Цивилизация
Одним из последствий разрыва отношений между Московским и Константинопольским патриархатами станет то, что верующие РПЦ не смогут молиться и причащаться в храмах на горе Афон в Греции, поскольку Афон является канонической территорией Константинопольского патриархата. Именно туда часто ездили многие представители не только духовенства, но и политической элиты нашей страны, а также силовиков.
Неформально говорили даже о существовании некоего «афонского братства», которое объединяет не только вера, но и близость политических, а именно консервативных, воззрений. Возможно, эти новые обстоятельства опять начнут подогревать слухи о том, что позиции нынешнего патриарха Кирилла не так прочны, как кажутся, и ему, якобы «допустившему раскол», следует искать замену.
«Отлучение» прихожан РПЦ от Афона совпало еще и с обострением политических отношений между Москвой и Афинами (последние обвинили Россию во вмешательстве в вопросы урегулирования отношений между Грецией и Македонией). Русским священникам Греция уже с сентября отказывается выдавать визы для посещения Афона.
В православии давно не было такого раздрая. Более того, он исторически не очень присущ этой конфессии.
Ну а вообще социально-политические последствия нынешних церковных дрязг могут оказаться куда шире чисто богословских и монашеских споров. Именно в РПЦ используют броский термин «раскол» – в духе советской пропаганды и парадигмы «свой-чужой». И если простым верующим «чужие» иерархи в общем-то безразличны, то вбивание в умы принципа «чужой» применительно к храмам (так дойдет и до «неправильных» православных) грозит людям в лучшем случае смятением и сомнением. Худший вариант и представлять не стоит – так недалеко до «православных» дружин дойти, благо ярые защитники веры – от художников и музыкантов — самоорганизуются в России по поводу и без.
Нынешний церковный конфликт уходит корнями еще в XVII век. В 1686 году Константинополь официально передал Киевскую митрополию в управление Русской церкви. Сегодня это часть территорий нынешних Украины, Белоруссии, Литвы и Польши. Кстати, именно поэтому нынешний Священный Синод впервые в истории и был созван за пределами России, в Минске, то есть именно на той канонической территории, которая была отдана РПЦ в 1686 году.
Варфоломей обосновывает свое решение о поддержке стремления к автокефалии украинской православной церкви тем, что якобы в ХVII Москва не получила «право собственности» на эти земли, а лишь некоторые полномочия по управлению церковной жизнью на этих территориях, каковые (полномочия) теперь признаны временными. В РПЦ также настаивают, что решение 1686 года было окончательным и готовы продемонстрировать на сей счет сотни архивных документов.
Только вот кому они нужны, эти документы, когда речь идет о голимой политике. И теперь фактически «Третий Рим» объявил «Второй Рим» раскольниками.
Раскольники уже появились: бывший секретарь митрополита Киевского Владимира (покойного) митрополит Александр (Драбинко) объявил себя клириком Константинопольского патриархата.
Надо сказать, что в данной истории Константинопольский патриарх (не только он, разумеется) вообще повел себя в худших «византийских традициях». Он не только, по сути, провоцирует раскол в православии — между Москвой и Киевом. Он еще вносит смуту в ряды самих православных на Украине. Поскольку, поощряя политически мотивированное (и питаемое украинскими светским властями) движение к автокефалии, он не отдал предпочтения ни одной из ныне действующих на Украине православных церквей, поощряя, по сути, смуту еще и между ними.
На Украине действуют три православные церкви. Лишь одна из них – Украинская православная церковь Московского патриархата (УПЦ МП, — имеет 12,3 тыс. общин по состоянию на начало года), входящая в структуру РПЦ, признавалась до недавнего времени всеми другими православными церквями. Которые теперь, правда, не спешат встать на защиту интересов РПЦ единым строем. Явно не без оглядки на нынешнее международное положение и политические отношения России с соответствующими странами. Которые не блестящи. Разве только православные сербы однозначно с нами.
И здесь прослеживается не просто раскол по линии «Россия-Украина», а по линии всего православия – на тех, кто с нами, и тех, кто против нас.
И в условиях такого раздрая и в общем-то неясного будущего автокефалии у РПЦ есть рычаги –международная многоходовочка и шантаж: от дальнейшей «гибкости» Константинопольского патриархата зависит развязка этой драмы, а где гибкость – там обычный торг. В конце концов в 1990-е РПЦ смогла переломить ситуацию, когда Константинополь принял в свою юрисдикцию приходы РПЦ в Эстонии. Как сообщалось, в дело шли отнюдь только не богословские увещевания, а вполне светское письмо президенту США Биллу Клинтону с просьбой «повлиять». Тогда сработало.
Бороться церкви есть за что: легко прогнозировать, что структуры, стремящиеся к созданию автокефалии на Украине, захотят поучаствовать в разделе церковного имущества РПЦ и ее доходов. По закону, на Украине храмы и вообще вся церковная собственность принадлежит местной общине, которая и будет решать вопросы дальнейшей принадлежности этого имущества. Так что раскол может пройти через каждый приход и привести к многочисленным конфликтам и даже жертвам. Что касается главной православной святыни на Украине — Киево-Печерской Лавры, — то она находится в собственности государства, но в аренде у УПЦ МП, которую можно просто не продлить, передав новой церкви.
В контексте нынешней украинской политики претенденты на завладение собственностью РПЦ получат мощную поддержку со стороны многочисленных националистических сил. При этом президент Порошенко постарается максимально использовать данный церковный конфликт сугубо в политических интересах своей кампании по переизбранию президентом страны (выборы состоятся весной 2019 года).
Открытым остается пока вопрос о том, как Россия будет реагировать на замаячивший массовый отъем собственности РПЦ на Украине, особенно если такой объем будет сопровождаться массовыми конфликтами и тем более жертвами среди православных. Неслучайно этому было посвящено недавнее заседание Совета безопасности России. Некоторые издания на Западе уже предполагают, что под предлогом защиты собственности и паствы РПЦ Россия может пойти на эскалацию вооруженного вмешательства на Украине. По аналогии с тем, как встал в свое время такой вопрос после отторжения Косова с его христианскими святынями от Сербии, но сербские власти не пошли не это, — Косово тогда находилось фактически под защитой сил НАТО.
Хотя Российской империи в прошлом часто приходилось начинать войны во имя защиты интересов и жизни христиан (например, на Балканах), пока сценарий силового разрешения церковного конфликта выглядит все же маловероятным. Время «крестовых походов» прошло. Однако этот конфликт точно не облегчит дальнейшие поиски путей мирного урегулирования в Донбассе.
Вопрос теперь в том, как сила веры и сила духа смогут противостоять политиканству. И смогут ли? И как быть, если только силы молитвы не хватит, чтобы «врата адовы» не распахнулись, поглотив не только церковный, но и светский мир тоже. Ответ на этот вопрос – не на небе. Он – в Кремле.
