Цивилизация
Во-первых, так называемый «налоговый маневр», который предполагает повышение НДС до 21% (или 22%) при одновременном снижении до аналогичной величины страховых взносов. Во-вторых, повышение НДФЛ с нынешних 13% до 15%, если граждане не будут делать отчисления со своих доходов в рамках индивидуального-пенсионного капитала (ИПК). В-третьих, обсуждается и сокращение действующих сейчас налоговых льгот, прежде всего НДС.
Все эти разговоры ведутся в ситуации, когда экономике лучше не становится — в феврале, по данным Росстата, ВВП в годовом выражении снизился на 0,2%. И прогноз неутешительный. По самым оптимистичным сценариям, темпы роста ВВП составят 2,5%. Реальные располагаемые доходы населения продолжают падать — на 4,1% в феврале этого года по сравнению с аналогичным периодом 2016-го.
По данным исследований, у более 40% наших граждан денег не хватает не только на покупку одежды, но уже и на еду.
Недавно СМИ сообщили, что обсуждение налогового маневра заморожено, хотя эта информация была чуть позже опровергнута представителями Минфина. Но главное — в другом. Сегодня при дефиците бюджета средств у государства не хватает на исполнение текущих обязательств. И не будет хватать в ближайшей перспективе, учитывая возможное повышение этих обязательств в электоральный период. Поэтому неизбежен поиск дополнительного источника исполнения этих обязательств.
Что может стать источником? Бюджет? Вряд ли. Если ориентироваться на строки бюджета, то очевидно, что социальная политика не является его приоритетом. Ответ напрашивается самый простой — это бизнес и население. Именно поэтому и возникают инициативы с изменением ставок и сокращением льгот.
Впрочем, повышение фискальной, хотя пока и не номинальной нагрузки уже происходит. Из чего это следует? Выше я уже отметил, что в картине социально-экономического положения преобладает знак «минус». Возьмем иную статистику — собираемость налогов. Тут мы видим жирный плюс. В первые месяцы года по сравнению с аналогичным периодом 2016-го собираемость налогов в консолидированный бюджет выросла на 37,5%. Налог на прибыль предприятий — почти на 45%, на доходы физлиц — на 6,3%, НДС — на 19%.
Казалось бы, факт отрадный — Федеральная налоговая служба (ФНС) хорошо выполняет свою работу, увеличивая поступления в госказну. Но такая динамика повышения собираемости налогов и все еще снижающийся ВВП, а также падающие реальные располагаемые доходы не сочетаются. Налоговики объясняют этот парадокс своей качественной работой, улучшением администрирования, внедрением передовых технологий.
В условиях, когда экономика не растет, а собираемость налогов растет, нагрузка на «белый» бизнес неизбежно увеличивается.
Попытки отстоять свои интересы в суде заканчиваются, как правило, печально: налогоплательщики все реже выигрывают иски к налоговой службе, число проигранных дел возросло за последние годы с 44% до 80%. И это, конечно, не только результат качества работы ФНС в части подготовки к судам и действия процедур досудебного урегулирования дел. Как уже было отмечено, следствием этого является дополнительная нагрузка на «белый» бизнес.
Никто не оспаривает качественную работу ФНС, да и сама по себе она не вредит бизнесу. Более того, глава ФНС Михаил Мишустин призывает инспекторов хотя бы частично ослабить давление и перестать доначислять налоги за формальные нарушения, например, неверную подпись в документах.
Но, учитывая, что российская экономика продолжает стагнировать, увеличенная фактическая фискальная нагрузка вынуждает бизнес уходить в «серый» сектор. В результате мы наблюдаем парадокс: ФНС ратует за качественный контроль бизнеса и борьбу с «серым» сектором, однако фактически служба вынуждена выдавливать предпринимателей в «серую» зону.
На прошлой неделе Центробанк опубликовал любопытное наблюдение в апрельском выпуске бюллетене «О чем говорят тренды». Даже регулятор удивился тому, о чем они «рассказали».
По данным обследования населения по проблемам занятости, уровень безработицы в феврале снизился с январского показателя 5,35% до 5,3%, но при этом резко вниз ушли показатели уровня экономической активности населения.
Проще говоря, снизилась и безработица, и количество занятых. Чем это объяснить?
Если поверхностно, то тем, что люди, которые потеряли работу, не стали ее искать и резко покинули категорию экономически активного населения. Обычно такая ситуация характерна при массовом выходе на пенсию, однако текущая статистика не дает возможности сделать такой однозначный вывод. При этом Центробанк отмечает, что в экономике продолжает снижаться еще один показатель — количество замещенных рабочих мест. В докладе Центра стратегических разработок эти тенденции поясняют тем, что рабочие места «утекают» из сектора крупных и средних предприятий (КСП) в другие сегменты экономики — на малые предприятия, неформальный сектор.
Данные Росстата свидетельствуют, что в прошлом году неформальный сектор в России увеличился на 600 тысяч человек и достиг рекордных масштабов за 11 лет.
В 2016 году в неформальной экономике были заняты 15,4 млн человек, а это практически каждый пятый экономически активный гражданин.
Если ситуация не изменится и бизнес не перестанут рассматривать как источник для исполнения текущих обязательств бюджета, не учтут необходимость развития и потребность в инвестициях (а без них невозможно разогнать экономику), то ожидать роста налоговых отчислений в силу развития экономики не стоит. Зато неизбежно нас ждет увеличение фискальной и налоговой нагрузки. Возможно, не через прямое повышение ставок, а через компенсацию в виде штрафных и неналоговых изъятий.
Эта тенденция не нравится всем: и бизнесу, и правительству, и ФНС. Однако ситуация безальтернативная. Как и с повышением пенсионного возраста, с мораторием на пенсионные накопления, государство вынужденно идти на непопулярные меры.
Впрочем, если тезис о необходимости устойчивого экономического роста темпами выше мировых — только декларация, а не реальная цель, то все встает на свои места.
Автор — президент Ассоциации негосударственных пенсионных фондов (АНПФ), в 2012–2014 годах — заместитель министра экономического развития РФ
