Цивилизация
Абрахам Маслоу. Дальние пределы человеческой психики. Питер. 2017
Почему люди в моменты озарений чувствуют себя бессмертными? Какой тип общества будет максимально подталкивать человека к самораскрытию? Как должна выглядеть система образования в таком обществе?
Маслоу — американский психолог, которого чаще всего вспоминают по его «пирамиде потребностей», — основал собственную школу «гуманистической психологии», пытаясь уйти одинаково далеко и от психоанализа и от бихевиоризма, поделивших между собой западную психологию.
Изучая опыт «самоактуализации» в разных религиях, он убеждается, что к человеку не применимы методы точных наук.
Чтобы понять обычных людей, нужно рассматривать опыт самых выдающихся личностей — гениев, пророков и подвижников. Именно их, а не «усредненный результат» нужно считать настоящей нормой, которой не достигает большинство из нас.
Цель — достижение «пиковых переживаний», счастливых моментов полной синхронности с миром, которые становятся для человека ориентирами на всю жизнь. В любом творчестве гораздо важнее процесс (то, что происходит с человеком), а не внешний результат. Невроз — это тормоз для гениальности, заключенной в каждом.
Заимствуя понятия из даосизма и буддизма, «гуманистический психолог» ищет внутренние и внешние причины, тормозящие нашу креативность.
Хайман Мински. Стабилизируя нестабильную экономику. Издательство Института Гайдара. 2017
Главная книга одного из самых серьезных экономистов последнего полувека, предсказавшего «великую рецессию» 2008-го и создавшего оригинальную теорию экономических кризисов, развивая идеи Кейнса и Шумпетера.
Что такое «квазирента» и «маржа надежности»? На каких условиях государство должно поддерживать банки во время кризиса? Почему в современной экономике полная занятость невозможна даже чисто теоретически? Что означает выражение «момент Мински» на языке биржевых трейдеров Уолл-стрит?
На примерах отдельных домохозяйств, предприятий, банков и целых государств мы видим, что нынешняя экономика в принципе не может быть стабильной, потому что в нее обязательно «вшиты» финансовые спекуляции. Выдавая кредиты, банки создают новые деньги как обещания, которые не могут быть ничем гарантированы.
В условиях роста экономические игроки неизбежно попадают в зависимость от внешних источников финансирования и накапливают долги, которые в принципе невозможно выплатить, что и приводит к обязательному спаду.
Этому нельзя помешать, но самые драматические последствия этого может смягчить государство, если возьмется контролировать инфляцию, а также стимулировать спрос и занятость. Большое Государство и Большой Банк — главные субъекты вселенной, созданной Мински.
Он предлагает всем на новом уровне вернуться к принципам, которые держали на плаву американскую экономику в наиболее стабильный ее период — с 1946 по 1966.
Майкл Газзанига. Кто за главного? АСТ. 2017
Автор понятия «когнитивная нейронаука» рассказывает историю того, как ученые пытались разгадать устройство мозга, стремясь устранить неудобную стену между биологией и психологией.
В нашем мозге нет командного центра, к которому сходятся все связи, это множество автономно действующих сетей обработки информации. В этом смысле мозг скорее похож на муравейник или просто на большой город, чем на иерархическую структуру, управляемую сверху вниз.
Многие вещи там происходят гораздо раньше, чем будут осознаны, и очень многие не будут осознаны вообще никогда.
Почему наш мозг работает даже тогда, когда для этого нет никаких внешних стимулов? Как возникает «специализация нейронов»? Каковы отношения «харда» и «софта» в нашем живом компьютере? Может ли наш социальный опыт и моральный выбор постепенно менять саму структуру наших нейронных связей?
Любая система способна подняться на уровень сложности, при котором возникает принципиально иная система с иными законами, которую нельзя было предсказать заранее.
Мы воспроизводим психические состояния других людей, которых мы видим, и это делает нас социальными.
Недавно ученые нашли в левом полушарии «центр интерпретации», который отвечает за ощущение самостоятельности принимаемых нами решений. Место, в котором возникает иллюзия «я» и эффект «свободной личности».
Александр Секацкий. Философия возможных миров. Лимбус пресс. 2017
Как работает механика «вытеснения» не желательных и не объяснимых воспоминаний внутри нас? В чем принципиальная разница между «как жить?» и «чем жить»? Почему можно легко заплатить за то, чтобы тебя помнили, но невозможно заплатить за то, чтобы тебе завидовали? Является ли феномен денег компенсацией грехопадения человека?
Секацкий — один из самых харизматичных наших специалистов по мировой философии, меняя условные голоса и обстоятельства строит остроумные аналогии между понятиями из мира физики, математики, психоанализа, теологии, экзистенциализма, семиотики и т.п.
Интеллектуальная гимнастика современного петербургского метафизика балансирует на грани между провокационной лекцией и магическим рассказом.
Чем более сложным является фильтр отбора сигналов, поступающих к нам извне, тем выше поднимаемся мы по эволюционной лестнице.
Но сквозной мотив этой книги — ощущение, что, выстраивая «постижимую» картину мира из окружающего нас хаоса возможностей, мы теряем гораздо больше, нежели приобретаем.
Такая оптика позволяет сомневаться в прогрессе, как в желательном благе, и делает весьма критичным к современной цивилизации, вполне в традиции русской религиозной философии столетней давности.
Ханна Арендт. Vita Activa, или О деятельной жизни. Ад Маргинем. 2017
Как менялась в западном сознании граница между «общим» и «приватным» пространством? Между «производительным» и «непроизводительным» трудом? Чем отличается «равенство» от «одинаковости»? Почему еще Аристотель считал, что можно автоматизировать любой труд, кроме домашнего?
Знаменитая книга немецко-американского философа, ученицы Карла Ясперса, в переводе Владимира Бибихина.
Арендт рассказывает историю западной мысли и даже шире, западной цивилизации, как смену разных пониманий человеческой деятельности. Эту деятельность она описывает на трех уровнях: как работу, как создание и как поступок.
В чем разница между вечностью и бессмертием? Как в античном полюсе разделилось «действие» и «говорение» и почему греки считали, что политика начинается там, где слова становятся на место насилия?
Современное отчуждение наглядно проявляется в том, что наука говорит на языке формул, которые невозможно пересказать обычным языком. Бегство людей от земли в космос, описанное в фантастических книгах, это новая форма прежнего бегства от реальной деятельности во внутренний мир.
Автоматизация труда обещает лишить большинство людей самой необходимости работать. Как после этого будет выглядеть их активность?
Что общего между библейским пониманием первородного греха и римской идеей бессмертного государства? Если мир превращается для нас в набор средств, что тогда становится целью?
