Цивилизация
Когда две переговаривающиеся стороны встречаются после десятилетий вражды, взаимных провокаций и угроз, при этом по-прежнему находясь в состоянии войны, конечно, большое значение придается самым мелким деталям и нюансам.
За ними пытаются угадать очертания будущего мира. Как он будет устроен, кто выиграл, а кто проиграл? Какие условия навяжет победитель, если он есть?
Тем более, когда речь идет об азиатских странах, где церемониалу придается повышенное значение. Тем более, когда речь идет о Северной Корее, одной из самых закрытых стран мира, про которую непонятно ни то, как там принимаются решения, ни то, какова в данный момент мотивация ее вождя, ни то, как вообще устроена политика и повседневная жизнь в этой стране.
С таким «партнерами» обычно очень трудно вести переговоры. Даже трудно в полной мере оценить их результат. Вот что означала эта улыбка маршала Кима? Что он имел ввиду, когда сказал, что граница между двумя Кореями может быть стерта?
В таких случаях бывают очень важны неформальные контакты. Даже не обязательно первых лиц, а лиц, к ним приближенных. Например, визиту за зимнюю Олимпиаду в Южную Корею сестры Кима — Ким Е Чжон — придавалось большое значение как первому признаку «оттепели» в отношениях двух государств.
В случаях, когда речь идет о закрытых государствах и сверхсекретной системе принятия решений, часто роль отдельных личностей, наделенных либо выдающимися переговорными качествами, либо какими-то особыми, не прописанными нигде формально полномочиями, приобретает большое значение. По мнению многих наблюдателей, Ким Е Чжон вообще играет все более значимую роль в северокорейской политике. Возможно, она в ней может со временем стать определенным аналогом того, чем были в годы советской перестройки отдельные партийные номенклатурщики типа секретаря ЦК Александра Яковлева, считавшегося эдаким «либералом» на фоне «консерваторов» вроде другого секретаря ЦК Егора Лигачева.
Впрочем, в любом случае до северокорейской «перестройки», если ей суждено начаться, еще далеко.
Пока весь мир следит за символами и нюансами. Тоже, кстати, чем-то напоминает ранние времена разрядки, а затем перестройки. Когда надежды опережали реальность и достигнутые договоренности. Оценка улыбок (Ким и Мун жали руки 30 секунд), копание во внешне глубокомысленных, но вовсе не обязательно что-либо значащих фразах. Например, Мун сказал, что «с этого дня демаркационная линия больше не является символом раздора, она стала символом мира» (примерно как Буш сказал в свое время про падение Берлинской стены).
А Ким порадовал его тем, что больше не будет будить президента Южной Кореи ракетными запусками, которые КНДР обычно проводила ранним утром. Впрочем, это не отрицает возможности запусков, скажем, в два часа пополудни, в обеденный перерыв.
Оценивают обычно и хронометраж переговоров. Первая часть, до обеда, например, длилась 100 минут. Почти всегда в таких случаях обращают внимание на меню. Это восполняет отсутствие или недостаток более содержательной информации о переговорах. Лидер КНДР привез с собой на совместный обед пхеньянскую гречневую лапшу. Какая прелесть.
Из более значимых достижений можно отметить, что стороны вроде договорились о будущих контактах. Ким Чен Ын сказал, что готов приехать в Сеул, а Мун Чжэ Ин выразил желание побывать на священной горе Пэктусан на северокорейской территории. Прозвучало предложение соединить железные дороги двух стран и даже организовать движение скоростных поездов. С последним уж Мун явно поторопился.
В свою очередь, Ким призвал развивать обмен между гражданами двух стран. Как это будет выглядеть на практике, трудно представить: в КНДР нет свободного выезда за границу, а те, кто выезжают, проходят тщательный партийный отбор, примерно так же, как это было некогда в Советском Союзе.
И вообще открытость внешнему миру и внешнему влиянию, как представляется, может оказаться смертельной для северокорейского режима.
И Ким это не может не понимать. Однако это понимание не мешает ему улыбаться и рассуждать об обменах между людьми. В конец концов пошлет «делегацию дружбы», составленную из одних спецслужбистов. Может быть возобновлен южнокорейский туризм в КНДР. Он существовал еще сравнительно недавно, как ни странно.
Разумеется, за корейским саммитом стоят два могущественных мировых игрока. За КНДР – Китай, за Южной Кореей – США.
