Цивилизация
Проблема свалок – хоть официальных, хоть несанкционированных — не может быть полностью решена ни региональными властями, ни тем более муниципальными, в ведении которых формально свалки и находятся. Переработка мусора, хотя патетики в этом нет никакой, должна стать общенациональной программой.
Иначе мы превратимся в страну-сплошную свалку, мало пригодную для проживания, как это описано в страшных фильмах-катастрофах типа «Безумный Макс».
Утилизации мусора путем его складирования на полигонах – это почти единственный массовый способ его «переработки» в нашей стране. По этому показателю она принадлежит к самым отсталым странам «третьего мира». В России зарегистрировано около 4 тыс. свалок и мусорных полигонов, которые уже заполнены более чем на 90%, требуя постоянного расширения. «Помоечная экспансия» составляет 0,4 млн га в год. При этом в ряде регионов доля несанкционированных и нигде не зарегистрированных свалок достигает 40-50%, а то и все 80%.
В России накоплено уже более 31-32 млрд тонн неутилизированных бытовых отходов, а всех – более 100 млрд тонн.
Каждый россиянин «производит» мусора примерно 400 кг в год, из них 150 кг пластмасс, более центнера макулатуры и более тысячи бутылок. Одних только батареек накапливается каждый год 15 тыс. тонн. Но мы даже батарейки никак не научимся утилизировать. Для сравнения: в Европе уровень их утилизации 30–45%, в США — около 60%, в Австралии — около 80%.
Вторичной переработке в России подвергается не более 50% промышленных отходов и не более 5-7% бытовых отходов. В США последних – 45% (еще 13% мусора сжигается для получения тепла и электроэнергии), в Европе – в среднем более 50%, причем в развитых странах – более 70%. У нас мусороперерабатывающих заводов – менее 250, сортировочных – жалкие полсотни, мусоросжигательных – еще более жалкие 10. Заводов полного цикла нет ни одного. Правда, сейчас Москве, которая наряду с Татарстаном собирается в ближайшем будущем полностью отказаться от вывоза мусора на полигоны, собираются строить такие современные заводы.
В свое время вокруг идеи мусоросжигательных заводов шли активные дискуссии (да и сейчас продолжаются). Отечественные «зеленые» уверяют, что они страшно вредные. Хотя опыт Европы говорит об обратном. В одной только Германии таких заводов – именно полного цикла – около сотни. В Австрии на крышах мусоросжигательных заводов разбивают сады и кафе, а в непосредственной близости находятся дорогие жилые дома. Те твердые отходы, которые остаются при сжигании (в несравнимо меньших объемах, чем при свалке на полигоне) остекловывают, и они в таком обезвреженном виде могут храниться компактно столетиями.
В Швеции вообще на полигоны свозят лишь 4% всего мусора. В стране существует развитая инфраструктура его утилизации. От переработки вторсырья до сжигания в специальных – муниципальных, кстати — ТЭЦ. Такие «мусорные» ТЭЦ отапливают почти 1 млн домов и дают электроэнергии для четверти миллиона домохозяйств. Шведы даже закупают мусор у соседей. Закупка мусора для вторичной переработки давно является развитым бизнесом в Китае.
Объяснение, почему у нас власти так охотно «идут навстречу» экологам вдруг именно в данном вопросе (не строить мусоросжигательных заводов) просто, как палка. Вернее, как три палки.
Во-первых, это требует больших инвестиций. Если стоимость утилизации одной тонны мусора по стране варьируется (единого тарифа нет), в зависимости от региона, от 150 до 3 тыс. рублей за тонну, то построить мусоросжигательный завод полного цикла обойдется в десятки миллионов долларов. 60-70% стоимости таких заводов – это система очистки. К тому же важно потом будет жестко соблюдать технологию. И в этой части опасения наших экологов, учитывая традиционное русское разгильдяйство, как раз понятны.
У нас до сих пор даже отсутствуют отечественные внедренные технологии грамотного ухода за открытыми свалками.
Не случайно для рекультивации известного мусорного полигона в подмосковной Балашихе, закрытого по указанию Владимира Путина, пригласили голландскую компанию. Иностранцы займутся приведением в более цивилизованный вид и затем рекультивацией полигона под Коломной, где тоже произошли народные «мусорные» волнения. Судя по всему, этим же кончится дело и в Волоколамске.
Во-вторых, сохранению нынешней «варварской» и отставшей на десятилетия системы способствует коррупция.
Зловонные мусорные полигоны – это огромный, преимущественно теневой бизнес. Эти деньги уж точно дурно провоняли.
Точные размеры и количество подконтрольных криминальным структурам нелегальных свалок, которые уже точно не отвечают никаким экологическим требованиям, попросту неизвестны. Механизмов контроля доставки мусора порой также не существует: транспортная компания попросту может сэкономить и отправить груз на незаконный полигон или в ближайший овраг. Слишком много заинтересованных структур, владельцы которых наверняка уже присмотрели себе экологически чистые районы Европы для будущего там проживания, в том, чтобы все осталось как есть.
Однако этого уже не позволят граждане, живущие близ мусорных полигонов. Отступать им некуда – позади помойка.
В-третьих, для начала работы программ по более грамотной утилизации мусора – что для вторичной переработки, что для мусоросжигательных заводов — нужно начать его раздельный сбор. И это тоже потребует инвестиций. А также последовательной работы по повышению экологической грамотности и сознательности населения. Это потребует также — и увы — повышения тарифов на вывоз бытового мусора в несколько раз.
Если брать за пример европейские расценки, то до 700-1000 рублей ежемесячно с квартиры в таком городе, как Москва.
Притом, что даже, к примеру, в Америке бизнес вторичной переработки мусора либо низко рентабельный, либо убыточный – в том числе по причине некачественного раздельного сбора.
Управляющие компании – а вслед за ней и жители – должны быть заинтересованы материально в раздельном сборе мусора, надо стимулировать его и повышать тарифы на вывоз несепарированного мусора.
Нужно продумать и федеральные механизмы повышения заинтересованности муниципальных властей в том, чтобы решать «мусорную проблему». У нас, к примеру, существуют разные экологические рейтинги городов. В основном там составители учитывают такие параметры, как промышленные отходы, выбросы автомобильного транспорта, природные факторы загрязнения. В разных городах влияния разных факторов разное. Скажем, в Липецке 90% всех промышленных выбросов приходится на Новолипецкий металлургический комбинат. А в Норильске 100% — на «Норильский никель». В Москве большая часть вредных выбросов приходится на автомобильный транспорт — 93%.
Однако хотя понятие «замусоренность» при определении рейтинга экологичности существует, это относится скорее к чистоте дворов и улиц, а не к состоянию близлежащих свалок и числу людей, живущих рядом с ними. Даже применительно к малым городам, рядом с которыми они обычно находятся, такой критерий фактически отсутствует. Между тем включение в экологический рейтинг графы «утилизация мусора» должно затем быть, в зависимости от показателей и в увязке с определенными обязательствами местных властей, быть сопряжено с получением определенных федеральных льгот и субсидий.
Оставлять муниципальные власти один на один с мусорной катастрофой по меньшей мере неосмотрительно, а по большей — преступно.
Конечно, провозглашение общенациональной программы под условным названием «Помойка», но лучше «Большая очистка» выглядит далеко не так привлекательно, как, скажем, программа полетов на Марс. Однако если мы не займемся этим сейчас, то уже в обозримом будущем нам, возможно, придется просто уже эвакуироваться на Луну. Поскольку в родной стране жить станет невозможно без противогаза.
