Цивилизация
На днях Росстат доложил: реальные располагаемые доходы жителей России в январе — декабре 2017 года снизились. В целом в 2017 году по сравнению с 2016 годом — на 1,7%, а в декабре 2017 года по сравнению с соответствующим периодом предыдущего года — аж на 1,8%. Причем снижение доходов произошло на фоне роста номинальной среднемесячной зарплаты, — таковая в 2017 году выросла на 7,2% до 39 085 рублей. Реальная зарплата выросла за год на 3,4%. Парадокс? Фальсификация? Ничуть: просто резкий провал, как отмечают «неправительственные экономисты», произошел по социальным и иным выплатам, а также получению доходов от предпринимательской деятельности и собственности. Так, объем социальных пособий был на 3-4% ниже, чем в 2016 году.
Между тем не далее как осенью прошлого года Минэкономразвития прогнозировало, что располагаемые доходы россиян по итогам этого года вырастут на 1,2%. Такой прогноз вызвал, помнится, недоумение многих экспертов: в течение всего 2017 года до момента осеннего прогноза министерства доходы неуклонно снижались, с чего им вдруг вырасти к концу года? Они и не выросли.
При этом в апреле прошлого года Росстат был вновь переподчинен Минэкономразвития. У ряда независимых экспертов это вызвало скепсис: качество статистики упадет, ее будут «подгонять» под министерские прожекты. Чиновники же, в частности, назначенный министром вместо Улюкаева Максим Орешкин излучали оптимизм: напротив, качество статистики вырастет. Наверняка и нынешнее расхождение между прогнозом «куратора» и данными Росстата получит разное толкование. Одни будут говорить, что это свидетельство отсутствия давления на статистиков, другие — что реальное положение дел еще хуже.
Конечно, тут назревает вопрос: а почему, собственно, не сбываются экономические прогнозы? Ответить на него легко другим вопросом: а почему, собственно, они должны всегда сбываться? И вообще прогнозы — это не столько про будущее, сколько про современность и попытки экстраполяции наметившихся тенденций наперед.
В условиях современной экономики прогноз в исполнении разных авторов/ведомств, начиная от российского Минэкономразвития и заканчивая МВФ, давно уже является своего рода рыночным «фьючерсом». Разве что им «торгуют» не на фондовом рынке, а в основном на политическом. Хотя и на фондовый рынок оптимистичные или, наоборот, пессимистичные прогнозы тоже оказывают воздействие, будучи способными вызывать рост котировок, скажем, отдельной корпорации на фоне оптимистичных прогнозов по ее доходам и резкое падение, когда по итогам квартальной отчетности реальность не совпадает с этими прогнозами (если она превосходит прогнозы, то происходит взлет).
То же Минэкономразвития еще при Улюкаеве некоторые корили за то, что ведомство выдает чересчур оптимистичные прогнозы по экономическому развитию. Согласно известному принципу, что «гонец», приносящий плохую новость, сам по себе раздражает начальство. Впрочем, тот же Минэк и при том же Улюкаеве незадолго до его ареста опубликовал долгосрочный прогноз развития страны, в котором России «предписывалось» прозябание и стагнация чуть не на 20 лет вперед. Любители конспирологии уже после ареста министра припомнили этот эпизод как якобы один из поводов к тому, чтобы Улюкаев впал в немилость. Так или иначе, но пока ему «предписано» судом следующие восемь лет самому «прозябать» в колонии, а его преемник Максим Орешкин пока ни разу не замечен в том, чтобы огорчать начальство и общество какими-то страшилками про якобы «грозящую катастрофу» и застой.
Будем надеяться, что Минэкономразвитию теперь никто не будет пенять за его оптимистичный осенний не сбывшийся прогноз по росту доходов населения. Тезис о том, что «жизнь вносит свои коррективы», легче объяснить тому же начальству, чем тупить очи в пол, краснеть и оправдываться, когда приносишь ему прогноз, выполненный в «черный тонах», видя, как начальство расстраивается.
В нашем политическом классе еще живы воспоминания (и соответствующее восприятие) о том, какую «мобилизующую и вдохновляющую роль» играли «планы партии — планы народа» на предстоящую пятилетку в годы советской власти. Потом, когда о выполнении этих планов отчитывались, можно было рапортовать о тех показателях, по которым все сложилось удачно, а о тех, по которым планы недовыполнены (какое ведь тогда политкорректное слово изобрели — не просто «не выполнены», а «недовыполнены») отчитаться не в процентах, а в абсолютных цифрах. В миллиардах и миллионах. Неважно даже чего. Главное, чтобы впечатлял размах и громадье. Кстати, согласно некоторым постсоветским подсчетам, ни один пятилетний план полностью выполнен не был.
В свое время министр финансов России Антон Силуанов критиковал МВФ за чрезмерный оптимизм в прогнозах, который дает ложные сигналы рынку и «замыливает» проблемы: «Мы все время говорим, что вот-вот будет все хорошо, следующий прогноз будет лучше. На следующий год действительно, прогнозы более высокие, чем в этом году, хотя есть большие проблемы с ростом и источниками роста в крупнейших экономиках, таких как США и Китай… Это дает негативные сигналы для стран, поскольку мы свои прогнозы выстраиваем исходя из прогноза мировой экономики, который завышен». Ситуацию мы видим в розовом свете, сетовал министр.
