Цивилизация
Мы привыкли, что с 1961 года люди летают в космос. Ракета, взлетающая со стартовой площадки в небо, — часть нашей повседневности. А между тем к созданию космических кораблей привели несколько совершенно уникальных случайностей. Наш мир мог бы быть совсем иным, если б несколько полузабытых людей не изменили ход истории.
1.
Орбитальный пилотируемый полет в космос специально никто не планировал — он появился как ответвление ядерной программы. Космический корабль «Восток» был модифицированной версией межконтинентальной баллистической ракеты Р-7.
Юрий Гагарин и его крохотный кораблик занимали место термоядерной боеголовки.
А ядерное орудие, в свою очередь, возникло в результате того, что физик Лиза Мейтнер в 1938 году открыла деление ядер урана, которое до того считалось невозможным. Появление бария в облученном нейтронами уране все остальные исследователи, включая прославленную Ирен Жолио-Кюри, просто не заметили. А Лиза Мейтнер объяснила это явление, установленное ее соавторами, и доказала, что ядро урана не просто распадается, но и что избыток массы ядра — в точном соответствии с формулой Эйнштейна E=MC^2 — превращается в энергию. Ее крошечная заметка, вышедшая в Nature в феврале 1939 года, стала научной сенсацией года и проложила дорогу всему миру к ядерной энергии и ядерному оружию.
Но мир узнал об этом открытии только потому, что Лиза Мейтнер писала свою статью в Швеции. А всего за полгода до этого Лиза Мейтнер чудом бежала из нацистской Германии. После аншлюса Австрии ее австрийский паспорт из охранной грамоты превратился в клочок бумаги, а ее еврейское происхождение — в приговор.
13 июля 1938 года друзья-антифашисты выкрали Лизу Мейтнер с работы в Берлине, довезли до границы, едва избежав патрулей СС, и каким-то чудом провели ее в Голландию. Пришедшие ее арестовывать оперативники СД опоздали на считанные часы.
Если бы Лиза Мейтнер сгинула в концлагере и газовой камере, ядерного оружия бы не было — его бы просто открыли слишком поздно, чтобы какая-то из воюющих сторон успела создать его к окончанию войны. А отсутствие ядерного оружия не только сделало бы ненужными межконтинентальные ракеты.
У союзников был план нападения на советские войска сразу после победы («Операция «Немыслимое»), под ружье для этого предполагалось поставить даже военнопленных Вермахта. Такой же план, вполне возможно, был подготовлен в СССР. Вместо нападения на Японию Сталин вполне мог войти в союз с ней, захватив Китай без боя и сделав американскую высадку в Японии невозможной.
Последующая глобальная война, скорее всего, превратила бы Европу в руины и истощила экономику всего мира до крайнего предела. В этих условиях человечество в 1961 году не готовилось к полету в космос, а хорошо, если б не деградировало до технологического уровня XIX века. Словом, нас бы ждал ужас без конца.
2.
Но ракеты все-таки в этом мире были бы созданы. Всю войну Вернер фон Браун работал над «оружием возмездия», известным как «Фау». Первая баллистическая ракета «Фау-2» — а точнее «А-4» — не только применялась для бомбардировок Лондона и Антверпена. 3 октября 1942 года тестовый запуск А-4 привел к достижению границы открытого космоса на высоте 84,5 км — эта дата и есть подлинное начало эры покорения космоса. Трофейные ракеты «Фау» и документация на них стали первым этапом и советской, и американской космической программы.
Но программа «Фау» началась в 1932 году, потому что Вернер фон Браун убедил оружейников рейхсвера, что он в состоянии построить не любительскую, а профессиональную ракету. Докторская диссертация фон Брауна, ставшая главным аргументом, была развитием инженерной программы, которую за несколько лет до этого разработал австрийский военный инженер Герман Поточник
Герман Поточник — такой же ключевой человек истории, как Лиза Мейтнер. В 1926-1928 годах Поточник написал под псевдонимом «Герман Ноордунг» книгу, которая превратила ракетостроение и космонавтику из любительского хобби в инженерную дисциплину. Поточник-Ноордунг системно и последовательно, на 200 страницах со 100 чертежами описал все, что нужно для осуществления космического полета. Значительная часть книги в мельчайших подробностях описала орбитальную станцию с искусственной гравитацией «Вонрад» – «Колесо жизни», вращающийся тор-бублик. Последующие девяносто лет человечество фактически осуществляет космическую программу по этой книге.
Интрига истории в том, что Поточник писал свою книгу, будучи смертельно больным. Гениального инженера пожирал туберкулез, который до изобретения антибиотиков был «белой чумой». Поточник скончался через полгода после выхода книги в 1929 году.
Не успей Поточник написать книгу — Вернер фон Браун лишился бы фундамента, на котором он строил свой план ракетостроения, и своей ключевой идеи — ракетного двигателя с наддувом топлива.
Ракеты A-4 бы не взлетели, и военные инженеры холодной войны бросили б все силы на строительство стратегических турбовинтовых бомбардировщиков. Реактивные самолеты у нас, может быть, были бы. Космические ракеты — нет. День космонавтики снова отменяется.
3.
