Цивилизация
С первого взгляда перемены в провинции заметить трудно, это правда. Внешнее оформление прежнее: унылые панельные кварталы перемешаны с промзонами, ржавыми гаражами, нерасселенными покосившимися бараками, стихийными свалками и магазинами типа «Таможенный конфискат». Глядя на все это, трудно представить, что люди, живущие в такой атмосфере, могут жить вдумчиво, трезво, ответственно. Больше того, велик соблазн самих людей в окружающей разрухе и обвинить. Вроде как все беды от их лени, вялости, инертности, никто, мол, ничего и не хочет.
Но люди хотят и стараются. И в последнее время у многих стало получаться жить лучше. Причем по-настоящему, а не как еще пять-семь лет назад, когда многие в отчаянном желании «быть не хуже» работали лишь на создание видимости благополучия.
Я много езжу по стране, каждый год на месяц-полтора приезжаю в родную Пермь (вот типичный провинциальный, промышленный город) и каждый год подмечаю новое хорошее и в людях, и в окружающей их действительности.
В этот раз я увидела разочарование людей во всем наносном, искусственном.
Маленькая деталь. С подругой встречали одноклассницу, прилетевшую в Пермь из Ванкувера, не виделись долго, соскучились страшно и, как водится, собрались отметить приезд в кафе. Когда одноклассница облачилась в босоножки на девятисантиметровом каблуке и начала наводить макияж, мы не могли сдержать улыбки.
— Но ведь это же Россия? — озадачилась одноклассница. — Тут же принято всегда наряжаться, краситься. Я даже специально перед отлетом всякого накупила, чтоб привычными джинсами и шлепанцами здесь никого не смущать, думала отдать дань уважения традиции.
— Это плохая традиция, — рассмеялась подруга. — Одевайся удобно, всем давно наплевать.
Знаете, это очень верно. Кажется, люди в провинции наконец-то стали стараться жить для себя, а не напоказ. Перемены во внешнем облике просто первыми бросаются в глаза. Одеваясь, теперь народ больше ориентируется на то, чтобы было удобно, практично и чтобы не пришлось переплачивать. Еще пять-десять лет назад можно было наблюдать, как люди специально ездили за тряпками в Москву, привозили баулы барахла из Египта и Турции (для себя, не на продажу). Теперь этого нет. Поэтому когда я читаю новости с заголовками «Россияне в регионах стали экономить на одежде», думаю я не о депрессии и безнадеге в нашей глубинке, а о возврате к здравому смыслу.
И так не только с одеждой. Народ отказывается и от других бессмысленных трат, предпочитая вкладывать деньги во что-то действительно стоящее. Те же самые люди, которые еще три-пять лет назад могли додуматься угрохать последние деньги на то, чтоб с пафосом отметить день рождения в арендованном коттедже или помпезном ресторане, теперь охотнее сделают ремонт в неказистой, но все же своей хрущевке и пригласят гостей домой. Те же самые люди, которые еще недавно разбазаривали скудные наследства на айфоны, макбуки и вожделенные иномарки, теперь свои «сокровища» распродают, чтоб купить неразорительные в ремонте авто, и на оставшиеся деньги проводят в дом газ и обустраивают нормальные теплые туалеты.
Те же самые люди, которые тратили накопления на то, чтобы слетать в Париж на медовый месяц, потому что один раз живем, сегодня кусают локти: «Лучше бы потратили, дураки, на первоначальный взнос, переехали бы в отдельную квартиру».
Изменилось отношение к кредитам. Закредитованность — бич провинции. И люди по-прежнему часто обращаются за помощью к банкам. Но теперь они хотя бы тщательно изучают условия, взвешивают свои желания с возможностями и если и берут займы, то на дело — переехать с детьми из однушки в двушку, достроить дом, купить дачу, а не просто чтоб перекантоваться во время внезапно случившейся безработицы, не изменяя своей привычке встречаться по пятницам с друзьями в боулинге.
Люди, кажется, начали понимать, что ради решения глобальных вопросов приходится многим жертвовать. Если у тебя ипотека, нужно учиться жить скромно. Многие, слишком многие обожглись в свое время, сдуру перекредитовавшись в микрофинансовых организациях.