С самого начала своей администрации Дональд Трамп наращивал политическое и санкционное давление на северокорейский режим, требуя от него прекратить ядерные испытания и запуски баллистических ракет. Со своей стороны, Пхеньян повышал ставки, проводя испытания и проводя показательные пуски.
В какой-то момент показалось, что обе стороны подошли вплотную к открытому военному конфликту. Теперь каждый может себе записать в актив то, что именно его жесткая тактика и игра на «повышение ставок» сработала.
Впрочем, не факт, что она сработала бы сама по себе, без определенных дипломатических усилий, в том числе закулисных.
Большую роль сыграл Китай. Ему не нужно ни поражение КНДР, ни превращение ее в полноценную ядерную державу. В своих сложных играх с Америкой ценой в сотни миллиардов долларов взаимной торговли и инвестиций Пекин согласился надавить экономически на Пхеньян (КНДР на практике полностью зависит от Китая во многих сферах), и это, похоже, сыграло решающую роль.
Москва, теоретически, могла разыграть «северокорейскую карту» в отношениях с Вашингтоном, но не сделала этого, — ресурса не хватило. И, видимо, дипломатического искусства, которое подчас компенсирует отсутствие других ресурсов.
Не так давно Ким Чен Ын побывал в Пекине с неожиданным визитом, когда, видимо, и была достигнута договоренность о том, что надо пойти на какие-то шаги по хотя бы внешнему исправлению ситуации.
Сговорчивости в вопросе прекращения ядерных испытаний также могло способствовать то, что недавно обрушился полигон, на котором КНДР проводила подземные ядерные взрывы. Какое-то время их нельзя будет проводить по чисто техническим причинам.
Кроме того, Киму надо элементарно выиграть время. Он уже раньше применял такую тактику. Идя на переговоры по ракетным и ядерным вопросам, а затем, получив порцию экономической помощи, вновь брался за свое. В результате применения такой тактики Пхеньян сумел достигнуть определенных успехов в развитии ракетной программы. И, судя по всему, в настоящее время обладает способностью достать своими ракетами, если не Вашингтон и Нью-Йорк, то основную территорию США, чем нанести Америке неприемлемый ущерб.
Это, согласимся, неплохая переговорная позиция. Также Киму важно сохранить свою ракетную программу в принципе. Пока речь идет о прекращении испытаний, но, например, не об уничтожении ракетного потенциала. Тем более об уничтожении ракет средней дальности, которые могут представлять угрозу Южной Корее и Японии.
Пхеньяну сейчас можно сделать паузу и ждать, какую «конфетку» ему за это дадут. Собственно, ведение переговоров о мире и дружбе с Южной Кореей на данном этапе никак не угрожает падением северокорейского режима. А США еще ни разу не преуспели в смене ни одного режима в стране, обладающей ядерным оружием официально или неофициально.
Важно и то, что Америка в отношении КНДР тоже проявила некоторую гибкость. Она не только размахивала «кнутом», но, видимо, сулила и некие «пряники». Так, лишь теперь стало известно, что в Пхеньяне тайно побывал с визитом новый госсекретарь Майк Помпео. Когда отношения плохи, а дипломатических связей нет или они деградировали, то именно такие ходы подчас приносят если к не дипломатическому прорыву, то по крайней мере к существенным подвижкам.
Чем еще интересен опыт робкой «разрядки» между двумя Кореями? В какой-то мере он может пригодиться и для вывода из пике нынешних российско-американских отношений. Кстати, нельзя исключать, что даже частичный успех в урегулировании северокорейской проблемы воодушевит американского президента на поиск новых возможностей хотя бы как-то исправить отношения и с Россией.
Пока во всяком случае мы наблюдаем примерно ту же тактику отношений Вашингтона с Москвой, каковая наблюдалась в отношениях с Пхеньяном. Условно ее можно назвать «наезд – откат». Когда усиление санкционного давления сменяется словами о важности нормальных отношений между двумя странами и даже намеками на возможность точечного смягчения санкций.
Основная разница, пожалуй, в том, что за нашей спиной не стоит большой китайский брат, да и вообще посредников в отношениях с Америкой пока никаких не просматривается. С другой стороны, мы еще и ракеты в сторону Америки пока не запускали. Главный же урок корейского саммита заключается в том, что лучше разговаривать, чем стрелять и взрывать. Ну хотя бы о чем-то. Общение важно само по себе как таковое. Из него непременно что-то потом вырастет.
