Цивилизация
А какое политическое будущее ждет других участников встречи, сыграют ли они какую-нибудь роль в российской политической системе времен последнего конституционного срока правления Владимира Путина?
Каждый из участников предвыборной кампании, принимая решение «бежать дистанцию», руководствовался, разумеется, собственными мотивами. Как сугубо личными, укладывающимися в емкий термин «раскрутка», так и интересами партии, стоящей за каждым из них.
Ведь все кандидаты, кроме Путина, были выдвинуты политическими партиями. В то же время все они вместе и каждый из них в отдельности «работали» на систему. Нет, не в том вульгарном смысле, что «создавали массовку», как скажет иной циничный обыватель. А в том смысле, что участие в предвыборной гонке с заведомым победителем способствует достижению более высокой степени согласия внутри правящего класса (элиты) по ключевым вопросам развития страны, помогает разрешению внутриэлитных «трений» и достижению договоренностей, работает на интеграцию в политическую элиту новых слоев и политиков, которые в ином случае оказались бы «на улице» в прямом и переносном смысле.
Что отнюдь не повысило бы стабильность политической системы в целом.
В российском политическом контексте подобный плюрализм на президентских выборах вместо референдума о доверии одному кандидату или же внеэлекторальном продлении его полномочий способствует поддержанию на должном уровне общественного дискурса, а также его расширению за счет новой тематики. Выборы, по крайней мере для некоторых участников, стали определенным «смотром» на предмет пригодности работы в рамках сложившейся политической системы. И по итогам этого смотра можно сделать вывод, что далеко не у всех участников президентской кампании имеются перспективы на будущее. Как и у идейных платформ, под флагом которых они выступали.
Начнем снизу рейтинга.
Сергей Бабурин («Российский общенародный союз») пребывает в российской политике еще с начала 90-х. И по тональности и характеру его избирательной кампании можно сделать вывод о том, что, по крайней мере в личном качестве, ему как политику пора на покой. Его силами была также в очередной раз «обкатана» идея русского национализма. И в такой обкатке «подача» провалилась.
Если судить по результатам, то в таком примитивном виде данная идея совершенно не пользуется спросом у избирателя. Тем более в условиях, когда действующий президент, по мнению проголосовавшего за него подавляющего большинства, вполне успешно справляется с ролью защитника национальных интересов страны в целом. Риторика «красных» 90-х больше «не покупается».
Последний вывод вполне применим и к Максиму Сурайкину («Коммунисты России»). И хотя сам он относительно молод и в этом смысле имеет, возможно, некоторые перспективы, однако для того, чтобы их реализовать, ему надо подумать над корректировкой и левого «контента», и форм его подачи. Как это ни странно покажется представителям старшего поколения, но когда относительно молодой человек выступает в роли откровенного «сталиниста», то выглядит это в начале ХХI века довольно странно. Так и хочется спросить – «чего это он надел именно эту карнавальную маску?»
Ненамного обогнал Бабурина и Сурайкина бизнес-омбудсмен Борис Титов. Его более чем скромный результат – сам по себе иллюстрация того, сколь важна для электорального успеха собственно политическая кампания. Ну и то, что называется харизмой.
Харизму Титов и попытался изменить, отрастив к выборам бороду (как и Григорий Явлинский). Но борода не сделала его кампании. Как и довольно сомнительный сериал предвыборных роликов (жанр позаимствован из коммерческой рекламы), где сначала зрителя загружают вопросом «А что Титов?», а затем в последующих сериях рассказывают о самом кандидате и отчасти о его программе. Рассказ о самом кандидате получился даже и вполне ничего: с таким образом спокойного, добившегося успеха человека вполне можно баллотироваться на выборный пост в какой-нибудь маленькой и благополучной стране.
Что касается важнейших положений программы Титова («Стратегии роста»), то ее грамотно «продать» избирателю не удалось. Что по-своему удивительно: Титов ведь был один из немногих кандидатов этой кампании, кто шел на выборы с тщательно разработанной предвыборной платформой.
Но российский избиратель еще раз показал, что он голосует не за платформы, а за личности.
Тем не менее, несмотря на электоральную неудачу, Борис Титов («Партия роста») имеет, кажется, определенное будущее в рамках системы. Потому что Титов – это больше «номенклатурная история», а не электоральная. Его полномочия как омбудсмена по правам предпринимателей были продлены еще в прошлом году. Да и «Стратегия роста» в ряде своих положений будет так или иначе востребована при выработке курса нового правительства. Тем более что она в ряде положений совпадает с предложениями на сей счет бывшего министра финансов Алексея Кудрина.
В этом смысле пример Титова подтверждает, что участие выборах ради расширения дискурса – имеет смысл и важно. Открытый вопрос, будет ли услышан президентом призыв Титова создать так называемую Администрацию роста (или Корпорацию роста), которая занималась бы всеми вопросами, связанными с ускорением экономического роста страны.
Григорий Явлинский («Яблоко») даже на фоне в последнее время скромных результатов «Яблока» на всех выборах, скорее провалился. Даже отрастив бороду. Даже закупив, судя по всему, большое количество рекламного времени в интернете. И вещая там в роликах скучным голосом. Произнося правильные, с «общелиберальной» точки зрения, слова. Но в такой подаче Явлинского практически никто не услышал и, соответственно, «не купил».
Партии явно нужна смена лидера, который в силу своих личных амбиций и качеств просто пропустил тот момент, когда можно было уйти, дав дорогу новым именам и лицам, не «хороня» всю партию под обломками своей прежней относительной популярности.