Провинция все-таки постигает науку (или скорее искусство) жить по средствам. Люди учатся покупать вещи через интернет без посреднических наценок, помогают друг другу благодаря соцсетям, возделывают некогда заброшенные огороды. Все меньше стесняются отстаивать свои права на качественную медпомощь по полису, на нормальное образование для своих детей, на положенные льготы. Открывают возможности бюджетного отдыха на природе, в парках на велосипедных дорожках, на бесплатных городских фестивалях, от скуки даже заглядывают в библиотеки (а библиотеки, в свою очередь, идут в народ — в прошлом году в той же Перми в центре города установили электронные скамейки для бесплатного скачивания книг). Банально пить стали меньше. Если верить Роспотребнадзору, в целом по стране за последние семь лет продажи алкоголя упали на треть. Наркологи утверждают, что это справедливо для всех городов с населением больше 30 тысяч жителей (по деревням и поселкам статистики просто нет).
Жить стало лучше, хотя и не веселее.
Искренне полюбить или хотя бы спокойно принять новый вынужденный образ жизни получается далеко не у всех, многие еще чувствуют горькую обиду, что приходится «жить серо», «считать копейки», «зависеть от подачек властей». Многие (хотя значительно меньше, чем раньше) все еще с завистью оглядываются на столицы, веря, что уж там-то можно развернуться.
Когда я пытаюсь растолковать знакомым, что завидовать нечему, что столицы большинству страждущих не могут дать ничего, кроме блестящей упаковки, что за упаковкой все то же самое, что и по всей России — разваленное здравоохранение, задушенное образование, бюрократия, несправедливость, бедность, вечные скитания целой армии приезжих (да и многих местных) по съемным углам, люди восклицают: «Не может быть!»
Наивные, они рассказывают мне, что «вот у вас же в Питере вдоль проспектов стоят билборды: «Квартира в новостройке с отделкой за 1,5 млн», «Лечение кариеса за 999 рублей», «Столкнулся с коррупцией? Звони!». Тогда я рассказываю, чего стоило нам купить маленькую квартирку в Петергофе и от чего придется отказаться, чтоб переехать в квартиру побольше. Рассказываю, как я боюсь дочери с гипоплазией эмали лечить зубы платно, потому что в частных клиниках любят портить здоровые зубы под предлогом лечения несуществующего пульпита, просто потому что это стоит уже 9999 рублей, и как мы в то же время не можем получить положенную помощь по полису, потому что на весь район один стоматолог и тот работает по три часа и через день, и, в принципе, мог бы совсем не работать, потому что из пломбировочного материала — только цемент. И хоть все горячие линии оборви — все без толку.
Кстати. С зубами в этот раз разобрались как раз в Перми. Пришли в платное отделение районной поликлиники, дочери покрыли эмаль фтор-лаком за 50 (пятьдесят!) рублей и настоятельно советовали ничего пока не сверлить и не ставить пока никаких виниров. В Питере мне в трех стоматологиях внушали, что срочно, вот прямо срочно надо делать первое, второе и третье, готовили к каким-то фантастическим суммам.
Мне говорят: «Но ведь все равно в провинции все ужасно, кругом серость, грязь, облупившиеся фасады, гнилые деревянные избы в самом центре, троллейбусы курсируют чуть ли не столетние и раз в час». Я киваю: «Да, грязь. Но зайдите в наши петербуржские дворы-колодцы. Да, избы. Но большинство этих изб не являются для их собственников единственным жильем, многие их владельцы давно живут в квартирах, и постепенно, год за годом, эту жуть все же сносят.
Троллейбусы? Неприятно. Но, черт побери, ребята, у вас такси стоит 100–150 рублей, ночью с окраины до вокзала везут за 250. Я дома на метро и маршрутки больше трачу».
Мне говорят: «Ну, ладно, Пермь — областной центр, а еще дальше в глубинке — ведь мрак же совсем непролазный». Да, у меня однокурсница живет в Чусовом, работает редактором местной газеты, зарплата у нее тысяч десять. Ужас, конечно. Но в то же время благодаря интернету у нее есть фриланс. Конечно, подрабатывать удаленно могут не все, но люди ищут возможности, в том, что им ближе. Кто-то организует сплавы по Чусовой для туристов-москвичей, кто-то фермерствует, кто-то развивает сувенирку в сфере народных промыслов.
Тогда возмущаются: «А как же ответственность власти? Почему люди должны все сами-сами? А дороги-то кто отремонтирует? А дрянь-то заводскую кто в реки запретит сливать? А свалки-то кто разгребет? Налоги-то куда идут, а? Сколько нам самим спасать себя утопающих?»
И это хорошие и очень своевременные вопросы. Мне нравится, что они, наконец, поставлены. Потому что за ними, может статься, новый виток развития. По крайней мере, очень хочется верить.
