Цивилизация
Марин Ле Пен не раз бывала в России. В марте виделась с Владимиром Путиным, обсуждала борьбу с терроризмом, обещала в интервью снятие санкций, говорила о Крыме:«Я не считаю, что аннексия была незаконной».
Возник даже своего рода «фан-клуб Марин».
На выборы она пошла резво, и ряд оракулов прочил ей успех на фоне кризиса «старых партий», который они приняли за крах партийной системы. Сомневались и в перспективах новичка в делах такого уровня — лидера юной партии «Вперед!» Эммануэля Макрона.
СМИ подливали масла в огонь.
Le Temps: «Поединок Макрона и Ле Пен во втором туре станет поединком двух Франций. 7 мая перед избирательными урнами окажутся… Франция Макрона — открытая глобализации, и Франция Ле Пен — ратующая за закрытие границ».
The Washington Post: «Французские выборы обнажают новое политическое разделение. …Французы опередили всех -— отбросили структуру, состоящую из правоцентристской и левоцентристской партий, довлеющую в Европе после Второй мировой войны».
La Repubblica: «Брюссель поднимает бокалы. Возможность победы Макрона означает, что Европа будет жить». Не зря же (и не в одном интервью) Марин настаивала: «Для ЕС в его нынешнем виде мое избрание опасно».
Но предстоял еще второй тур. В России, как заметил политолог Александр Юсуповский, аналитика официальных СМИ порой походила на фрагмент из «Золотого теленка»:
— Ле Пен — это голова!..
— А вы читали речь Ле Пен в Марселе, этой цитадели консерваторов?
— Ну, о чем говорить... Макрон — это голова! Валиадис, что вы скажете?..
— Я скажу вам откровенно. Макрону пальца в рот не клади. Я лично свой палец не положил бы.
И, не смущаясь, что Макрон ни за что не позволил бы лезть пальцем в свой рот, продолжал: — …Я вам скажу откровенно — Ле Пен все-таки тоже голова.
Пикейные жилеты поднимали плечи…
— Макрон! — говорили они с жаром. — Вот это голова! Он со своим проектом пан-Европы...
Да, единая Европа и ценности, закрепленные в Маастрихтском договоре, — политический идеал Макрона, фундамент его идеологии и основа избирательной кампании. Уважение человеческого достоинства, свобода, демократия, равенство, правовое государство, права человека (включая меньшинства), плюрализм, отсутствие дискриминации, равенство полов, терпимость.
Он сумел донести это до избирателей. А те ему ответили пониманием.
Специалисты по управлению выбором предложили два мифа о кандидатах. Как у Ролана Барта — два «набора стереотипов». Команда Макрона справилась лучше.
Франция устала не только от террора, ошибок власти и «антирабочих законов». Но и от «старых шефов», долго правивших без особых успехов. И она выбрала новое поколение. Его успех смущает политиков. Ведь победа Макрона старит не только Ле Пен…
Но дело не в возрасте.И не в том, что его поколение особенно высоко ценит успех. А в том, что оно по-своему видит жизнь.Токарь? Хорошо. Управляющий партнер в Rothschild&Cie? Отлично. Он пошел в политику, когда, служа в банке, «сделал» 3 млн евро. Затем работал в бюро президента. Потом — министром экономики. В 36 лет. А в 39 — президентом республики. Франция знавала карьеры не хуже.
Но тут, похоже, вышло по народной пословице: дева в красном колпаке поцеловала своего парня.
Время — единственный невосполнимый ресурс. Большинство французов живут быстро. Задача агитаторов не убедить их, а внедрить нужные кандидатам образы. Сыграть на раздражении, неуверенности, страхе. Или на отваге, оптимизме, надежде.
Ле Пен играла на страхе перед новым и другим. Ругала мигрантов, открытость границ и бюрократию ЕС. Выступала под портретом Ришелье и оседлала образ Жанны д'Арк. Ни дать ни взять — консервативная революционерка. И часть французов приняла ее. Но не большинство.
«Есть ли что-то в Марин Ле Пен, что вызывает у вас симпатию?» — спросили Макрона в эфире 27 апреля. Он ответил — настойчивость. И добавил: «Мой противник — ее идеи. Я сражаюсь с ними. Не с ней».