Говорят, на вышеупомянутой встрече с Путиным он произнес яркую речь о состоянии российской экономики. Собственно, он такие речи произносит с начала 90-х, Однако последовательное ни в чем неучастие (в смысле участия во власти, за исключением поста депутата в Питерском заксобрании в последние годы), критика со стороны («а вот я весь в белом»), судя по всему, обесценивает значимость таких речей не только в глазах руководства страны.
При этом из «Яблока» вышло немало людей, которые заняли заметные места и во власти, и в других партиях. Они все ушли от Явлинского.
То, что Ксения Собчак («Гражданская инициатива»), «выстрелив» для участия в выборах в последний момент, получила голосов больше, чем Явлинский и Титов, должно быть для обоих особенно обидно. В то же время ей даже в Москве не удалось достичь результата, близкого к тому, что получил на прошлых президентских выборах миллиардер Михаил Прохоров.
Сказался, видимо, высокий антирейтинг. Однако в целом кампания Собчак (особенно ее заключительный этап) не выглядела ни откровенно слабой, ни тем более безнадежной. И ее менее чем 2% по стране, возможно, станут для нее билетом в большую политику. Вопрос в том, окажется ли Собчак обучаемой, сохранит ли политическую активность в промежутках между выборами. И, наконец, как ей удастся преодолеть традиционное для всех демократов препятствие – договориться между собой.
Над Собчак и Дмитрием Гудковым (они вместе уже объявили о создании Партии перемен) будет довлеть мнение, бытующее чуть ли не с 90-х, что, мол, России непременно нужна праволиберальная партия, и она наберет свои 10-15% голосов.
Судя по тому, что все, условно, либералы не набрали на этих выборах и 3%, — далеко не факт. Возможно, уже и российский политический ландшафт изменился согласно общемировым трендам, и водораздел по линии «либерал-консерватор» уже более не актуален. Нужно качественно новое содержание публичной политики вообще.
Но Собчак еще относительно молода, — пусть ищет. Уж что-то, а харизма у нее точно есть. Кроме того она, похоже, походя справилась с объективно стоявшей перед ней задачей – «задвинуть Навального». Тем более что выдвинутая тем заведомо провальная в нынешних политических условиях идея бойкота выборов с треском провалилась. То, что именно Собчак на встрече с Путиным подала ему список тех, кого она считает политзаключенными, с прошением о помиловании — это важный и зрелый политический ход с ее стороны. Важно и то, что она – интегрирована в политическую систему, а не пошла по пути собственной маргинализации (как могла в 2011 году, участвуя в «болотном движении»).
Владимир Жириновский (ЛДПР) явно отбыл свою последнюю президентскую кампанию. Владимир Вольфович в последние годы помудрел и посолиднел. Но мы, как говорится, любили его не за это. Пафос уже не тот, порывистость тоже. По-своему символично, что если раньше Жириновский обливал соком Немцова, то теперь облили его (Собчак ) – и водой.
С уходом Жириновского ЛДПР ждет острейший кризис. Пока это партия «одного актера». Никого и близко по способностям за спиной Вольфовича нет. Только он обладает способностью произносить самые дикие вещи в порядке «законодательной инициативы», — и это воспринимается чуть ли не как должное. Когда это делают другие члены ЛДПР, это чаще всего именно «дикостью» и остается.
Геннадий Зюганов попытался сработать на упреждение и избежать кризиса лидерства у себя в партии, пойдя на выдвижение Павла Грудинина от КРПФ. Это выдвижение было неожиданным – кандидата не от партии, а якобы «от народа» предстояло раскрутить за три месяца. Новое лицо, вероятно, должно было показать, что Зюганов не уступит место «партийного политика №2» Владимиру Жириновскому.
А такое опасение, если и было, вполне понятно – на думских выборах — 2016 по единому округу КПРФ показала мизерный отрыв от ЛДПР – 9,33% против 8,67% (по единому округу так и вовсе 13,34% против 13,14%, в одномандатных округах – 12,39% против 9,75%). При этом кандидат со стороны поколебать партийную вертикаль власти не мог – это и должно было устроить коммунистов.
Однако тот получил самый скромный результат за всю историю партии. Возможно, сегодня и Зюганов получил бы не больше, если бы пошел сам, но в политике «если» не считается. Грудинин не сумел мобилизовать ни коммунистический электорат, ни привлечь новый. Он не только запутался в иностранных счетах (и теперь его ждет как минимум налоговая проверка), но и не сумел выдвинуть привлекательную предвыборную платформу, скатившись до каких-то маргинальных рассуждений о Сталине и смертной казни.
Судя по всему, потому, что не сумел вырваться из-под влияния «архаичных» по взглядам политтехнологов КПРФ и того же Зюганова. Но в конечном итоге в выигрыше, как кажется, оказались все – и Грудинин, заявивший о себе в политике, и Зюганов, сохранивший лицо, и КПРФ, оставшаяся фактически вещью сама в себе.
Есть ли у Грудинина политическое будущее? Большой вопрос. Однако закрывать его (ввиду отрицательно ответа) пока рано. Шансы на превращение КПРФ в современную партию социал-демократического толка – под предводительством Грудинина или еще кого-то – остаются.
Кстати, если говорить о партийном российском ландшафте в целом, то на фоне бледного выступления кандидатов от ЛДПР, КПРФ и полного неучастия в кампании «Справедливой России», он явно напрашивается на большое переустройство. Но это – не вопрос текущей политики, скорее следующих думских выборов. Для текущей политики внешний фон – резкое обострение отношений с Западом (связи с «делом Скрипаля») – остается главной доминантой. И голос действующего президента в этих вопросах пока остается практически безальтернативным.