Но есть и третий поворот истории, самый фантастический из трех. А если бы Герман Поточник-Ноордунг был жив и здоров? Тогда он вполне мог вступить в нацистское движение. Потомственный офицер и аристократ, сын австрийского генерала — именно такие служилые ветераны сперва собрались под знамена Гитлера, а потом, в 1944 году, попытались его свергнуть.
Если бы в первом правительстве Гитлера мы увидели министра вооружений Ноордунга, у Германии появился бы научный и промышленный лидер такого же масштаба, как Ванневар Буш в США в 1940-1945 годах. Вернер фон Браун запустил бы A-4 на несколько лет раньше. Химик Герхард Домагк не попал бы в гестапо, а создавал бы новые антибиотики. Конрад Цузе строил бы первые цифровые компьютеры. Исход Второй мировой войны уже сложился бы куда более в пользу Германии.
А если бы Ноордунг стал рейхсмаршалом вместо бестолкового и коррумпированного Германа Геринга? Вся военная, инженерная и ученая элита Германии сплотилась бы вокруг него. Гитлер мог бы быть свергнут или отодвинут от власти еще до начала войны в Европе. Никаких расовых законов бы не было — инженеру Ноордунгу было решительно наплевать на нацию, расу и пол, если перед ним умный человек...
И тогда бы евреи-физики не бежали из Германии или вернулись в нее. Тогда бы Лиза Мейтнер сделала свое открытие в тишине секретных лабораторий рейха вместе с Вернером Гейзенбергом, Лео Силлардом, Энрико Ферми и Нильсом Бором. Первая ядерная бомба взорвалась бы где-нибудь в Сахаре или на пустынном островке Балтики в 1942 году. Первые ядерные бомбы обрушились бы на Лондон, Париж и Москву — у Ноордунга бы рука не дрогнула.
12 апреля 1961 года планета была бы или объединена, или почти объединена государством вроде нацистской Германии, Советского Союза и Европейского сообщества одновременно. Намного более продвинутым технологически и намного более унылым.
Представим себе Союз Европейских Социалистических Наций, бывший Рейх. Флаг, где не золотой «Венчик Богородицы» на синем, а «Венец славы» из свастик на алом и белом. Политбюро Национал-социалистической партии мира. Равенство всех наций, победителей и побежденных, если они служат делу партии и рейхсмаршала Ноордунга. Многоразовые космопланы «Зильберфогель» генеральных конструкторов фон Брауна, Зенгера, Бред, Королева и Глушко. Компьютеры, сотовую связь, электромобили и роботов — но не для граждан, а для дела. Состоявшийся полет на Луну и готовящийся полет на Марс. Экономику, где все живут скудно, почти впроголодь, и все ресурсы идут в топку научно-технического прогресса.
И за кадром — космические станции «Тодрад» («Колесо смерти»), готовые немедленно обрушить с орбиты термоядерный кулак на любого, кто попытается взбунтоваться против инженерной утопии Ноордунга.
Выстроенной на совесть, продуманной, несокрушимой утопии, где поколение за поколением будут рождаться и умирать в рабстве во имя светлого будущего. В мире, где есть космос, но нет радости. Ужасный конец истории.
Где бы был в этой исторической ветви Юрий Гагарин? Партизанил на рыхлой сибирской границе Евронацсоюза и остатков Китая, Японии и СССР? Или нес бы службу в космовойсках на станции «Тодрад»?
4.
Но ни одна из этих трех ветвей истории не стала реальной.
В 1935 году Эрвин Шредингер описал мысленный эксперимент с «кошкой Шредингера». Пока ящик с ней закрыт — она не жива и не мертва, но едва ящик открывается — все вероятностные реальности исчезают, превращаясь в единую, где кошка или жива, или мертва. А в 1947 году американский физик Ричард Фейнман обнаружил, что бесконечная вероятность различных траекторий субатомных частиц может быть сведена к единой интегральной реальности в пространстве и времени.
Хотя открытие Фейнмана относится к квантовому микромиру со своими законами — но, возможно, какое-то их подобие действует и в нашем макромире. Видимо, в истории есть люди, подобные кошке Шредингера, чье значение критически важно для всех реальностей сразу. Лиза Мейтнер, Герман Поточник-Ноордунг, Ванневар Буш, Вернер фон Браун, Сергей Королев, Ричард Фейнман... Юрий Гагарин.
В нашей реальности Герман Поточник умер, не успев стать космическим рейхсмаршалом Ноордунгом, но успев отдать Вернеру фон Брауну и всему человечеству свою обращенную в чертежи мечту о полете в космос.
А через девять лет Лиза Мейтнер в последнюю секунду чудом выпрыгнула из захлопывающегося железного ящика нацистской Германии, и секрет энергии атома перестал быть секретом.
В это мгновение все альтернативные реальности — и та, где наша планета разорена дотла бесконечной мировой войной, и та, где планету держит в железном кулаке Тысячелетний Атомный Рейх и его командир, воин-инженер — перестали существовать. Появился биполярный мир, где бомба и ракета были созданы по разные стороны фронта Второй мировой войны. Мир, основанный на общем знании об атоме и ракетах.
Наша окончательная реальность, возможно, не самая удачная. Но видимо, из всех возможных вероятностей в бесконечной амплитуде поворотов истории она самая оптимальная. Потому что 12 апреля 1961 года мы празднуем день, когда технический прогресс принес нам не страх перед будущим, не отчаяние и горе — а радость и надежду. И эта надежда до сих пор с нами.
