Цивилизация
Накануне обсуждения в Госдуме законопроекта о реновации в московских управах прошли встречи с жителями. Такой активности не было видно давно — помещения, где проходили собрания, не вмещали всех желающих. Что и понятно: масштабная программа сноса жилого фонда не оставила равнодушными ни тех, кто ждет не дождется, когда выберется из панельных хрущевок, ни тех, кто по тем или иным причинам не горит желанием переселяться из крепких кирпичных пятиэтажек.
У многих пока нет четкого понимания, какие именно дома будут признаны устаревшими: только ли образцы панельного массового домостроения 60-х годов, или те, в которых велика доля износа, или вообще все дома в пять этажей, среди которых есть немало тех, что простоят еще сто лет.
Главная проблема в том, что жители домов под снос часто сами не могут договориться между собой.
Одни максимально заинтересованы в переезде и улучшении своих жилищных условий, в интересы других это пока не входит в силу личных обстоятельств — для кого-то принципиально жить именно в этом доме, кто-то совсем недавно сделал в своей квартире капремонт, другие просто не готовы тратить время и усилия на переезд. Это неудивительно, зачастую соседи не могут даже в складчину поменять подъездную дверь, потому что всегда находятся граждане, которым никакая новая дверь не нужна. Договориться так, чтобы все были довольны, в ситуации со сносом пятиэтажек будет объективно трудно, ведь здесь возможны только два варианта — сносить или не сносить.
Еще одна проблема — многие не понимают, как будет выглядеть то «современное и комфортное» жилье, куда их обещают переселить.
Как говорил в интервью «Газете.Ru» архитектор Виталий Стадников, «каждый микрорайон Москвы обладает разными исходными чертами: от ландшафта до инженерных коммуникаций, достаточности сетевых мощностей и так далее». Именно поэтому в каждом из микрорайонов необходимо разработать индивидуальный проект. Но таких проектов пока нет, увидеть хотя бы на бумаге, как будет выглядеть новое жилье, нельзя, что опять же заставляет граждан волноваться: не переселят ли их в такие же хрущевки, только ростом в двадцать этажей?
На все эти вопросы стоит терпеливо отвечать — только так сторонники объективно нужного проекта избавления от аварийного жилья не будут превращаться в его противников.
Действия властей можно понять — иначе можно на годы увязнуть в согласованиях и обсуждениях, пока пятиэтажки сами от старости не рухнут. В то же время, в отличие от Советского Союза, сегодня подавляющая часть граждан — собственники жилья. Их квадратные метры, пусть даже ветхие и устаревшие, защищены законом, и именно собственники, по идее, должны стать главной движущей силой решения своего жилищного вопроса.
Понятно, что всегда найдутся люди, которых не проймут никакие аргументы, но большинство граждан столицы, хочется верить, вполне разумные люди. Только квартирный вопрос, как известно, их немного испортил. И, кстати, если уж вести разговор на равных, то те жители «хрущоб», что решат отказаться от участия в программе реновации, видимо, должны быть готовы взять на себя в дальнейшем ответственность за состояние своего дома. Чтобы не бежать к властям, когда «вдруг» начнут течь крыши, лопаться трубы или трескаться фундамент.
Пока, к сожалению, таких ответственных собственников не так много — даже на общее собрание, где решаются общедомовые вопросы, людей обычно не соберешь, чем замечательно научились пользоваться управляющие компании, извлекающие прибыль из простого нежелания жильцов вникать в жилищно-коммунальные вопросы.
Дополнительные сомнения при обсуждении сноса ветхого жилья вносят и отдельные представители власти, которые, бывает, противоречат друг другу.
То один из московских депутатов, отвечая на вопрос, как будут определять зоны реновации, чертит на бумаге круг: все, что попадет в эту зону, снесем… То федеральный депутат уверяет, что снесут попутно и девятиэтажки… То сотрудники управ на встречах с жителями приводят самые разные цифры, какой дом пойдет под снос, — где 50% плюс 1 жилец проголосуют «за» или только те, где не меньше 80%, что представляет собой существенную разницу.
Паникой спешат воспользоваться и недобросовестные лица, создавая сайты, на которых чуть ли не все пятиэтажки обозначены под снос, включая и крепкие кирпичные дома, и те, что построены в конце 70-х и к хрущевкам не имеют никакого отношения. Понятно, что все это беспокоит даже тех, кто с большим воодушевлением воспринял новость о том, что замороженная программа расселения хрущевок в Москве не просто реанимирована, а приобрела государственный размах.
Кстати, многие наблюдатели со стороны уверены, что россияне так и не стали полноценными собственниками.
В странах Восточной Европы, где вокруг Праги, Варшавы, Будапешта или Братиславы немало таких же, как в Москве, спальных районов родом из 60-х, никто их обитателям бесплатного обмена на новостройки не предлагал. Из хрущевок там выбирается кто как может: взяв ипотеку на новое жилье, или скинувшись всем домом на проект капитальной реконструкции и наняв строительную фирму, или, если дом совсем аварийный, перебираясь в квартиру по социальному найму. Рынок есть рынок, говорят живущие там, искренне не понимая, как можно быть недовольным, переезжая из «гнилой коробки» пусть даже и в другую коробку, но новую и бесплатно.
Может, в этом и кроется некоторое непонимание, возникшее между властями Москвы и частью столичных жителей. Первые уверены, что делают жителям пятиэтажек щедрый подарок, и просто не понимают опасений вторых. Решить это противоречие, очевидно, можно только одним способом — вступить в уважительный диалог. Пусть он даже потребует несколько больше времени, чем хотелось бы.
Эти потери времени с лихвой может оправдать итог, когда в результате программы реновации не только обновится жилой фонд города, но и сформируются новые субъекты городского развития (отдельные дома или целые микрорайоны), аккуратно и вдумчиво подходящие к управлению своей собственностью и не ждущие милости от государства. Попутно могли бы сформировать, наконец, и так необходимые структуры для поиска компромисса между частными и общественными интересами.
