Цивилизация
Если кто-то думает, что по следам обвинений журналисток, широко уже разошедшихся по соцсетям, срочно собрался думский комитет по этике, куда Леонида Слуцкого вызвали бы как минимум для разбирательств и вопросов, то он категорически ошибается. Думское сообщество, презрев все партийные разногласия, сразу же встало на защиту своего коллеги. И разбираться, возможно, будут теперь с журналистками, которые посмели обвинить Слуцкого в чем-то нехорошем. Не исключено, что в суде. Но и без суда явно просматривается лишение аккредитации. В свою очередь, Кремль от скандала дистанцировался: пресс-секретарь президента Дмитрий Песков сообщил, что в Кремле не следят за этой историей.
Скандал наподобие того, что случился в Америке с продюсером Харви Вайнштейном, — это совершенно не наша история. Не припоминается вообще ни одного случая, когда тема сексуальных домогательств вообще кому-то нанесла хоть какой-то, даже малейший репутационный ущерб из тех, кто у нас называется «ньюсмейкерами». Не говоря уже об ущербе для карьеры. В публичном пространстве, наоборот, те скандалы, которые случаются на эту тему на Западе, принято скорее высмеивать. Дескать, вот до чего дошла тлетворная западная демократия и еще более тлетворная западная политкорректность. Притом удивительным образом это сочетается с ханжеством по отношению к обсуждению тем любви и секса в том же самом публичном пространстве. В нашей политике в этом смысле господствует то, что можно называть «культурой мачизма» или, если проще, мужского шовинизма, при этом достаточно ханжеская и по-своему лицемерная.
Примечательно, что сам Леонид Слуцкий после появившихся обвинений не только их опроверг, но и на своей странице в фейсбуке пустился в довольно скабрезные обсуждения. Стеб, достойный гормонально переполненных подростков в подворотне, но никак не депутатов, в том числе председателя думского комитета.
Впрочем, язык подворотни уже давно сам по себе вошел в лексикон наших дискуссий на внешнеполитические темы. Да и не только их. Так что не привыкать.
Впрочем, сексуальные домогательства — вообще далеко не главное, в чем наши чиновники и политики периодически «отличаются» в худшем смысле этого слова. Тут недавно актер Алексей Серебряков высказал воспринятую многими как крамольную мысль о том, что хамство вообще является чуть ли не нашей национальной идеей. На него, разумеется, обрушился гнев многих патриотов, однако с национальной идеей он, похоже, немножечко погорячился. Зато если бы он высказался в том плане, что хамство является неотъемлемой частью корпоративной культуры что в политике, что большом бизнесе, то многие его сентенции как раз горячо бы поддержали. Потому что тут он прав. Во многих местах на мате просто принято разговаривать. В том числе, в больших корпорациях и при обсуждении животрепещущих политических проблем в важных кабинетах. Там порой переход на «вы» и подчеркнутая вежливость является тревожным знаком и признаком опалы или наказания.
Недавно уволен судья Арбитражного суда Краснодарского края Алексей Шевченко. Вроде бы за то, что запись, где он грязно матерится, попала в интернет. Хотя наверняка многие его коллеги заподозрят, что истинная причина отставки иная. Мол, подставили, нашли повод, не могут же такого важного человека уволить за такую ерунду.
Надо сказать, что сама огласка примеров неприглядного поведения чиновников, судей и политиков в интернете в последнее время довольно часто становится поводом если не для кадровых и организационных решений, то как минимум для публичных разбирательств, которые вряд ли являются приятными для фигурантов «вирусных» роликов. И хотя у нас принято считать, что высшее начальство никогда не увольняет должностных лиц под давлением общественного мнения, чтобы не показать тем самым свою слабость, все же давление этого самого общественного мнения так или иначе сказывается если не сразу, то спустя какое-то время. В этом смысле публичность, предание огласке непотребства поведения сильных мира сего вовсе не является чем-то бессмысленным. Хотя, конечно, системы в борьбе за мораль и нравственность в верхах на сегодня все же нет.
Скажем, в советское время сам факт выступления какой-нибудь газеты об аморальном поведении чиновника почти всегда становился предметом разбирательства либо в комитете партийного контроля, либо на бюро райкома или горкома КПСС, либо просто на партийном или профсоюзном собрании. В значительно мере это работало, несмотря на все лицемерие советской системы. Можно ли сейчас представить, что какого-то депутата, в пьяном виде размахивающего «корочками» перед «гаишниками» либо на рейсе в самолете, вызовут «пропесочивать» на какое-то бюро? Да еще публично. Нет, в самом худшем для него случае, если дело будет предано огласке, он будет либо снят с работы по команде сверху, либо после того, как шум затихнет, все спустят на тормозах. Поскольку в наше циничное время в нашем правящем классе общепринято считать, что за «аморалку» снять у нас не могут, особенно если ты доказал свою политическую лояльность. В этом смысле политическая лояльность по-прежнему выше морали.
Как ни покажется это многим удивительным, сама угроза попасть случайным образом на видеокамеру какого-нибудь мобильника, чтобы потом это все было выложено в интернет, пугает далеко не всех чиновников, судей и политиков. Почему?
Потому что, по сути, феодальная, кастовая политическая культура нынешнего российского общества, где существует своего рода «каста неприкасаемых» и неподконтрольных низам чиновников, столкнулась с реалиями новой информационной эпохи. И эта культура оказалась не готова к этим реалиям.
Эти «неприкасаемые» совершенно не умеют жить и работать в условиях публичной политики, тем более политике реально конкурентной, где «оступившегося» деятеля непременно додавит оппозиция (не было бы в той же Америке реальной партийной конкуренции, то «стажерок» типа Моники Левински прихватывали бы за интимные места заряженные тестостероном политики если не в каждом кабинете Конгресса и Белого дома, то через один).
Наши политики пока не готовы адаптировать по отношению к такой внезапно наставшей для них «виртуальной публичности» свое каждодневное поведение. Они не привыкли к тому, что кто-либо, кроме вышестоящего начальства, может не только их критиковать, но и тем более инициировать их отставку. Все это происходит на фоне униженного положения, в котором сейчас пребывают масс-медиа. Кажется, что ни напиши про хамство или непотребное поведение какого-нибудь чинуши, никто и внимания не обратит. Мол, собака лает — ветер носит, а сплоченный вокруг «скреп» духовности и патриотизма караван идет. И первый вопрос, который зададут, в том числе «наверху», после таких разоблачительных публикаций, будет не вопрос о том, «да как же он так мог, экий мерзавец?», а более циничный – «кто проплатил/заказал?». «Пикейные жилеты» сразу же впали в конспирологию: мол, кому же это понадобилось место председателя комитета по международным делам? Общество не готово к более простому варианту обсуждения данной ситуации: да никому не понадобилось.
Или актер Серебряков все же прав: хамство и есть наш массовый «культ», и окажись какой представитель «низов» волею случая при власти или около нее, то и сам непременно начнет самоутверждаться за счет унижения тех, кому с карьерой повезло меньше?
