Цивилизация
Политическим этот конфликт считают сегодня обе стороны. Противники передачи Исаакиевского собора церкви находят соответствующее решение властей политизированным. Сторонники, в свою очередь, называют политически мотивированными протесты против такого решения. При этом скандал в данном случае, скорее, спровоцировали власти — ведь никакой объективной необходимости срочно и без общественных обсуждений передавать собор, в котором и так постоянно идут церковные службы, не было.
Массовый, да еще и не санкционированный властями, митинг 28 января в Питере на Марсовом поле с требованием отставки губернатора собрал, по разным оценкам, от 3 тыс. до 5 тыс. участников.
Таких митингов с такими конкретными политическими требованиями в России не было очень давно.
В ходе этой явно накаляющейся публичной политической дискуссии (дело не ограничилось петицией против передачи собора РПЦ, которая набрала уже более 200 тыс. подписей) стороны уже не демонстрируют элементарной корректности. Причем агрессивный тон дискуссии зачастую задают именно сторонники передачи собора. На мягкий призыв директора Эрмитажа Михаила Пиотровского приостановить этот процесс, чтобы «остановить общественное противостояние», представители церкви ответили резко, что еще больше подогрело протестные настроения.
В результате в ряды противников передачи собора встали не только условные оппозиционеры, но и люди самых разных политических и религиозных взглядов.
Многих возмутил не только сам факт передачи собора, являющегося одним из символов города, но и то, как это делается: без общественного обсуждения, с нарушением необходимой юридической процедуры, просто по принципу «было ваше — стало наше».
Сторонники передачи храма из числа политиков тоже не собираются отступать. Депутат Госдумы Виталий Милонов сообщил, что подал заявку в Смольный на организацию 11 февраля десятитысячного крестного хода. По словам парламентария, он планирует провести шествие от Казанского собора до Исаакиевского: «Это делается не в пику тем, кто собирался на Марсовом поле. Мы просто хотим показать свою мирскую радость от передачи храма». Хотя выглядит эта акция именно как ответ.
Кстати, на разрешенный митинг в поддержку решения губернатора, организованный «Национально-освободительным движением России», пришли всего около 20 человек. Получается, город явно продемонстрировал свою позицию по этому спорному вопросу.
Главная проблема в том, что жители Санкт-Петербурга так и не услышали рациональных объяснений тому, зачем понадобилось передавать церкви одну из главных достопримечательностей главного туристического города страны.
Также у них нет уверенности, что РПЦ, которая не может восстановить множество разрушенных храмов по всей стране, сама будет содержать собор после передачи. Есть опасность, что это по-прежнему придется делать за счет госказны, а музей будет работать по остаточному принципу или графику, устанавливаемому церковью.
Во всей этой печальной истории, пожалуй, все-таки есть и положительный момент. Она доказывает, что
у людей еще осталась способность реагировать на происходящее в стране не только безразличным молчанием.
К слову, в конце 2010-го пробуждение политического сознания началось с митинга на Пушкинской площади в защиту Химкинского леса, на который пришло неожиданно много народа. Тогда вдруг обнаружилось, что внутренняя политика в стране все же есть, — когда люди начинают ощущать, что их мнение никого не интересует. Для многих это оказалось сюрпризом.
К сожалению, сегодня любые попытки граждан публично оспорить решения властей практически сведены к нулю. Так, Василеостровский райсуд отказался рассматривать исковое заявление против передачи собора. Остается разве что подписать очередную петицию, которые, кажется, давно ни на что и ни на кого не влияют. Достаточно вспомнить более 500 тыс. подписей, собранных под требованием прекратить уничтожать «санкционные» продукты.
Тем не менее, даже когда возможность для цивилизованного политического высказывания подчас ограничивается законом об экстремизме, раздражение никуда не исчезает, оно ищет выход. И, как оказывается, может найти его в самый неожиданный момент и по любому, самому неполитическому поводу.
