вытаскивают» из тюрьмы при поддержке присяжных, казалось бы, безнадежные дела. В жизни – не как в кино: по уголовным делам федерального уровня в США выносится таким образом 97% приговоров. Некоторые правозащитные организации полагают, что примерно 40-50% из таких приговоров — если не полный «самооговор», то все равно содержат многочисленные нарушения, как минимум, принципа презумпции невиновности. А лет 20 назад доля таких приговоров была в Америке лишь 10-15%.
Под влиянием именно американской практики в последние десятилетия статистика «сделок с правосудием» (вот она новая «царица доказательств») поползла вверх по всему миру. По подсчетам международной правозащитной организации Fair Trial, в 90 странах, где было проведено исследование, число таких сделок с 1990 года выросло в среднем в три раза. В России десять лет назад приговоры по особой процедуре (наш аналог сделки с правосудием) выносили в 37% случаях. В прошлом году уже 92% уголовных дел проходили суды по такой схеме, имея на начало процесса так называемые признательные показания. Мы можем «порадоваться», что хоть в этом догнали и даже перегнали Америку.
Однако у нас в таких случаях часто говорят, что, мол, подследственного вынудили дать такие показания, оказывая на него давление, посадив СИЗО. Чем случай Бутиной отличается принципиально от таких случаев? Или мы не допускаем, что американское правосудие и следствие могут применять столь «варварские российские методы»? Хотя в тех же голливудских фильмах порой показывают, как следователь довольно цинично предлагает и не такие сделки. Ради справедливости/
Ну так в контексте нынешних отвратительных российско-американских отношений случай осуждения «российской агентки» — как раз про справедливость в нынешнем американском ее понимании.
Когда Бутину арестовали, то американские масс-медиа почти сладострастно живописали ее похождения в Америке. Мол, она, ранее помощница экс-сенатора Александра Торшина (недавно он ушел на пенсию с поста зампреда ЦБ), внедрилась в NRA и через нее пробралась к телу самого Трампа, — она задала ему вопрос о перспективах российско-американских отношений на конференции республиканцев. Для своих целей она «вступила в связь» с республиканским активистом Полом Эриксоном, а также якобы предлагал секс в обмен на какие-то полезные связи или трудоустройство. Но потом часть скандальных разоблачений как-то рассосались. Выяснилось, что «предлагала секс» — это результат либо плохого перевода, либо непонимания контекста речи русскоговорящей девушки. Адвокаты Бутиной успешно обжаловали перевод ее перехваченной переписки в соцсетях и по электронной почте, так как в ФБР, видимо, не нашлось для этого носителя языка. А русских шуток в ФБР и тем более в американском суде совсем не понимают. Так что эти обвинения были по-тихому сняты.
Сделка со следствием сильно облегчит работу обвинителям. Поскольку в этом «мутном деле» полно двусмысленностей, которые можно повернуть и так, и эдак, истолковав прямо противоположным образом.
ФБР теперь не надо доказывать, что студентка-активистка Бутина, приехав из далекого Барнаула сначала в Москву (где пыталась начать политическую карьеру), а потом отправившись учиться в США (поняв, что с политической карьерой в нынешней России не заладилось), действовала чуть ли не по приказам из Кремля и Службы внешней разведки. Это как бы считается теперь доказанным – в силу ее признания.
При этом главным «связным» выступал именно Торшин, которого в США еще и обвиняют в связях с «тамбовской группировкой» и «русской мафией» в Испании. Лучше «куратора», конечно, не нашлось. При этом в качестве одного из «доказательств» тому американские СМИ приводили шутливую запись Торшина в соцсетях, где рыжеволосую Бутину он сравнивает с Анной Чапман. Ясен пень, веская улика ж.
В качестве еще более веской улики в деле фигурирует подобие проекта, написанного Бутиной Торшину в 2015 году с изложением плана действий по улучшению российско-американских отношений. Зачем? На предмет получить под это какое-либо финансирование от людей (частного бизнеса), в этих отношениях и своем месте в них заинтересованных. Презентации, конференции, семинары и все такое прочее. Как-то не очень похоже на почерк ни ГРУ, ни СВР. Да не важно: сговор все равно, чтобы навредить Америке. Это по нынешним меркам — преступление.
Попытки Бутиной сделать карьеру в Америке, обзаведясь полезными влиятельными знакомыми (а как еще надо делать карьеру?), теперь можно считать также «доказанной» попыткой внедрения в ряды консерваторов. ФБР не надо доказывать, что связи организации «Право на оружие» с Национальной стрелковой ассоциацией США были не установлением контактов с «родственной» организацией, а выполнением спецзадания Кремля. Хотя известно, что Бутина первый раз въехала в Америку (ей сначала отказали в визе) именно по приглашению NRA как перспективная гражданская активистка. Тут еще неизвестно, кто и через кого хотел оказывать влияние на что. Может, это Бутина была «американским агентом»? ФБР не надо также опровергать, что Бутина хотела банально сделать карьеру на развитии российско-американских связей (ну да, капитализировав их должным образом), — а можно считать доказанным, что она была агентом Кремля.
Потому как в нынешних условиях попытка работать на укрепление российско-американских связей не может быть истолкована иначе, как сговор с целью нанесения вреда Соединенным Штатам.
Разумеется, «дело Бутиной» будет в должной мере отыграно и в России с пропагандисткой точки зрения. Вот, мол, посмотрите на хваленое американское правосудие. И на решения, принимаемые в условиях антироссийской информационной истерии. Хотя если американское правосудие такое скверное, зачем перенимать у него практику «сделок с правосудием» в столь массовом порядке?
На самом же деле, случай Марии Бутиной, прежде всего, показывает, до какого «днища» взаимной паранойи, подозрительности и враждебного недоверия мы дошли в отношениях с Америкой. Любой сколь-либо значимый представитель России - заведомо «токсичен». Но и любой американец с подобием «общественной миссии» не менее «токсичен» в России. Все американские НКО отсюда давно изгнаны. А остались хоть какие-то, может, не было бы такой жестокости в отношении Бутиной, имей США таких «заложников» в России? В регионах и в Москве, даже в ведущих вузах, как от чумы, бегут от всяких уже контактов с американцами – с профессорами, общественными деятелями, не говоря уже о представителей посольства. Ровно так живут в изоляции и российские дипломаты, включая посла, в США.
Остановимся ли мы когда-нибудь от дальнейшего сползания в еще большую пропасть? Если да, то непохоже, что это произойдет скоро.