В речи после первого тура он назвал главную проблему — террор. И предложил курс перемен. Реализацию европейских ценностей в экономических и политических проектах, альянс видных прогрессивных политиков. Говорят, он сильный переговорщик. Это дает надежду. «Я требую, — говорит он, — требую оптимизма!» И его слышат.
Попытки Ле Пен отстраниться от «Национального фронта» не помогают. Сеть заполняют тексты, акцентирующие на места ее программы, похожие на «левые». Но ее имя спаяно с правой партией.
Философ Маршалл Маклюен давно разъяснил: на большинство людей телевизионной эры картинка влияет больше, чем текст. Вот и французских избирателей влекли не программы, а дебаты кандидатов.
3 мая они прошли. А следом опросы: кто победил. Итог: за Ле Пен — 34%, за Макрона — 63%. Его победу показал и опрос авторитетной газеты Figaro: 64% против 36%.
Почему он? Эксперты отметили его отличную форму и готовность к дискуссии. Умение оперировать фактами и убедительность. В эфире каналаTF1 (доля рынка — 24%) ответили так: «Потому что за много лет научился общаться с пожилой истеричкой-блондинкой!»
Победа усилила его позиции. Судя по итогам опросов, обобщенных The Telegraph, 3 мая за Ле Пен были 39,8%, за Макрона — 60,2%. А 6-го его хотели 62%, ее — 38%. И беседа с угрюмым автором Аленом Соралем, вышедшая под шапкой «Эммануэль Макрон: кукла Ротшильда, психопат и «мистер Никто», едва ли развеяла тоску фанатов Ле Пен.
Меж тем штаб Макрона сообщил о хакерской атаке. 6 мая Pastebin.com выложил 9 гигабайт краденых данных. Российское ТВ говорит об офшорах на Кайманах и покупке чего-то на букву «к»… Почему «слив» провели именно 6-го? Известно, что многие избиратели принимают решение перед выборами — с бюллетенем в руках. И дурнопахнущие данные в последний момент могут его изменить. Но французские СМИ пишут, что избиратели смеются над этим «ходом».
«Российский след» на трассе французской предвыборной гонки возникал и раньше. Писали, как Ле Пен искала кредиты в российских банках. Она то отрицала это, то подтверждала, заявляя, что дома денег не дают. И впрямь, французские банки Марин не доверяют. И пропаганда их не убеждает. Кстати, писали и о пропагандистской поддержке Ле Пен российскими СМИ. Штаб Макрона не аккредитовал Russia Today.
Но на этот раз, похоже, «российский след» неглубоко впечатался в почву французских выборов. Ле Пен, мечта консервативной революции, проиграла. Выяснилось: ее пафос — пафос телеги, спорящей с «Ситроеном». Теперь толки о борьбе «подлинной Франции» с «Францией глобализма» — удел маргиналов. Франция Академии, фермы в Оверни, космической индустрии и плантаций Мартиники — одна страна.
Но ее ждет новый бой. Баталия за места в парламенте. Партийная система пережила вызов. Сегодня интересно, как пройдет новая кампания? Как сыграют«Вперед!», социалисты, республиканцы, «Непокорная Франция», остальные? Но уже ясно: для Ле Пен солидная фракция — большая проблема.
Как поведет себя ее электорат? Те, кто наследует взгляды предков, живших на грани первой индустриальной волны. Им близки блага цивилизации, но тревожат ее идеи: открытость границ, общая валюта, внешняя политика и политика безопасности. Плюс общность разных культур. Эту опаску отражает Марин.
Вообще, на мой взгляд, Ле Пен полезна Франции, Европе и миру. Она не дает расслабиться. Напоминает, что новый мир еще не создан. Его проектировщиков и строителей ждет борьба.
Понимая это, они побеждают в третий раз за полгода: в декабре 2016-го в Австрии, в марте 2017-го — в Нидерландах и теперь — на выборах президента Франции.
Конечно, Макрон не стал президентом всех французов. Это невозможно. Французской культуре чуждо монолитное единство. Но он стал разным для разных. И при этом — своим. Уже это — немалое достижение.