Кстати, о Китае. Если почитать прогнозы большинства экономистов-англосаксов, то они чаще всего каждый год прочат китайской экономике какой-нибудь крах — строительного, долгового, финансового в целом, потребительского рынков, снижение темпов роста и т.д. И так уже лет пять. А краха все нет.
«Игра на понижение» или повышение в прогнозах сознательно или в силу ментальности прогнозиста между тем становится фактором конкурентной борьбы. «Рынок прогнозов»» как на национальном уровне, так и международном сродни рынку фондовому и довольно тесно связан с ним. Нынешняя капиталистическая модель с ее повышенным акцентом на финансовый капитал ориентирована в основном на краткосрочные прогнозы и результаты.
Ровно так же, кстати, рынки «электоральной демократии» ориентированы на один электоральный цикл. Корпорации должны рапортовать о ежеквартальных прибылях акционерам и советам директоров. В ином случае CEO не будут получать свои баснословные бонусы, — если они регулярно (раз в год, скажем, можно) будут кормить акционеров плохими прогнозами и выдавать квартальные убытки. У того же МВФ — свои «акционеры», и он должен в этом смысле тоже их радовать. У международных рейтинговых агентств — свои «акционеры». И если они вдруг задумают понизить рейтинг (то есть тоже своего рода прогноз) у тех, у кого это делать не рекомендуется (так, еще при Обаме одно рейтинговое агентство посмело было усомниться в наивысшем инвестиционном рейтинге США), то мало им не покажется. Безнаказанно можно понижать разве что суверенные рейтинги стран, играющих незначительную роль в мировой экономике.
Но, кстати, сейчас все компании «большой тройки» (Moody's, Fitch и S&P) едины в позитивном прогнозе по рейтингам России. Moody's изменило прогноз суверенного рейтинга России со «стабильного» на «позитивный». Повод: «макроэкономика России хорошо справилась с шоковыми ценами на нефть и с санкциями, введенными к настоящему времени». Однако если введут новые санкции, прогноз, с большой вероятностью, может быть, не мешкая, пересмотрен в сторону понижения.
Сегодня уже практически во всех странах экономические прогнозы либо сами становятся непосредственно одним из средств манипуляции рыночной экономикой, либо используются в качестве таковых косвенно.
В тех же США наиболее очевидна на общенациональном уровне (о корпоративном сказано выше) связь между экономическими прогнозами и бюджетными расходами правительства по тем или иным статьям. Связь взаимозависимая: прогнозы роста бюджетных расходов по тем или иным направлениям влияют на темпы развития конкретных отраслей. При этом первое может быть результатом лоббирования определенных групп интересов. Например, быстрый рост «солнечной энергетики», начавшийся еще при Обаме, во многом результат пролоббированных льгот и субсидий производителям солнечных батарей. Что, в свою очередь, можно увязать с ранними прогнозами роста цен на нефть чуть ли не до небес (сейчас ровно так же прогнозируют, что мир катится к «безуглеводородной» экономике).
С другой стороны, прогнозы роста в тех или иных сферах повышают интерес к ним со стороны правительственных ведомств — как правило, в плане поисков методов еще большего стимулирования.
Экономисты университетов Северной Каролины и Индианы Нора Траум, Эрик Липер и Тодд Уолкер в статье «Clearing Up the Fiscal Multiplier Morass», опубликованной в августе прошлого года в журнале American Economic Review, указывают, что традиционно принятая модель, согласно которой один доллар государственных расходов приводит к росту ВНП примерно на доллар, может быть сознательно «сфальсифицирована» и подвергнута манипуляциям. Прогнозы той или иной группы экспертов при том, что все они используют одни и те макроэкономические данные, могут либо подыгрывать сторонникам увеличения государственных расходов по тем или иным направлениям, либо, наоборот, «прессовать» их. Предложенная авторами статьи модель, очищенная от ряда «политических наслоений», трактовок и лоббизма, по их утверждению, как более объективистская, может привести к росту ВНП на 1,3 доллара на каждый вложенный государством «бакс». Если их гипотеза верна, то влияние субъективного фактора прогнозов можно оценить примерно в 30%.
А еще есть такой фактор, как общественно-политический резонанс от плохих или, напротив, оптимистичных прогнозов. Оппозиция, разумеется, будет говорить, что все плохо, а будет еще хуже. А представители власти — что все уже хорошо, а будет так и вовсе распрекрасно.
Как правило, по прошествии времени жизнь вносит такие коррективы, что забываются, не сбываясь в точности никогда, и те, и другие пророчества. Иными словами, «прогнозист лает, караван идет». И хорошо, если каждая из сторон (для нее — хорошо) успела снять свои текущие дивиденды со своих прогнозов. Поскольку все они, так или иначе, рассчитаны в большей мере именно на текущее «потребление». Они есть отражение восприятия реальности теми или иным политическими и экономическими группами и вовсе не рассчитаны то, чтобы реально сбыться во всех своих подробностях.
Ну и хорошо, а то жить было бы скучно.
